Самоубийство без всяких причин - Дафна дю Морье

Мистер Блэк извинился. Он уже получил то, что мог, от теперешнего викария и полагал, что вечер, проведенный в баре гостиницы, где он остановился, окажется более плодовитым на информацию.

И его надежды оправдались – он получил предостаточно сведений о преподобном Генри Уорнере. Его уважали в приходе, но никогда по-настоящему не любили из-за резкого характера и нетерпимости. Он не был человеком, к которому шли прихожане в трудную для них минуту; он больше осуждал людей, чем старался утешить их. Он ни разу не переступил порог бара гостиницы, никогда не входил в дружеские отношения с простыми людьми.

Было известно, что у него имелись побочные доходы и он не зависел от прихожан. Уорнер любил, когда его приглашали в некоторые богатые дома в близлежащей округе, так как высоко ценил социальную значимость, но, однако, и в этой среде он не получил популярности.

Короче говоря, преподобный Генри Уорнер был нетерпимым, интеллектуально ограниченным снобом, а это были плохие качества для поста викария, который он занимал. Его жена, напротив, была всеми уважаема и любима, и ее смерть после операции по поводу рака вызвала всеобщее сожаление. Она была мягка, внимательна и заботлива к окружающим. Ее маленькая дочь унаследовала все эти качества.

Может быть, смерть матери так подействовала на девочку? Никто этого не помнил. Полагали, что нет. Она обычно на неделю уезжала в школу и только на выходные возвращалась домой. Несколько человек помнили, что у нее был велосипед, и она любила кататься по деревушке; это было маленькое, прелестное созданье.

Садовник и его жена работали в доме преподобного Генри Уорнера, тот самый садовник, который служит у теперешнего викария, – старый Харрис. Нет, он не пришел в этот вечер в гостиничный ресторанчик. Потому что он вообще был трезвенником. Он занимал один из домиков недалеко от церкви. Жена его умерла, и он жил с замужней дочерью. Харрис был фанатичный любитель выращивания роз и почти каждый год выигрывал призы на местной выставке.

Блэк допил свою кружку пива и вышел. Было самое начало вечера. Он решил отказаться от роли собирателя материалов по старым церквам и превратился в коллекционера роз.

Старого Харриса он нашел рядом с его домом: тот сидел и курил трубку. Вдоль всей ограды росли великолепные розы. Блэк остановился и стал вслух ими восторгаться. Завязался разговор. Ему понадобился почти час, чтобы увести садовника от роз к личности предыдущего викария, а уже от него еще глубже к Уорнеру, его жене и, наконец, к Мэри Уорнер. Перед ним развернулась целая история, но, к сожалению, в ней не было ничего такого, чего бы он уже не слышал в деревне.

Преподобный Уорнер был человеком с трудным характером, недружелюбный и безжалостный по отношению к своим прихожанам. Никакого интереса к саду. Кроме того, высокомерный тип. Но если вы сделаете что-нибудь не так, он навалится на вас словно тонна кирпича. Леди была совершенно иной. Такую жалость все испытывали, когда она умерла. Маленькая мисс Мэри также была очаровательной девочкой. Мать очень любила ее и гордилась ею.

– Я полагаю, что преподобный отец решил внезапно покинуть это место, так как чувствовал себя одиноким после смерти миссис Уорнер? – спросил Блэк, предлагая Харрису свой табак.

– Нет, его отъезд не имел к этому никакого отношения. Причиной явилось слабое здоровье маленькой девочки, поскольку после сильной болезни ей рекомендовалось жить за границей. Она ведь перенесла ревматическую лихорадку. Поэтому они отправились в Канаду, и мы больше ничего о них не слышали.

– Ревматическая лихорадка? – проговорил Блэк. – Хуже не может быть.

– Да, но она заразилась не здесь, – сказал старый Харрис. – Моя жена всегда проветривала помещения и тщательно смотрела за каждой вещью. Точно, она подхватила это в школе, и я помню даже, как сказал своей жене, что викарий должен привлечь к ответственности учителей за небрежность. Ведь девочка чуть не умерла.

Блэк обломал ветку розы, сорванную для него Харрисом, и воткнул ее в петельку лацкана.

– Ну и почему викарий не привлек школу к ответственности? – спросил он.

– Он не сказал нам, сделал он это или нет, – ответил садовник, – он просто попросил нас собрать и упаковать вещи девочки и переслать их в Корнуолл по адресу, который он нам дал. Затем приказал упаковать свои собственные вещи, закрыть чехлами мебель, и, прежде чем мы узнали, что же происходит, подкатил большой автофургон, погрузил мебель и увез ее на склад или в магазин для продажи. Позже мы слышали, что она была продана. Викарий сказал еще, что покидает свой пост и они уезжают в Канаду. Больше всего моя жена переживала за Мэри; мы никогда не услышали и слова от них, а ведь мы служили ему верою и правдою много лет.

Блэк согласился, что это не самая хорошая плата за добро, которое было сделано ими.

– Так что? Школа эта находилась в Корнуолле? – поинтересовался он. – В этом случае я вовсе не удивлен тем фактом, что кто-то подхватил ревматическую лихорадку в Корнуолле. На мой взгляд, это самое сырое место в графстве.

– О нет, сэр, – произнес старый Харрис. – Мисс Мэри была отвезена в Корнуолл с целью выздороветь. Насколько мне помнится, местечко называлось Карнлит. В школе же она была в Хите, графство Кент.

– Так и моя дочь в школе недалеко от Хита, – не моргнув глазом соврал Блэк. – Но я думаю, что это в другом месте. Как называлась школа, которую посещала Мэри?

– Затрудняюсь сказать вам, сэр, – ответил старый Харрис, покачивая головой, – это было так давно. Однако я хорошо помню, что Мэри называла это место прелестным, расположенным прямо на берегу моря, и она была там очень счастлива благодаря играм, забавам и всякое такое.

– А-а, – протянул Блэк, – значит, это не одна и та же школа. Школа моей дочери расположена на материке подальше от моря. Не правда ли, выглядит всегда очень смешно, когда люди хватаются не за тот конец палки. Этим вечером я неоднократно слышал мнения людей, высказываемые в адрес мистера Уорнера, как правило, негативного плана, – сомнительный в целом человек. Так вот, кто-то упомянул, что причиной, заставившей его срочно покинуть вашу деревушку и выехать в Канаду, была сильная травма у его дочери, полученная в результате железнодорожной аварии.

Старый Харрис насмешливо улыбнулся.

– Эти парни в ресторанчике наговорят вам такого, если наберутся изрядно пива, – произнес он. – Что, на самом деле железнодорожное крушение? С какой стати, все в деревне с самого начала знали, что это из-за ревматической лихорадки. Викарий чуть с ума не сошел, беспокоясь за ее состояние, поскольку его срочно вызвали в школу. Я никогда в жизни не видел такого удрученного человека. Должен честно признаться вам, что ни я, ни моя жена до этого случая даже не предполагали, что викарий так сильно любит свою дочь. Мы думали, что он безразличен к ней, так как она была целиком маминой дочкой. Когда он вернулся из школы, его лицо было просто ужасным. Помню, он только сказал моей жене, что Бог должен покарать ее классного руководителя за преступную беспечность. Это были его точные слова: преступная беспечность.