Убийство в кукольном доме - Брюс Голдфарб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Достаток родителей гарантировал детям Глесснеров жизнь в полном комфорте и безопасности.
Глава 2. «Солнечная улица для избранных»
Статус не спасает от ударов судьбы. Когда первенцу, Джорджу Глесснеру, было около четырех лет, у него развилась сильнейшая аллергия на пыльцу. К тому времени как родилась Фанни, семейный доктор посоветовал Глесснерам проводить лето подальше от грязного, пыльного Чикаго и вывозить Джорджа в сельскую местность, чтобы облегчить симптомы болезни.
Глесснеры узнали о местности в нью-гэмпширских горах Уайт-Маунтинс, где, по слухам, практически не было пыльцы. Они впервые побывали в этих краях летом 1878 года. Фрэнсис болела с тех пор, как родилась Фанни, так что она осталась в Чикаго с девочкой, а Джорджа отправили в Нью-Гэмпшир с тетками, сестрами Фрэнсис, Хелен и Лиззи.
Два дня в поезде — и семья прибыла в Литлтон, городок в 25 милях от горы Вашингтон с населением менее двух тысяч человек[25]. Здесь был хорошо развит гостиничный бизнес, ведь сюда съезжались отдыхающие со Среднего Запада и Восточного побережья. В тот период Уайт-Маунтинс могли похвалиться бесчисленными крупными отелями и курортами. Джордж и его тетки въехали в гостиницу «Твин Маунтин», где Джордж в конце концов смог отдохнуть от аллергии[26].
Фрэнсис Глесснер Ли позже описывала отель «Твин Маунтин» как «огромный амбар». Это было внушительное деревянное здание в три этажа и с мансардой под крутой крышей. «Конечно, там не было водопровода», — отметила она[27].
Многие постояльцы, включая и семью Глесснеров, возвращались в «Твин Маунтин Хаус» каждое лето. Одним из постоянных гостей отеля был Генри Уорд Бичер, прославленный пастор, известный аболиционист и суфражист[28]. Некоторое время назад Бичер оказался в центре скандала: его репутацию омрачила интрижка с женой помощника, а также серьезный иск от оскорбленного мужа.
Пятилетняя Фанни подружилась с Бичером в «Твин Маунтин». «Я понравилась ему не меньше, чем он мне, — вспоминала она. — По утрам он заходил в бар за лимонадом и часто брал меня с собой. Я сидела у него на коленях с маленьким стаканом ледяного напитка»[29].
Однажды утром Джон Джейкоб, приехавший навестить семью, спустился по лестнице и увидел, как Фанни сидит с Бичером за лимонадом. Он замер от возмущения, увидев свою дочь в компании столь безнравственного типа. «Моя дорогая, летний отель не лучшее место, чтобы выращивать детей, — сказал Глесснер жене. — Раз уж мы вынуждены приезжать сюда каждый год из-за аллергии Джорджа, нужно завести собственный дом»[30].
Проехавшись по окрестностям в двуколке, Глесснеры нашли замечательный холм, очищенный от леса. Теперь на нем было каменистое пастбище с разбросанными тут и там валунами. С холма открывался прекрасный вид на гору Вашингтон на востоке и города у ее подножья[31]. За 23 тысячи долларов Глесснеры приобрели 40 гектаров земли, на которой также стоял фермерский дом и несколько разномастных сараев. Они назвали свои новые владения усадьбой «Рокс». Усадьба станет важным местом в жизни семьи на многие десятилетия вперед.
Айзек Скотт спроектировал особняк на 19 комнат, построенный на возвышении, откуда открывался вид на Уайт-Маунтин. Строительство завершили к лету 1883 года, оно обошлось в 10–15 тысяч долларов. Глесснеры назвали свою летнюю резиденцию Большим домом.
По мнению «Литлтон газетт», Большой дом Глесснеров был «прекраснейшей летней резиденцией в горах» и обладал «прекрасным обзором, лучшим в этих местах».
Скотт был также автором проекта каретного сарая на гранитном фундаменте, который достроили на следующий год, и многих других построек и сооружений для «Рокс», в том числе пасеки для Фрэнсис Макбет и нескольких летних домиков, напоминающих беседки и соединенных пешеходными дорожками[32]. Для маленькой Фанни Айзек Скотт создал нечто воистину необычное: личный двухкомнатный домик для игр, с кухней и настоящей дровяной плитой.
В поселках по соседству отчетливо проявлялись классовые различия между местными, жившими тут уже много поколений, и богатыми приезжими, такими как Глесснеры, которые покупали летние дома на возвышенностях ради красивых видов. Получалось, местные проживали «под холмом», а дачники — «на холме». Местные жители не понимали, зачем кому-то строить огромный дом в горах, в медвежьем углу, вдали от городского комфорта. Почувствовав их любопытство, Фрэнсис Глесснер пригласила новых соседей посетить «Рокс» и познакомиться с ее семьей[33]. Она подготовила изысканный прием для гостей, заказала большой черный фруктовый торт из ресторана «Дельмонико» в Нью-Йорке и заполнила погреб лучшими французскими винами. И в один прекрасный день повозка, которую тянули четыре лошади, привезла 16 человек из «Твин Маунтин» в гости к Глесснерам. Фрэнсис велела вынести фруктовый торт и подать вино. «Дамы, одна за другой, смотрели на торт и, задрав носы, говорили: „Нет, спасибо“, пока самая храбрая из них не согласилась и на торт, и на вино и не сказала: „Всё же попробуйте кусочек, миссис Дэво, довольно вкусно“», — вспоминала позже Фанни[34].
Гости забросали Глесснеров вопросами. Вам тут не одиноко? Вам есть чем питаться? «Мы всегда так радовались, когда они уезжали, и нас так раздражало, когда они являлись», — говорила Фанни.
На какое-то время визиты в «Рокс» стали привычным занятием в округе: все хотели посмотреть, что там поделывают Глесснеры. Повозки, набитые местными жителями и постояльцами отелей, появлялись, к большой досаде семьи, в самое неожиданное время. Дело закончилось скандалом, когда как-то раз полный экипаж туристов подъехал к кухонному окну и заказал кувшин лимонада. Повар, не стесняясь в выражениях, отказал непрошеным гостям. Фанни с большим удовольствием рассказала эту историю родителям, а те распорядились установить пару каменных столбов (чистая формальность, ворота между ними никогда не закрывали) и знак, гласивший: «Просим публику не заходить на эту территорию». «Мы долго спорили о том, как правильно писать: „просим публику“ или „просят публику“», — вспоминала Фанни.
Примерно в то же время Глесснеры задумались о том, чтобы построить в Чикаго собственный дом. Они хотели, чтобы дом спроектировали и возвели специально для них, чтобы он отражал их вкусы и стиль и таким образом вносил свой вклад в архитектурный ренессанс Чикаго после пожара. Изучив соседние районы, Глесснеры приобрели участок на юго-западном углу Прейри-авеню и Восемнадцатой улицы, неподалеку от района Саут-Сайд. Здесь стояли одни из лучших домов в Чикаго. Прейри-авеню была застроена величественными зданиями, обрамленными аккуратно подстриженными лужайками и изящными садами, роскошные лестницы вели к портикам или парадным входам[35].
