Выбираю таран - Людмила Жукова

«Герой, выполняющий долг, не боится ничего на свете, кроме забвения, — писал в дни ожесточенной битвы за Москву писатель, а тогда — военный корреспондент Леонид Леонов. — Но ему не страшно и оно, когда подвиг перерастает размеры долга. Тогда он сам вступает в сердце и разум народа… и, как скала, меняет русло исторической реки, становясь частицей национального характера». (Выделено мною. — Л. Ж.)

Многим героям-таранщикам грозило забвение — не до представления к высоким наградам было иным командирам в первую тревожную пору вторжения, и из шестнадцати таранщиков первого дня войны лишь один Иван Иванович Иванов был удостоен звания Героя Советского Союза.

После Победы память о героях побудила бескорыстную армию подвижников начать свой кропотливый труд, отыскивая имена и восстанавливая биографии таранщиков — по воспоминаниям ветеранов, по материалам архивов, по публикациям во фронтовых газетах. К 70–80-м годам прошлого века была составлена довольно полная хроника таранных боев, которую открывает славное имя легендарного штабс-капитана Петра Николаевича Нестерова. Вторым следует забытый советскими историками авиации ас асов Первой мировой войны Александр Казаков.

«ВРАГА НИЗВЕРГНУВ, ПОГИБ ГЕРОЕМ…»

Не успел аэроплан братьев Райт впервые подняться над землей в декабре 1903 года, а человечество — помечтать о скоростных путешествиях из края в край планеты, как один из его создателей, Уильбур Райт, на вопрос анкеты о перспективах авиации категорически заявил: «Аэроплан — военная машина! Будущее самолета, по-моему, лежит всецело в области применения его на войне как боевого средства…»

Но «всецело» — не получилось. Человечество желало видеть в ставшем явью ковре-самолете прежде всего средство передвижения.

Первые храбрецы пилоты на первых аэропланах, называемых «летающими этажерками», гастролировали по городам мира, демонстрируя многотысячной восторженной публике свое мастерство. Первые аэропланы часто терпели катастрофы со смертельным исходом для пилотов и пассажиров, и все же, невзирая на риск, от желающих «прокатиться» за солидную плату отбоя не было. «Дамы из буржуазок, — писали газеты, — гордятся масляными пятнами от моторов аэропланов на своих дорогих светлых нарядах…»

Совсем другими глазами смотрели на новорожденное дитя прогресса военные чины и конструкторы оружия.

Изобретатель знаменитого пулемета Хайрэм Максим, еще в 90-х годах XIX века строивший так и не взлетевшие аэропланы на паровом двигателе, пугает английское общество, втолковывая: «Аэроплан своим появлением ставит ряд вопросов, при промедлении с решением которых… придется вносить изменения в пограничную раскраску наших географических карт…» И обдумывает, каким образом пристроить на аэропланах пулеметы и подвесить бомбы.

В России, славу которой в науке воздухоплавания принесли А. Ф. Можайский, Н. Е. Жуковский и К. Э. Циолковский, авиация тоже развивается по двум направлениям — войны и мира.

С 1908 года в Петербурге, Москве, Киеве, Одессе, Харькове, Саратове и других городах энтузиасты создают кружки, клубы и общества для постройки аэропланов, обучения полетам, разработки теоретических проблем, проведения состязаний и пропаганды авиации.

Но первым летчиком России становится выученный во Франции Михаил Ефимов, получивший диплом пилота в 1910 году и, несмотря на кабальный договор со «спонсорами» тех лет на гастроли в Европе, совершивший первые полеты на «фармане» на Родине, в Одессе, куда съехалось множество людей из разных городов страны.

Вторым в 1910 году стал журналист Николай Попов, научившийся летать самостоятельно во время работы в фирме «Ариэль», занимавшейся продажей и эксплуатацией самолетов фирмы «Райт». К печали многих его поклонников, Н. Попов в том же 1910 году в Петербурге при испытании «раита» для сдачи военному ведомству потерпел аварию, получил тяжелые травмы, долго лечился за границей, и измученный болезнями, покончил с собой.

Третьим русским летчиком стал знаменитый в те годы мото- и автогонщик, спортсмен-воздухоплаватель, отчаянный смельчак Сергей Уточкин, который, присмотревшись к пилотированию Ефимова, без дорогостоящей французской выучки решился на самостоятельные полеты в Одессе, затем сдал экзамен в Одесском аэроклубе на звание пилота-авиатора и первым из летчиков устроил турне по городам России с показательными полетами.

В 1911 году авиашкола «Гамаюн» выдала диплом первой русской женщине-авиатору — Лидии Зверевой, дочери генерала, жене летчика В. Слюсаренко. Следом за ней летное дело освоили спортсменка Евдокия Анатра и певица Любовь Голанчикова.

С 1910 года и военное ведомство начало готовить армейских и морских летчиков в созданных авиашколах — Гатчинской под Петербургом и Севастопольской на речке Каче, близ Севастополя, более известной как Качинская. Открывались частные авиашколы пилотов. К 1917 году общее число школ выросло до десяти. Только Гатчинская, Московская и Севастопольская (Качинская) школы выпустили к концу 1916 года 1037 летчиков, из них 342 военных пилота.

А двенадцать созданных в те же годы в России авиазаводов с 1914 по 1917 год произвели свыше 5000 самолетов; правда, из них только 2000 — отечественных конструкций, но зато каких! На первом в мире четырехмоторном гиганте «Илья Муромец» Игоря Ивановича Сикорского пассажирам предоставлялся смотровой «балкон» и плетеные кресла в салоне, в «военном» варианте были предусмотрены и установка пулеметов, и подвеска бомб. А летающие лодки Дмитрия Павловича Григоровича, оснащенные мощным по тому времени бортовым оружием — пулеметами, а позже — пушкой, послужили прототипом аналогичных конструкций, созданных в Италии и США.

Но на закупаемых для русской армии самолетах зарубежных конструкторов Фармана, Вуазена, Морана, Ньюпора в соответствии с инструкцией военного ведомства пулеметы были не положены…

Объяснялась и причина — пугающее число катастроф из-за неустойчивости аэроплана в воздухе, когда от порывов ветра любой крен мог вызвать аварию, бросить его в смертельно опасный, необоримый тогда летчиками штопор… Какие уж тут пулеметы! Подождите, когда авиаконструкторы изобретут приспособления (лучше — автоматические!) для устойчивого, без всяких кренов полета аппаратов. А пока летайте по прямой, с плавными поворотами «тарелочкой»…

Над таким автоматическим устройством работал во Франции известный своим перелетом через Ла-Манш летчик и авиаконструктор Луи Блерио, параллельно изобретая парашют для спасения пилотов при аварии.