Коты-колдуны - Кирилл Баранов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несколько удивленный Трофим спустился с места возницы и стал посреди дороги. Мужик, похоже, и сам не сильно смелый, выглянул опять, заметил появившегося неподалеку кота и снова скрылся за деревом.
Трофим подошел еще ближе, но стал в стороне. Прошло секунд десять, и мужик, тряся усами, тихонько вылез наружу, не увидел сидящего на прежнем месте Трофима и вылез еще чуть-чуть. И тут боковым зрением различил близко от себя кошачью фигуру и вздрогнул, как будто ему пинка дали, взмахнул руками, подпрыгнул. Дернулся он так резко, что Лишайный подлетел со страху в воздух, перекувыркнулся, упал на лошадь, с нее перескочил обратно на плетень, с плетня на перевернутый горшок, затанцевавший под ногами, с горшка он сиганул было на дорогу, но сшиб с ног проходившего мимо ребенка. Отскочив, Лишайный помчался не помня себя сквозь траву и кусты, взмыл по бочкам на крышу какого-то дома и, перевалив через конек, скрылся из виду. Однако и потом какое-то время в деревне слышался грохот переворачивающихся мисок и всякие крики…
Встревоженные котом лошади заволновались, и из повозки показались две новые сонные морды – Пузырь и Сраська.
Во всем этом переполохе невозмутимость сохранить удалось одному Трофиму. Возможно потому, что у него был нож, который он как раз выставил перед собой в лапах… О, читатель, не спрашивайте у автора откуда Трофим вынул этот нож. Автор лишь повторяет то, что записано в «Книге Колдунов» достопочтенного Васьки Брехливого, который писал: «Етот злой калдун всигда хадил с двумя нажами, чтобы ими резать када захочется». Скажите спасибо, читатель, что автор оставил Трофиму лишь один нож. Если бы он стоял с двумя ножами в лапах картина вышла бы совсем сказочной, а один нож как-то можно стерпеть.
– Гой вам, добрый человек, – сказал Трофим, наступая с ножом наголо. – Чего желаете?
– Да я и не желаю, в общем-то, – заикаясь проговорил смущенный мужик.
– Я спрашиваю только из вежливости, – Трофим подвинулся еще на шаг вперед. – Волшебство за гроши.
Мужик отступил.
– Ах, гроши, – пролепетал он, неотрывно глядя на нож. – Это я поищу.
И стал рыться в карманах.
– Вы что же здесь прячетесь? – спросил Трофим.
– Ах, я? – мужик застыл. – Вы из вежливости спрашиваете?
– Я из вежливости не только спрашиваю, но могу и ножом ткнуть.
– Ах. Но я-то, в общем, и не прятался.
– Хотите чего-нибудь наколдовать? Наложить заклятие на свинью? Превратить соседа в морковку? Превратить морковку в соседа? Зачаровать чужую жену? Или вообще?..
– Ах, господин волшебный кот, – взмолился мужик, – вообще мне надо, но жить я не могу и спасите меня, прошу вас. Жизнь мне стала колючкой в кустах, и я не могу есть и не могу спать.
– Ну это хорошо, – сказал Трофим. – Мы вас усыпим.
Трофим шагнул вперед. Мужик отступил в испуге.
– Ах, господин волшебный кот, – сказал он, – я бы сам сумел соснуть так и эдак, кабы не приходилось мне каждую ночь стоять в дверях моего курятника и драться на кулаках с волками. Помогите мне, господин волшебный кот, я дам вам все, что у меня есть, хоть у меня ничего и нет!..
Трофим догадался, что перед ним тот самый Вошка, курятник которого переполошил ночью всю деревню.
– А, – сказал Трофим задумчиво, подумал немного и добавил: – Я спрошу.
Он забрался снова на место возницы и влез под навес. И в тот же миг там внутри что-то дернулось, врезалось в тряпки наверху так, что они едва не сорвались, кто-то зашипел, покатился. Затрясся весь фургон. А секунд через десять Трофим вышел обратно, весь хорошенько измятый и с диким взглядом, спустился на землю и подошел к недоумевающему мужику.
– Мы подойдем к вам вечером, – сказал Трофим и мотнул головой. – Скажите куда идти.
Вошка долго кланялся и виновато улыбался, чесал затылок и показывал на вчерашний курятник шапкой.
Покончив с делом, Трофим пошел искать Лишайного. Временами на того находило так, что его приходилось выдергивать из какой-нибудь щели в сарае общими силами – за задние лапы да за хвост. Трофим прошел по дороге, обогнул дом, по крыше которого проскакал Лишайный, перебежал небольшой огород и услышал вой.
Трофим продрался сквозь осыпавшиеся кусты, пролез в дырку в тыне и увидел странную сцену. На дороге, красной физиономией вниз, валялся вчерашний заколдованный – всем известный пьяница Тимошка – и держал за заднюю лапу брыкающегося озверевшего кота. Лишайный шипел, визжал, кусался, крутился вокруг поймавшей его ладони, грыз ее и царапался, и все так быстро и с таким остервенением, что любой нормальный человек от такого зверя бешеного рвал бы со всех ног, но Тимошка лежал себе, как зашибленный, и даже что-то говорил.
– Что вы здесь за дело делаете? – Трофим осторожно приблизился к драчунам.
– Еще один! – воскликнул очень неразборчиво, путаясь в словах и интонациях, Тимошка. – От тебя, пройдоху хвостатого, я тоже сейчас сцапаю!
Тимошка попытался вскочить, но с трудом сумел только сесть, потом закачался и упал на плечо.
– Ах, – сказал он жалобно, – будьте вы прокляты, горькие звери, чертовы слуги! Что сделали вы с моей жизнью? Для чего вы забрали у меня радость и счастье мое последнее, чудища многолапые?.. Для чего обидели гулящего человека чистой души?
– Ничего не понятно, – признался Трофим, и впрямь весьма озадаченный. – Что такое?
– А то такое, – чуть не со слезами говорил несчастный забулдыга, – что теперь, вашими трудами, деревенские веселые люди и знать меня не желают, а коли что – в нос кулаки суют! Хорош товарищ по забавам, если ему и забавляться не надо – он уже узабавленный дальше не бывает! Кто станет пить вино-мед с человеком, которому пить вино-мед вовсе и не нужно, он уже напившийся вдоволь? Все люди как честные питухи, а мне ничего не надо, всего-то и дела, что сидеть и смотреть, как другие делают себя пьяными! Меня вчера после вашего колдовства два раза взашей кидали. Верните мне мою жизнь, пакостники облезлые! Что я вам, пьяница последний? Не хочу быть пьяным, сделайте меня трезвым!
– Хм, – задумался Трофим, – очень трезвым?
– Вконец.
– Тогда иди к фургону.
Тимошка отпустил наконец Лишайного и сам стал на четвереньки, попробовал встать на ноги, но зашатался и свалился на колени.
– Я так пойду, – сказал он.
– Я тоже, – согласился Трофим.
Пока пьяница, дрожащий руками, ногами и мыслями, лез в фургон, Трофим вкратце рассказал Пузырю что случилось. Пузырь не обрадовался.
– Я говорил, что ничего
