Самоубийство без всяких причин - Дафна дю Морье

Он протянул журнал Блэку, который взял его с видимым удовольствием. Ведь это как раз то, что он искал.

– Это просто замечательно, – произнес Блэк, перелистывая страницы. – Конечно, вы используете современные методы гигиены, как я полагаю, что и обеспечивает вам хорошие результаты. Всего лишь несколько лет назад такое вряд ли было возможно.

– Что вы? – воскликнул мистер Джонсон. – Так у нас было заведено всегда. Можете просмотреть журналы за любой год, который вам понравится.

Он встал и вытащил из ящика еще несколько томов. Блэк без всяких колебаний взял том за тот год, когда Мэри Уорнер была увезена из школы ее отцом. Он стал переворачивать страницу за страницей, ища случай ревматической лихорадки. Попадались записи простуд, сломанной ноги, кори, растянутого голеностопа, но заболевания, которое он искал, в книге не значилось.

– А был ли у вас когда-нибудь случай заболевания ревматической лихорадкой? – спросил он. – Моя жена очень опасается, как бы это не случилось у Филлис.

– Никогда, – твердо произнес мистер Джонсон. – Мы очень и очень осторожны. После спортивных занятий и мальчики и девочки протираются специальным составом, а одежда самым тщательным образом проветривается и просушивается.

Блэк закрыл журнал. Он решил использовать тактику прямой атаки.

– Мне нравится то, что я увидел в вашей школе, мистер Джонсон, – начал он издалека, – но должен быть откровенным с вами до конца. Моей жене для выбора дали список нескольких школ, в том числе вашей. Но ее она сразу же вычеркнула, поскольку вспомнила, как много лет назад была поражена историей, рассказанной ей одной из подруг. У этой подруги, в свою очередь, был знакомый, – ну, вы знаете, как это бывает, – короче, этот человек был вынужден взять свою дочь из «Святых пчел» и даже хотел привлечь руководство школы за халатность.

Улыбка с лица мистера Джонсона мгновенно исчезла. Глаза за роговыми очками сделались маленькими и злыми.

– Я был бы вам очень признателен, если бы вы назвали имя вашего знакомого, – произнес он холодно.

– Конечно, конечно, – поспешил Блэк. – Вскоре после этого он покинул страну и уехал в Канаду. Он был священнослужитель, и его имя – преподобный Генри Уорнер.

Роговая оправа не смогла скрыть странного и загадочного мерцания глаз мистера Джонсона. Он облизал языком губы.

– Преподобный Генри Уорнер, – произнес он напряженно. – Постойте-постойте, дайте припомнить…

Он откинулся назад в своем кресле и, казалось, усиленно размышлял. Блэк, хорошо знакомый с приемами уверток и отговорок, прекрасно понимал, что директор «Святых пчел» усиленно раздумывал и старался выиграть время.

– Если говорить точно, мистер Джонсон, – продолжил Блэк, – слова, которые этот знакомый употребил, были «преступная халатность». Так случилось, что буквально на днях я встречался с близкими Уорнера, и они мне рассказывали, что Мэри тогда чуть не умерла.

Мистер Джонсон снял очки и стал медленно протирать стекла. Его выражение полностью изменилось. Мягкий и внимательный педагог превратился в твердолобого, упорного бизнесмена.

– Вполне очевидно, – начал он, – что вы знаете эту историю только с позиции родственников. Если там и присутствовала какая-то преступная халатность, то только со стороны отца, Генри Уорнера, а не с нашей.

Блэк пожал плечами.

– Как отец может быть в этом уверен? – произнес он.

Эти слова заставили директора продолжить тему.

– А как вы можете быть уверены? – выкрикнул мистер Джонсон, стуча ладонями по столу. Вся его доброта и радушие разом куда-то канули. – Я должен вам сказать, что случай с Мэри Уорнер был совершенно исключительным, и в нашей школе никогда не происходил ни до того, ни после. Мы тогда были внимательны и осторожны точно так же, как и сейчас. Я сказал отцу, что то, что случилось, случилось, скорее всего, в выходные дни и, почти определенно, не в школе. Он не верил мне и настаивал на том, что винить нужно наших мальчиков. Я побеседовал с каждым из них, кто достиг определенного возраста, в этой вот самой комнате и в очень доверительной манере. Уверен, что все они говорили правду. И за ними не было никакой вины. В то же время было бесполезно пытаться вытащить какую-то информацию из самой девочки, она не понимала, о чем идет речь и какие сведения добиваются получить от нее. Я едва ли должен говорить вам, мистер Блэк, что вся эта история вызвала ужасающий шок у всех нас, у меня, моей жены и у всех сотрудников школы. Слава Богу, мы смогли пережить и даже забыть ее и полагаем, что она больше никогда не повторится вновь.

Его лицо выдавало усталость и напряжение. Конечно, такая история могла быть пережита, но, определенно, никогда не забыта руководителями школы.

– Что же такое случилось? – спросил удивленный Блэк. – Уж не сказал ли вам Уорнер, что собирается взять свою дочь из вашей школы?

– Не сказал ли он это нам? – отпарировал его слова мистер Джонсон. – Нет, это мы сказали ему. Как же мы могли продолжать держать у себя Мэри Уорнер, когда обнаружили, что у нее была пятимесячная беременность?

Беспорядочная мозаика начинает приобретать логические формы, подумал про себя Блэк. Как это замечательно, когда разрозненные и корявые кусочки плотно ложатся один к другому, если твой разум нацелен на достижение цели.

Его особенно вдохновляло выявление правды через посредство лживых заявлений отдельных людей. Начиная с мисс Марш, ему пришлось пробиваться через ее железный занавес. Далее – преподобный Генри Уорнер; он также сделал все от него зависящее, чтобы выстроить фиктивные баррикады. Железнодорожная авария – для одних, ревматическая лихорадка – для других. А с другой стороны, бедный парень, черт возьми, каким же ударом было для него все это! Поэтому ничего удивительного в том, что он быстро упаковал вещи дочери и отправил ее в Корнуолл, чтобы скрыть тайну, а сам следом снялся с насиженного места и попросту исчез. Но вместе с тем и бессердечный – просто умыл руки после того, как дело было сделано.

Хотя потеря памяти представлялась вполне правдоподобной, Блэка, однако, интересовало, какова была настоящая причина этого. Превратился ли однажды мир беспечного детства школьницы четырнадцати или пятнадцати лет в сплошной кошмар и сострадательная к ней природа просто вычеркнула то, что случилось?

Так все это представлялось Блэку. Однако по натуре он был основательный человек, поэтому, будучи в данный момент нанятым и притом хорошо оплачиваемым за проведение расследования, он не имел права прийти к своему клиенту и рассказать ему только половину всей истории. Нужно вскрыть все дело до конца, до мелких деталей. Он вспомнил, что местечко, куда Мэри была отправлена для выздоровления после предполагаемой ревматической лихорадки, называлось Карнлит. Блэк решил поехать туда.