Коты-колдуны - Кирилл Баранов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну это, положим, не важно! – произнес Пыхнутка, сложив на груди руки.
– А… – Трофим не придумал что сказать.
– Мне, положим, все равно, – продолжал Пыхнутка, – лето там, дождь или вечер. Я, положим, хочу, чтобы яблоки росли, и почему они не должны? Я, может быть, хочу взять вот так, выйти на крыльцо, взять яблоко и сесть на лавочку, посидеть. Или на диванчике разлечься, чтобы жизнь была хороша и ничего себе такая. Вот чего я хочу.
– Хм, что ж, – Трофим повернулся к Пузырю и издал некий непередаваемый людскими знаками звук.
Пузырь зевнул, а Сраська уже катался по земле туда-сюда. Трофим мяукнул опять, Пузырь мяукнул в ответ. Пыхнутка вдруг расхохотался и топнул ногой. Задвигал носом.
– Ну коты, ну коты, – захлебываясь произнес он, – мяукают, собаки, как теребень кабацкая!
Трофим искоса посмотрел на Пыхнутку и произнес:
– Хорошо, мы зачаруем твою яблоню, чтобы на ней круглый год росли яблоки.
– Вот это человеческий разговор, – обрадовался Пыхнутка и, как обычно, фыркнул, довольный собой.
Трофим пошел обратно к фургону за колдовскими инструментами. Лишайный как раз сидел на козлах и зевал. Что-то жужжало повсюду, и дул мягкий летний ветер. Трофим обрадовался, что Лишайный поможет ему нести тяжелую сумку к яблоне, но, когда они, взяв сумку, спрыгнули обратно на дорогу, в траве, весело двигая хвостом, забегала ящерица. Лишайный вскрикнул, кинулся за ней и скрылся из виду, только шум драки ящерицы и кота периодически долетал до раздраженного Трофима.
Повезло хотя бы, что колдовать в этот раз должны были лишь Пузырь и Сраська. Они вынули из сумки мешочек с сухими зернами и, рассыпая их, забегали вокруг яблони. Дважды они умудрились столкнуться и выглядело это так нелепо, что обрадованный Пыхнутка воскликнул: «Оп! Оп! Давай!» – и тоже пошел в танце. Впрочем, танцевал он не лучше какого-нибудь кабана.
Закончив разбрасывать семена, Пузырь поставил под деревом маленькое металлическое блюдце и накидал в него ломаных сухих листов. Когда приготовления были закончены, Пузырь и Сраська сели возле блюдца и завыли:
– Уа-уа-уауау-уа! Уа-уауа-уа-уа! Уа!
Они медленно покачивались туда-сюда и временами шлепали хвостами. Пыхнутка гыгыкал, глядя на них, а Трофим сидел поодаль – смешной в своем деланом величии.
Листья в блюдце задымились, покраснели, но огня видно не было. Дым завихрился, окружил дерево, окутал легкими серо-синими струями ветви, цветы и листья.
Весьма однообразный кошачий дуэт длился минуты две или три, а должен был – пять.
Оборвалась песня странно, резко и неожиданно.
Перед носом Сраськи порхнула бабочка.
Сраська отпрянул было, потом подскочил и, подняв передние лапы, побежал за бабочкой! Пузырь застыл от неожиданности. Сраська, позабыв обо всем на свете, беззаботно прыгал среди травы, потом неловко упал на землю.
Он выглядел таким счастливым, что Пузырь, этот пухлый и вечно вялый чародей, не удержался, взболтнул хвостом и вдруг бросился со всех ног за той же бабочкой. Он наступил задней лапой Сраське на голову и запрыгал, как дурно воспитанный школяр. Сраська тоже встал на ноги и, толкаясь, выпучив глаза, заскакал по саду, ударясь о ветки деревьев и путаясь в кустах.
Трофим растерялся. Дым, объявший яблоню, без присмотра быстро рассеялся и стало видно, что на ветках висят никакие не яблоки, а хорошо прожаренные рыбины!..
Пыхнутка прищурился и сделал придурковатое лицо (впрочем, может статься, что такое лицо подарили ему родители). Трофим ахнул. Рыбины приделывались к дереву хвостами, раскачивались на ветру и пахли сладко и оглушительно. Пыхнутка приблизился к яблоне, пригляделся, сорвал одну из рыбин и понюхал. Трофим наконец собрался с мыслями и хотел уже сказать, что колдовство, видать, не получилось, что сейчас они, коты, соберут, истекая слюнями, все эти лишние рыбины (к себе в сумки) и снова заколдуют дерево так, чтобы на нем все-таки появились яблоки, но Пыхнутка неожиданно укусил рыбу за бок, пожевал, покачал головой и сказал, опережая замешкавшегося кота:
– А ничего такое яблоко, – еще пожевал, кивнул одобряюще головой. – Сочненькое, большое. Молодцы, колдуны! Выражаю вам благородность, до свидания, брысь отсюда!
Трофим вздохнул и, разочарованный, стал собирать колдовские принадлежности в сумку. Попробуй теперь угадай, чтобы снова на дереве выросла рыба. Прошлый раз, когда они так же ошиблись с подобным заклинанием, у Сраськи загорелся хвост, а Лишайный провалился под землю. С колдовством долго не поэкспериментируешь.
– Что же, – сказал расстроенный Трофим, – раз уж вы довольны, будьте добры пожаловать за наше искусство какие-никакие гроши.
– Как? – Пыхнутка выставил нижнюю губу. – Вы хотите, чтобы я вам заплатил?
Пузырь и Сраська наконец отвязались от бабочки и тоже подошли к дереву.
– Волшебство за гроши, – произнес Трофим. – Сколько ни есть.
– Платить я вам, конечно, не стану, – Пыхнутка вздернул нос. – Мне, знаете, вообще душа не лежит что-то там кому-то платить. Желания в себе такого не чувствую. Мне хочется жить так, чтобы никогда никому ничего не платить. Вот такой у меня интерес. Раз вы такие колдуны, то наколдуйте мне так, чтобы мне никогда не прошлось ни с кем расплачиваться!
Трофим заморгал и посмотрел на Пузыря. Тот вздохнул тяжело и подсел поближе.
– Пусть будет так, – сказал Пузырь. – Ты будешь получать, ничего не давая взамен, – кот вынул из мешочка горсть порошка, похожего то ли на пыльцу, то ли на муку, и дунул этим в сторону Пыхнутки.
Потом Пузырь сел на задние лапы, поднял лапы передние и завыл:
– Уа-а-а-а! Яу-у! Уа-а-а!
Сраська тоже сел и тоже завыл, а потом резко зашипел, и в тот же миг толсторожий Пыхнутка задымился и со звонким хлопком превратился в самое обыкновенное ведро!
Пузырь с Трофимом отволокли сумку с колдовскими принадлежностями обратно в повозку, а потом пошли выручать побитого ящерицей Лишайного. Сраська тем временем откатил ведро в старый туалет на краю двора.
– Живи в свое удовольствие, – сказал Сраська. – Тут с тебя никто платы не потребует.
После этого коты собрали с дерева рыбу и поехали дальше.
А пару дней спустя колдовство ослабло и ведро, уже не раз пользованное, превратилось обратно в Пыхнутку, который с тех пор всегда расплачивался вовремя, щедро, и часто даже прежде, чем что-либо получал…
Но это произошло потом, а покинув деревню, кошачья повозка выехала в поле и покатила наводить смуту и хаос в сторону города Рыжий Утес.
Стоял он на цветущих холмах неподалеку, но повозка часто останавливалась, потому что лошади отвлекались и ходили в поля – пожевать травы. Поэтому к воротам города подъехали лишь к полудню следующего
