Кошки не плачут - Соня Сэнь

Задумавшись, я вздрогнула, когда на стол передо мной хлопнулся стакан, на две трети наполненный… черт, это что — кровь?!

— Это вам от джентльменов за тем столиком в углу, — склонился ко мне официант. — Синтетическая кровь с водкой. Коктейль «Дракула»…

— Мне — кровь?! — рявкнула я прямо в его округлившиеся глаза.

Арк успокаивающе опустил ладонь мне на плечо.

— Джентльмены ошиблись, — спокойно обратился он к официанту, — леди не пьет кровь. Мы — люди.

— Я знаю. — официант неприязненно покосился в мою сторону. Лицо его выражало явное сомнение в том, что обращение «леди» применимо к моей персоне. — Тем не менее, коктейль предназначался именно этой э… девушке. Мне дали точные указания.

Мы с Арком дружно повернули головы к занявшей угловой столик компании. Джой скалил зубы в откровенно издевательской ухмылке, остальные просто-напросто проигнорировали наши взгляды. Чувствуя, как тело начинает вибрировать от закипающей в жилах ярости, я схватила стакан с коктейлем, соскочила со стула и, прежде чем Арк успел меня остановить, буквально подлетела к столику вампиров.

— Пей сам, кровосос! — звонко (услышали, думаю, все) крикнула я и, недолго думая, выплеснула содержимое стакана в лицо Люцию.

Стало так тихо, будто из людного бара я вмиг перенеслась на заброшенное кладбище. Кто-то выключил музыку, и в гробовой тишине только отчетливо послышался раздраженный шепот Арка:

— Идиотка…

Я стояла и смотрела, как кровь тонкими ручейками стекает по лицу вампира, подчеркивая алебастровую белизну его кожи. Чуть склонив голову, Люций молча смотрел мне в глаза. Когда капелька крови скользнула в уголок его губ, он облизнулся, точно сытый кот, потом нарочито медленным движением выудил из кармана белоснежный платок и аккуратно промокнул им лицо. Его спутники — все, кроме лиловоглазого — почему-то поспешно отодвинулись, точно от Люция исходил страшный жар. Во мне все еще бушевала ярость, иначе наверняка и я бы ощутила страх. Прилюдно оскорбить вампира, да еще знатного, да и НАСТОЛЬКО знатного! Ой-ой…

Я ощутила на своем плече теплую ладонь Арка — он неслышно подошел сзади. Если бы не эта ладонь, твердая и уверенная, я бы, наверное, совсем потеряла голову и бросилась бы в лицо вампиру, как дикая кошка…

— Ты должен простить девочку, — тихо заговорил мой друг, обращаясь к Люцию. — Твой поступок вывел ее из себя. Ты сам спровоцировал ее гнев.

— Следи за словами, прислужник смертных! — прошипел Люций, впрочем, не теряя самообладания. Только горящие глаза, в которых плясали красные искры, выдавали охватившую его ярость. — Мне нет дела до жалких человеческих детенышей!

— Но разве не ты велел официанту принести ей крови?

— Это был я.

Глухой голос полукровки слегка дрожал, и само это было удивительно. Не помню, чтобы Джой когда-нибудь выглядел таким напуганным. Вот забава!

— Ты? — теперь уже Арк рычал от злости. — Выродок собачий, да ты понимаешь, что натворил?

— Оскорбление смывают кровью. — вмешался лиловоглазый, холодно глядя на меня. — Время и место, девчонка.

— Она не может с вами драться, — твердо сказал Арк. — Она — всего лишь человек… Любой вампир ее одолеет.

— Чтобы мы марали руки о всякую шваль? — Люций явно насмехался над нами. — Нет, беловолосый, слишком много чести. Пусть с девчонкой дерется тот, кто и послужил причиной раздора.

— Полукровка?

— Что, скажешь, что и он сильнее ее? Так это не наша забота. И учти, Кошка или как там тебя, — Люций подался вперед, вперив в меня хищный взгляд, — на этот раз тебе не поможет твое хваленое родство с Фэйтом. Будете драться насмерть, и если в живых останется вервольф, в чем лично я не сомневаюсь, он будет вынужден сразиться со мной — чтобы смыть нанесенное мне, волей или неволей, оскорбление.

— Время и место! — повторил лиловоглазый. — Как насчет северной стороны Стены, той, что над Пустошью? Там безлюдно, нам не помешают.

— Над Пустошью? В своем ли ты уме, Линн?

— Придется подчиниться, Каратель. Ты знаешь законы чести. Как знаешь и то, чем эта история может обернуться, если ты настучишь властям…

— Я буду драться! — крикнула я, возмущенная тем, что все решают за меня. — Хоть сегодня!

— Вот и славно, — растянул в ухмылке рот Линн. Блеснули два аккуратных клыка. — В полночь у северной границы Стены. Можешь прихватить своего дружка — кому-то же придется собирать куски твоего тела.

— Наточи коготки, котенок. — сухо добавил Люций, и вся компания, точно по команде, поднялась и прошествовала к выходу под десятками устремленных на них взглядов.

Я почувствовала, как дрожит лежащая на моем плече ладонь Арка, и удивленно подняла голову. В серых глазах друга читалось неприкрытое отчаяние.

Глава 3

В двенадцать лет я потеряла родителей.

Наверное, моя мама была несчастлива в браке — хотя никогда этого не показывала. Даже перед нами, детьми. В день моего одиннадцатилетия она ушла от отца к тому, кого любила. К вампиру.

Я до сих пор не могу узнать его имени. Знаю лишь, что мама по собственному желанию приняла обращение и стала одной из них — кровососов.

Целый год мы учились жить без нее и почти свыклись с мыслью, что она больше никогда к нам не вернется. Но тогда мы еще не знали, кем стала наша мама.

Мой отец был Карателем. Однажды, патрулируя улицы ночного города вместе с напарником, тогда еще совсем молодым Арком, он увидел напавшую на подростка вампиршу — та высасывала из тела жертвы последние капли крови. Получившие Право Смерти вампиры так не поступают — они уносят жертву на свою территорию. Закон был нарушен. Не раздумывая долго, отец вскинул пистолет и выстрелил твари прямо в сердце.

Вампиры, сколько бы они ни твердили о своем бессмертии, тоже умирают, получив пулю в сердце.

Подойдя к скорчившейся в луже собственной крови вампирше, отец с ужасом узнал в ней нашу маму… и свою любимую, пусть и оставившую его, жену. Арк не успел его остановить. В порыве отчаяния отец пустил себе пулю в лоб… И вряд ли в тот момент он думал о нас, своих детях.

Так мы с Фэйтом осиротели.

Хотя родственников у нас не было, мы не попали в приют — Арк оформил над нами опекунство и заботился о нас, как умел. Думаю, только его любовь и поддержка уберегли меня от суицида. В день похорон отца я возненавидела весь мир, и в частности — ночных его обитателей. Вампиров, лишивших меня семьи. Однако, смерть родителей еще не была последней точкой в истории моей ненависти.

Через полгода Фэйт ушел к вампирам. Сам, добровольно.

И вот тогда я поняла, что такое настоящая ненависть.