Заветные сказки - Сергей Иванович Чекалин

Три времени: настоящее-прошедшее, настоящее-нынешнее, настоящее-будущее.

Святой Августин.

Я смешной человек. Они меня называют теперь сумасшедшим. Это было бы повышение в чине, если б я всё ещё не оставался для них таким же смешным, как и прежде. Но теперь уж я не сержусь, теперь они все мне милы, и даже когда они смеются надо мной – и тогда чем-то даже особенно милы. Я бы сам смеялся с ними, – не то что над собой, а их любя, если б мне не было так грустно, на них глядя. Грустно потому, что они не знают истины, а я знаю истину. Ох, как тяжело одному знать истину! Но они этого не поймут. Нет, не поймут.

Ф.М.Достоевский. «Сон смешного человека».

…Если партия, созданная Лениным, сегодня (это написано в 1989 г. – С.Ч.) находит в себе смелость откровенно говорить о преступлениях, омрачивших её прошлое, то для христиан такой поворот событий не может служить поводом для злорадства, а должен побуждать их самих последовать примеру честных коммунистов.

…Правда у нас, православных, инквизиции не было… На христианском Востоке тоже были преследования инакомыслящих… Достаточно напомнить о репрессиях против павлиниан и богомилов в Византии, против древнерусских еретиков и реформаторов, против старообрядцев и сектантов. Да, были и костры и застенки, и тюрьмы, и ссылки. Всё это было. И совершалось под прикрытием высокого евангельского учения подобно тому, как террор во Франции осуществлялся под благородным девизом – «Свобода, равенство, братство…».

Александр Мень. «Трудный путь к диалогу».

Kостры Джордано Бруно и Ванини были ещё свежи в памяти: ведь и эти мыслители были принесены в жертву тому Богу, во славу которого было пролито, безо всякого сомнения, больше человеческой крови, чем на алтарях всех языческих богов обоих полушарий вместе.

Артур Шопенгауэр.

*Один из путей познания Бога – его отрицание.

*Если у вас отсутствует религиозный опыт, верить в Бога нелепо. С тем же успехом вы можете верить в совершенство устриц, если от них вас тошнит.

*Христианство сделало нас духовными варварами, наука – интеллектуальными.

*Сказать людям, чтобы они подчинялись Иисусу, значит требовать от них сверхчеловеческих усилий. А всё сверхчеловеческое, как свидетельствует опыт, кончается недочеловеческим.

О.Л.Хаксли. Афоризмы о Боге.

Современная теория создания мира согласно Библии звучит так, будто бы её создатель сидел и пил целую ночь.

Айзек Азимов.

Но главное даже не это (болезни Церкви – С.Ч.), а то, что мы (христиане) живём в той же мирской атмосфере замкнутости и эгоизма, в которой толком никто никому не нужен. Человек не нужен никому в миру. Это прописная истина. Но сплошь и рядом не нужен он никому и в Церкви. Человека привычно и повседневно используют и нигде не любят. Не избавлен он от такого отношения и в Церкви.

Андрей Ткачёв, протоиерей. «Неприятные вещи». В книге «Возвращение в рай и другие рассказы».

…Нет, этого я никак не понимаю, решительно не понимаю! Но что страннее, что непонятнее всего, – это то, как авторы могут брать подобные сюжеты. Признаюсь, это уж совсем непостижимо, это точно… нет, нет, совсем не понимаю. Во-первых, пользы отечеству решительно никакой, во-вторых… но и во-вторых тоже нет пользы. Просто я не знаю, что это…

Н.В.Гоголь. «Нос».

Можно сказать про книгу: «Вот бумага» или «Вот великое произведение искусства». Можно сказать и так и сяк, но правильнее указать на духовный мир книги, а не на условие его обнаружения. Можно сказать, что Евангелие есть фунт бумаги или же что Имя Божие есть звук, и хотя с известной стороны (точки зрения) и можно так говорить, например, про вес Евангелия в почтовой посылке, однако, более правильно указать на важнейший признак – на душу символа. Физик может сказать, что Имя Божие – звуки. Да, но не одни только звуки. И такое выставление на первое место истины низшего порядка, поставление части вместо целого – есть ложь.

П.А.Флоренский. «Об Имени Божием».

Когда наконец докажется

существованье бога

и даже местоположенье,

координаты его –

одновременно выяснится,

что толку с него – немного,

а если сказать по совести,

то вовсе всего-ничего.

Борис Слуцкий. «Мы с Богом».

В позеленевших от сырости стенах старого монастыря, где в каждой комнате-келье висело чугунное распятие, Шопен роптал на бога. Он боялся высказать свои мысли вслух, но его приводили в смятение рабьи человеческие молитвы, взывавшие к богу о прощении грехов. Что значили эти ничтожные и жалкие человеческие грехи перед великим грехом кровопролития, обмана и ненависти, выпавшим на долю людей по милости божьей!

И его, этого бога, он воспевал в величественных звуках, в раскатах органа, в пряном дыхании роз, в нежных, как небесные струны, голосах причастниц.

К.Г.Паустовский. «Время больших ожиданий».

Судить человечество следует строго,

Но стоит воздать нам и честь:

Мы так гениально придумали Бога,

Что, может быть, Он теперь есть.

Игорь Губерман. «Гаррики».

Точка зрения, будто верующий более счастлив, чем атеист, столь же абсурдна, как распространенное убеждение, что пьяный счастливее трезвого.

Бернард Шоу.

Выпив же три рюмки водки, он (один умный, всеми уважаемый пристав – С.Ч.) выпучил глаза и сказал:

– Глядите, ничтожные! Глядите и разумейте! Солнце, которое вот на небеси с прочими светилами и облаками! Оно идёт с востока на запад, и никто не может изменить его путь! Я же могу! Могу!

А.П.Чехов. «Самообольщение».

Мои ранние картины изображали распятого Христа. Это единственная вещь, которая открывает маленьким мальчикам глаза: они начинают понимать, что религии приходится иметь дело с парнем, приколоченным к этому чёртовому кресту, и со всей этой бьющей ключом кровью, и со всеми ними святыми, горящими на кострах. Вот за что я люблю эту религию!

Джо Коулман, художник.

Пути сияющих Небес далёки:

Повернись! О, повернись к тому, что близко!

Повернись к земной твоей обители, о друг!

И постарайся выполнить здесь свой долг.

Оми Окура.

Страха Божия ради оставим в стороне исторические книги Писания. Но даже не дерзая сравнивать в этом смысле Творца с теми, кто Им сотворён, нельзя в то же время не признать, что, коли уж сам Дух святый не погнушался стать автором исторических сочинений, посвящённых по преимуществу событиям в сей юдоли и оказавшихся бы, не будь они продиктованы Духом святым, такими же мирскими, как любая историческая книга на этом свете, подобное обстоятельство следует полагать вполне достаточным основанием для того, чтобы христианин имел право писать и читать исторические сочинения.