Дети призрака. Наследник - Андрей Анисимов

— Отпусти… Мы же тут не одни! — Взмолилась девушка.

— Я тебя теперь никогда не отпущу. — Ответил Юлий: — Я приехал за тобой.

Сосед, что доставил парня, выставил на берег его кейс, тактично отвернулся и быстро ушел.

— Ты русский дикарь. У нас так себя не ведут. — Пыталась образумить кавалера девушка. Юлий разжал объятия и посмотрел на часы:

— У нас очень мало времени.

— Я никуда не опаздываю.

— Опаздываешь. Вечером у нас самолет.

Кристина напустила на себя строгость:

— Что?

— Что слышала. Я уже в консульстве о визе договорился. Но мы должны успеть в Сванси на вечерний поезд, иначе во время в Лондон не попадем. Поэтому надо спешить.

— Как это я с тобой поеду. В каком качестве?

— В качестве невесты. Прилетим и сразу поженимся.

— Меня спросил?

Он растерялся:

— А ты против?

Она не ответила и быстро зашагала к дому. Юлик побежал за ней. Голос его дрогнул:

— Так ты против?

— Вот дикарь Сам с отцом договаривайся. — Ответила она и рассмеялась.

Тодди торопливость жениха вовсе не удивила. Он достал виски, копченую сельдь и, разливая в стаканы, сказал.

— Я так и думал, что ты летишь жениться. Зачем зря такие деньги на дорогу тратить. Но это надо делать здесь. А уж потом забирай жену куда хочешь. — И опустошив стакан за счастье молодых, поинтересовался:

— А что у тебя с работой? На что собираешься кормить будущую семью. Селедки, как я понимаю, у вас там нет.

— Я уже работаю мэром города. Поэтому и спешу. Жениться будем дома, даю слово джентльмена. — Ответил Юлий.

— И большой у вас город?

— Поменьше Сванси.

— Для такой работы ты слишком молод. — Усмехнулся Тодди.

— Возможно. Но люди меня поддержали.

— Тем более. Это большая ответственность. Не знаю, может в России по-другому. Но у нас мэр города должен знать жизнь.

— Я научусь.

Кристине за столом сидеть было некогда, она собирала вещи.

— В чем же я пойду у вас в церковь. У меня нет белого платья и свадебного букета.

— Платье купим в России, и цветы тоже. У нас они вовсе не хуже, и даже дешевле. — Рассудительно заметил жених.

— Я же говорю, что ты дикарь…

Тодди проблемы свадебного платья Кристины тоже не очень беспокоили. Он разлил еще порцию виски и внимательно посмотрел в глаза Юлика:

— Хорошо, парень, я верю, что ты полюбил дочку. Если будет трудно, мой дом — ваш дом. А ловить селедку я тебя научу.

— Спасибо Тодди. Мы к тебе приедем, как только у меня будет хоть немного свободного времени.

Будущий тесть покачал головой:

— При твоей работе, свободного время не бывает. Приедете, когда выйдешь на пенсию. Ладно, пойду, заправлю соляркой катер. — На пороге остановился: — А как же вы будете венчаться? Ты православный, она лютеранка?!

— Какая разница. Мы все христиане. Там разберемся. — Ответил влюбленный жених. Голенев не верил в Бога и его сыновья, а с ними и Юлик, к вопросам религии относились весьма фривольно. Молодой человек и не подозревал, что в недалеком будущем ему об этом еще предстоит задуматься. Но сейчас он видел только прелестную белокурую Кристину и мечтал поскорее стать ее мужем.

В поселке богатеев, прозванном в народе Макаградом, один дом выделялся строгостью архитектурных форм, и потому, казался меньше других. На самом деле в особняке Бориса Аркадьевича Завалишина комнат вполне хватало, а площадь их позволяла хозяину не стеснять, себя, супругу и двоих сыновей. Каждый имел по своей. А в просторной гостиной, без труда, вмещалось персон двадцать. На цокольном этаже располагалась каминная, где хозяин любил работать. Борис Аркадьевич не так давно переселился в Глухов из Краснодара. И приехал в российскую глубинку человеком состоятельным. Откуда у него деньги, не знали и на родине. А тут, где он завел пока не очень много знакомых, об источнике его благосостояния понятия не имел никто. Сыновья Завалишина подростки-погодки пятнадцати и шестнадцати лет, отличались патологической жестокостью и любили мучить животных. Его жена Ксения пыталась их перевоспитывать, но Завалишин этих попыток не поощрял. «В нашем жестком мире разумная жестокость поможет выжить». — философски замечал он и баловал мальчиков дорогими подарками.

Обычно отпрыски не знали запретов и играли, где хотели. Но сегодня после завтрака ушли из дома и до сих пор не возвращались. Спокойствие и тишина хозяина вполне устраивал. Завалишин принимал гостей из Москвы и, судя по подготовке к визиту, люди это были солидные.

Москвичи приехали на БМВ с затемненными стеклами. По деловому пожали руку хозяину и прошли в кабинет. Кроме минеральной воды и хрустальных стаканов на журнальном столике ничего не стояло. Гости заняли диван, хозяин устроился в своем кресле. Без предисловий заговорили о главном — Что делать с партией Маки Соловьевой?

— Что делать, Сергей Петрович? — задумчиво переспросил Завалишин: — Это вопрос не простой…

Сергей Петрович, высокий мощный человек, с рубленным лицом солдата, ответил не раздумывая:

— С этой блядью больше делать нечего. Закопали и ладно. Жаль ее денег, что ушли от партии. О ее ММР надо забыть.

Завалишин не был столь категоричен и искал поддержки у второго гостя:

— Вы согласны с этим, Вадим Афанасьевич?

В отличии от мощного военизированного партнера, Вадим Афанасьевич, худой, очкастый и сутулый, больше напоминал ученого гуманитария:

— Сереженька, зачем о покойной так грубо? Неужели, любезный, кроме слова «блядь» в русском языке не найдется термина для бывшего лидера движения? Например, дама свободных нравов…

— Как ты ее не называй, суть не изменится — блядь, есть блядь. Если бы она думала о деле, бандитских войн бы не затеяла. Кругозорчик малюсенький и находился он не здесь — и Сергей Петрович ткнул себя в лоб массивным квадратным указательным пальцем — а здесь. — и переместил палец к своей промежности.

— Оставьте, дружок. — Поморщился деликатный Вадим Афанасьевич, и протер очки носовым платком: — После Соловьевой остался ее электорат и его необходимо подхватить.

— И деньги, что перешли к этому афганцу. — Многозначительно добавил Сергей Петрович и громко высморкался.

— Вот и давайте решать, господа — товарищи, ставим мы на ее приемника батюшку, или ищем другую кандидатуру. Как я понимаю, за этим вы и здесь. — Напомнил Завалишин визитерам.

— Сергей Петрович посмотрел на часы: — Поглядим, как пройдет первый парад его ангелов. Тогда и решим.

— Нормально пройдет — заверил хозяин кабинета. — Парень давно и тщательно натаскивал свою свору. Пора и поохотиться.

Вадим Афанасьевич потер ладошки:

— Нет, что-то в этом, любезные мои, есть. Во всяком случае, неординарно — бывший священник из глубинки, президент страны!? Звучит! Но я этого молодого человека не имею чести знать близко. Говорят, слаб до женщин и ленив чертовски.

— Да хер с ней, с его ленью. Его задача быть управляемым и не заниматься самодеятельностью. Дальше все за него и без него решат.

У Завалишина на этот счет было свое мнение::

— Никодим мужик управляемый. А женщин любит, не беда. Они его тоже любят. Мужики в глубинке пьянь. Решают то все бабы… и ходят на выборы. Они же клитором голосуют.

С этим утверждением оба москвича согласились. В кармане Завалишина зазвонил мобильный. Он достал трубку, молча выслушал абонента и убрал мобильный обратно.

— Что там у тебя, Боря. — Заинтересовался звонком Вадим Афанасьевич.

— Охота началась. Предлагаю, пока трубадуры трубят атаку, отобедать, чем Бог послал.

В столовой хлопотала супруга Завалишина, Ксения — невысокая дама с огромными бедрами. Эта часть ее тела своей необычайной пластикой вела себя вызывающе самостоятельно, чем невольно привлекала взгляды посторонних мужчин и составляла тайную гордость мужа. Бесцветное лицо Ксении хоть и не было, на фоне вышеуказанного, столь заметно, но зато выражало радушие и почтение:

— Рассаживайтесь мужчины. Обед вас давно ждет.

Хозяин разлил из графина водку и поднял рюмку:

— Давайте считать господа товарищи, что ММР сдохла вместе с Макой. Я пью за рождение РДР.

— ММР капут, да здравствует РДР! — Хором воскликнули мужчины, чокнулись и выпили до дна. Закусив и осознав тепло внутри организма, Сергей Петрович огляделся:

— Не вижу наследников.

Завалишин перешел на шепот:

— Они там.

— Для отца, любезный вы мой, смелое решение. — Задумчиво проговорил Вадим Афанасьевич, смакую вкус маслины: — Я бы, пожалуй, на такое не отважился.

Завалишин прокашлялся и заговорил в полный голос:

— Пусть попробуют свежей крови, волчата. Раньше начнут, крепче вырастут. Свое место в стае иначе не займешь. А я, господа-товарищи, рассчитываю вырастить настоящих лидеров.