Кошки не плачут - Соня Сэнь

«Лучше бы уж вампиров выселили в Пустошь», — мрачно подумала я, занимая свое место.

Всего век мы, люди и вампиры, живем в мире, бок о бок. По общему соглашению Нью-Эдем был поделен на две части, между которыми возвели Стену. По северную сторону раскинулся Ночной Город — город вампиров. Днем ворота в Стене были настежь открыты, и вампиры свободно гуляли по Городу Смертных (это они так назвали наш район). На ночь ворота закрывали, и, согласно закону, вампиры не имели права покидать пределы Ночного Города до наступления рассвета. Если только…

Если только речь не шла о Праве Смерти.

Ужасное право — Право Смерти. Вампиры, особенно молодые, не могут подолгу довольствоваться искусственной кровью — им нужна охота, охота на человека, иначе поганые кровососы начинают сходить с ума и кидаются на все живое. На этот случай власти и придумали так называемое Право Смерти. Раз в год любой вампир мог подать заявление в соответствующие органы, и путем жеребьевки (как же, знаем мы ваш «случайный отбор!») выбирали человека, которого было позволено убить. Сама жертва в большинстве случаев об участи своей узнавала уже от палача…

Взамен, согласно Праву Смерти, вампиры были обязаны выдать человеческим властям одного из собратьев (на свое же усмотрение), которого также ожидала казнь. Таким образом, сохранялась видимость равновесия…

Жестокий мир — жестокие законы.

Вампиры под страхом казни не имели права без разрешения человеческих властей обращать людей в себе подобных. Этот закон — я знала точно — нарушался регулярно, хоть и не слишком часто.

Кроме того, все — и люди, и вампиры — дружно плевали на запрет пересекать Стену после наступления темноты. Под покровом ночи тайными лазейками кровососы проникали в Город Смертных, а человеческая молодежь посещала злачные места Ночного Города. Поутру, правда, не все из них возвращались домой — но что с того?

Я уж молчу о всех тех людях, которые считались без вести пропавшими — а на деле пополнили ряды жертв тех вампиров, что охотились в обход Права Смерти, не боясь самих Карателей.

И если половина населения Города Смертных (подобно мне) ненавидела кровососов, то другая столь же искреннее ими восхищалась. Стоит ли удивляться тому, что многие добровольно делились кровью со своими бессмертными возлюбленными, чтобы потом, поблескивая глазами, шептаться по углам с друзьями о том, как это здорово — быть укушенным вампиром? И очень многие — я тоже знала таких — втайне мечтали о том, чтобы какой-нибудь уважаемый вампир удостоил их ОБРАЩЕНИЯ…

Я сразу вспомнила Фэйта, и настроение окончательно сорвалось в пропасть злости. Оглянулась — сидевший в последнем ряду Джой, встретив мой взгляд, осклабил клыки. Ну погоди, зверюга, быть твоей песьей морде битой сегодня ночью…

В кампус я вернулась только к вечеру — в понедельник всегда было много пар. Уставшая, голодная, злая, как собака, я пинком распахнула дверь и, войдя, остановилась. Что-то было не так. Во всех комнатах царила темнота, и по полу сквозняк гонял всякий мусор. Неужели Рэй нет дома?

Не разуваясь, я пересекла прихожую и влетела в комнату подруги. Странно — девушка по-прежнему лежала на кровати, укутавшись в кокон одеяла, такой, какой я и оставила ее утром. Ветер лениво перебирал ее волосы.

— Рэй, — я приблизилась, присела на краешек кровати и осторожно потрясла подругу за плечо. Одеяло зашевелилось и сползло, являя миру бледное и заспанное лицо Рэй. Увидев меня, она зевнула и проворчала:

— С ума сошла, в такую рань будить… Который час?

— Семь вечера.

— А?! — Рэй так и подскочила, недоверчиво вытаращила на меня глаза. — Я что, весь день спала?!

— Угу, — я мрачно кивнула. — Слушай, ты вообще как себя чувствуешь? Может, врача вызвать? Ты бледная, как поганка…

— Да нет, не надо врача. — она почему-то покраснела и отвела взгляд. — Я в порядке, Шеба, правда. Просто… ну, понимаешь…

— Ты чего-то не договариваешь.

— Ты просто будешь злиться, ненормальная, а я не хочу повторения сегодняшней ночи…

— Та-ак… — я начала догадываться, в чем дело, и Рэй тоже поняла это по выражению моего лица. Нахмурилась и попыталась натянуть на подбородок одеяло, но я ее опередила и рывком сорвала его. И остолбенела: на нежной шее девушки отчетливо выделялись две крохотные, но глубокие ранки. Короткие кудри Рэй не могли их скрыть. Но почему я не увидела следы укуса ночью? Ах, да… на девушке была рубашка с поднятым воротником…

Пару минут мы молча сидели друг напротив друга, и Рэй упрямо избегала моего взгляда. Затем я дрожащим от ярости голосом спросила:

— Зачем ты позволила ему это сделать, Рэй?

— Да потому, что сама хотела этого! Мне было приятно, если тебе интересно знать. Что тут такого? Обычный укус. Мне даже не было больно. Все так делают.

— Все?

— Все, кто встречается с вампирами. Считай это выражением страсти.

— А когда он, забывшись, перегрызет тебе горло, это тоже будет выражением страсти?

— Не преувеличивай. В конце концов, это моя жизнь! Личная, позволь заметить.

— Ну-ну. — я рывком поднялась, впервые за время нашего знакомства испытывая к Рэй странную смесь брезгливости и отвращения. Спать с вампиром… Боже, какая мерзость! — Ты права — это твоя жизнь и твой выбор. Но только не говори потом, что я тебя не предупреждала.

Я поднялась и направилась к двери. Рэй не пыталась меня остановить.

Переборов желание отправиться на кухню и перекусить, я заскочила в свою комнату, бросила рюкзак, пристегнула к поясу ножны с мечом и привычно выскользнула через окно в объятия сумерек.

Бар «Кусака» располагался на задворках Веселого Квартала, у самой Стены. Здешние трущобы таили в себе столько опасностей, что не каждый ночной патруль отваживался сюда забредать. Да и из Карателей показывался здесь один Арк… Этот, впрочем, спускал вампирам с рук некоторые вольности — к примеру, закрывал глаза на то, что те ошивались по Кварталу в ночное время (при условии хорошего поведения клыкастых). Меня данный факт возмущал до глубины души, но Арк говорил так: прогонишь вампиров из этого района — они появятся в другом, где контролировать их будет намного труднее. Да и портить отношения с кровососами ему не хотелось. Приходилось мне скрипеть зубами и молча терпеть присутствие злейших врагов в своем любимом баре. По понедельникам, средам и пятницам бар по давней традиции превращался в бойцовский клуб — вместительный подвал был оборудован под огороженную арену, где и устраивались бои. Иногда в них участвовала и я — когда Арка либо не оказывалось поблизости, либо он так набирался, что мирно засыпал где-нибудь в уголке. В остальных случаях мне отвешивали оплеуху и читали нравоучительную лекцию на тему «почему семнадцатилетние девочки не должны драться с грязными оборванцами, да еще и за деньги». Что ж, хотя бы быть зрителем он мне не запрещал… тем более, что изредка выходил на арену сам. В такие минуты стены бара дрожали от восторженного рева зрителей…