Мирай - Lia Liard

Его глаза наполнились слезами, а голос стал дрожать. Он побледнел и его руки затряслись, сжимая крепко своими грубыми руками меню. Его глаза покраснели и наполнились слезами. Он их пытался сдерживать и те подступали к его горлу, давя болью комом на гортань, заставляя ощущать боль при глотании и речи. Я замечала по его поведению, что он вот-вот и расплачется. Горем убитый отец, что может быть хуже этого? — Ее тело я отпустил в плаванье в том самом море. Она любила его и очень любила плескаться в его водах. — Продолжил свой рассказ он. — Это было самым жестоким моим поступком по отношению к дочери и моей жене. Я не рассказал ей, что на самом деле произошло. Я сказал, что отвез ее в один санаторий, где должны подправить ей здоровье. — Он с дрожью в голосе выдохнул и ещекрепче сжал меню в руках. — Я ужасный отец…. — Тихо прошептал он и отпустил голову вниз.

— Она любила это море и его воды, поэтому, это стало для нее самой лучшей могилой… — Тихо пробормотала я, отпуская вниз голову. Он поднял свою и посмотрел на меня с легким ужасом. Я продолжила тихо свою фразу: — Вы…по истине, потрясающий отец.

— Мирай….спасибо. И прости, что я возлагаю на тебя такие оковы ответственности, хотя ты еще такая маленькая крошка. — Он протянул одну руку ко мне через стол и уложил ладонью вверх.

— Я переносила и по хуже.. — Тихо ответила я, вложив свою ручку в его руку и его пальцы скрыли мою ладонь моментально, сжав сильно, но при этом так нежно, что я ощутила всю его горечь и заботу не только в эмоциональном плане, но и через телесный контакт.

— Прости меня Мирай и спасибо тебе… — Прошептал он и нас тут же прервала официнтка.

— Добрый день и добро пожаловать в наше заведение «Поднебесный кит», что будете заказывать? — С каким-то пафасом и ленью в голосе проговорила та.

— О, будьте добры, два омлета с беконом, два сока и порцию вафель с сиропом. — Ответил мистер Козуки.

— Еще что-нибудь? — Таким же тоном спросила она.

— Нет, спасибо.

— Ожидайте. — Сказала она и ушла за барную стойку, крича повару заказ и передавая листик с записями в окошко, откуда подавались блюда.

Мы просидели в молчании все время. Я смотрела в окно, а мистер Козуки на меня. Мне было стыдно за мой допрос о его прошлом, о его дочери, и сейчас, ощущая на себе его тщательно бегающие глаза по моему телу, хотела сгореть от стыда и провалиться сквозь землю.

— Ты не будешь против, если мы сейчас заедем кое куда? — Наконец-то спросил он меня.

— Вы о салоне красоты? Вы хотите перекрасить мои волосы? — Спросила я. — Я слышала ваш разговор с тем мужчиной. Я не против. — Ответила я ему, переводя наконец-то взгляд на него.

— О, спасибо милая. — Улыбнулся он, но с какой-то грустью в голосе.

Нам на конец-то принесли заказ. Пахло все безумно вкусно.

— Приступай, солнышко. Приятного тебе аппетита. — Тихо проговорил мужчина и приступил к еде.

— Спасибо. И Вам….то есть…тебе, пап. — Я пыталась теперь вживаться в роль его дочери, я старалась теперь быть не Мирай, а Мией. Аккуратно накалывая омлет вилкой, я стала поедать его. Он казался мне таким горячим и вкусным, что я вдыхала через рот воздух, чтобы еда, поступающая в рот, остыла по быстрее и я смогла прожевать ее и проглотить.

— Аккуратно, милая, не торопись. — Тихо прошептал мужчина мне, глядя на мои потуги в поедании моей порции омлета с беконом. — Спасибо. — Тихо ответила я. — Какой была Ваша дочь? — Я опять продолжила допрос, не зная почему. Но этот вопрос сам сорвался с моих уст.

— Она была доброй и доверчивой, очень любила животных, особенно собак. Любила фисташковое мороженное и мороженное со вкусом жвачки. Была такой забавной, любила белый цвет, в основном ее гардероб был из белого и почти одни платья. Любила сказки, у нее очень много книг и очень много плюшевых игрушек. Но иногда она противоречила себе. Ее комната оформлена разными тонами. Стены обклеены темно — синими обоями с легким неприметным узором. У нее в комнате одно большое окно, такой же большой подоконник, на котором мы постелили матрас. Ты увидишь, тебе должно будет понравится. Она была немного замкнутой, но по своему милой и веселой. Она была самым милым и родным ангелом. Я даже не знаю как еще мне ее описать. — Снова с дрожью в голосе проговорил тот мужчина и потер ладонями глаза.

— Не стоит. Я поняла. — Тихо ответила я и продолжила доедать свой обед. Мистер Козуки тоже. Между нами вновь повисла тишина. После перекуса нам с собой дали пару вафель с собой, сказали, что это такое спасибо от заведения. Мы вернулись к машине. Я вновь села назад и мне в руки мужчина передал этот пакетик с вафлями. Мистер Козуки завел мотор и мы поехали в ближайшей салон красоты. Войдя в него, нас приветливо встретили и угостили леденцами. Мужчина спросил про пару услуг и одна молоденькая девушка предложила мне пройти до кресла, где меня усадили. Моим волосы немного подравняли, теперь они смотрелись более ухоженнее. Потом они стали их перекрашивать. Мы провели в этом салоне три часа, я почти засыпала, сидя в этом кресле. Наконец-то, мои волосы были нежнее шелка и чернее ночи. Я вышла из комнатки, где меня мучили на протяжении трех часов и я была в ступоре, когда господин Козуки увидел меня. Теперь я была один в один, как его дочь. Даже меня это привело в ужас, когда мысль промелькнула в голове.

— Ты….выглядишь…великолепно, солнышко. — Стараясь унять дрожь в голосе, проговорил он.

— Спасибо, пап. — Тихо ответила я и мы вместе вышли из салона.

— Нужно тебя переодеть, поедем в магазин? — Спросил он, беря меня за руку.

— Да, хорошо. — Я взялась за его руку и проследовала до машины.

Мы снова сели в машину. Кажется, этот день обещает быть на колесах. Целый день мы колесили и ездили по разным местам. Это меня жутко вымотало, особенно три часа в салоне. Он привез меня в большой торговый центр под названием «Планета». Войдя туда, у меня разбегались глаза.