Бичеватель - Картер Браун

Полина пришла в начале второго, и я с радостью увидел, что поверх прозрачной блузки на ней надет свитер. Платье на три четверти, но под ним, когда она шла ко мне, открывались для обозрения длинные и красивые ноги, немедленно замеченные мной и всеми остальными мужчинами в баре.

— Выпьешь чего-нибудь? — спросил я, когда она опустилась на соседний табурет и бармен почти перевесился через стойку, чтобы еще раз увидеть ее ноги.

— Мартини. Восемь к одному с каплей лимона.

— О? — пискнул я.

— Сколько, по-твоему, мне лет?

— Восемнадцать?

— Двадцать один, но Джордж тоже думает, что восемнадцать. — Она весело рассмеялась. — Давай сохраним мой возраст в секрете, ладно?

После пары стаканов мы перешли к столу. Полина заказала импортный страсбургский паштет, заливного фазана и оладьи «сузетт». Я заказал хаш, и даже мысль, что Джордж в конце концов найдет его, замаскированного, в моем отчете о расходах по делу, не избавила меня от пустоты в желудке.

— Что тебя интересует? — вдруг спросила Полипа. — Я имею в виду, чепуха о родственных душах — это хитрый ход, Рик, но то, что ты сказал позже, — правда. Мы оба на стороне Джорджа — я, естественно, больше! — и он так много лет скрывал свои мысли, что не может избавиться от привычки, даже если это в его интересах.

— Вероятно, ты станешь первым президентом-женщиной, — сказал я, — когда будешь старой и страшной, лет этак в двадцать пять. Скажи, что тебе известно о Тео Олтмене?

— О Бичевателе? Только то, что рассказал Джордж. Судя по его словам, Олтменом можно пугать ворон.

— Олтмен и Джордж как-то связаны?

— Не думаю, разве что оба явно ненавидят друг друга. — Полина отвлеклась, чтобы сделать солидный глоток заказанного ею импортного белого бургундского, которое шло почти задаром, по девять долларов за бутылку. — Полагаю, камень преткновения — Флер Фалез. Знаешь, почему Джордж так боится ее смерти?

— Скажи, — почти взмолился я.

— Олтмен владеет правами на ее кинобиографию, — спокойно объяснила Полина. — Он заставил Флер передать ему права сразу после свадьбы. Поэтому, если она умрет, то накрылся не только фильм-возвращение — по закону один только Олтмен имеет право заставить ее память сверкать фантасмагорическими цветами и звуком на километровом экране.

— Вот почему Джордж считает, что кто-то мог спихнуть ее со скалы, — сказал я. — Кто-то вроде Олтмена.

— На самом деле он так не думает, — спокойно возразила она. — Разумеется, только по этой причине он нанял тебя. Джордж просто надеется каким-то образом получить доказательства, что Флер сбросили и это сделал Олтмен. — Она сочувственно улыбнулась. — В определенном смысле у Джорджа однолинейное мышление, обычное у таких преуспевающих людей. Во-первых, они считают, что в трудный момент судьба всегда предложит им выход, и оглядываются вокруг в поисках человека, который должен персонифицировать эту судьбу. В данном случае это оказался ты, Рик.

— Кем ты все-таки будешь к тридцати годам, — поперхнулся я, пораженный ее логикой, — президентом мира?

— Я соглашусь на исполнительного вице-президента «Джордж Блум продакшнс, инк.», когда мне будет двадцать пять. К тому времени Джордж со скрипом решит, что мне больше восемнадцати, и начнет подыскивать замену. Но я столько узнаю о его бизнесе, что он с благодарностью согласится на все мои условия.

Я отставил стакан белого бургундского в сторону, подозвал официанта и заказал двойной бурбон.

— Кто-то капнул Олтмену о происшествии с Флер, — осторожно сказал я. — С места, где я сижу, ты выглядишь наиболее подходящим кандидатом.

— А кто же еще?

Полина с жадностью следила, как официант ловко сбросил пылающие оладьи в ее тарелку, и я улучил шанс сделать пару укрепляющих нервы глотков только что принесенного бурбона.

— Я подумала, хватит уже мучиться Джорджу вопросом, что произошло с Флер, — непринужденно продолжала она. — Что сделано, не вернуть, как сказала мне школьная подруга — бывшая девственница. Поэтому, когда его обуяла идея, что Флер, возможно, сбросили со скалы и это сделал Олтмен, я предложила нанять специалиста, который во всем разберется. Поэтому, когда Джордж пригласил тебя, я решила, что вам обоим не обойтись без провокации. — Она улыбнулась воспоминанию. — После моего рассказа Олтмен чуть не уронил телефон. Я могла завтра же пройти кинопробы, если бы назвала свое имя.

— Сохранила полную анонимность?

— Ну, не совсем. — Затуманенные глаза Полины смеялись. — Я сказала, что звонит Арлен Доннер и, по-моему, он должен знать о происшедшем, потому что Флер справлялась о нем.

— Что? — Я залпом выпил остаток бурбона и отчаянно замахал пустым стаканом проходившему мимо официанту.

Полина ответила милой, девически невинной улыбкой.

— Папа всегда говорил, что в осином гнезде нет ничего интересного, если его не разворошить как следует, а для этого нужна длинная палка.

— Уж она-то у тебя есть! — пробормотал я.

— Знаешь, какой меня представляет себе Джордж? Девочка, недурная в постели и с бетоном между ушами. Он рассказывает мне все, потому что думает, будто говорит сам с собой, тем более что для него самый сладкий звук в мире — звук собственного голоса.

— Не хочешь ли поделиться со мной еще какой-нибудь важной мелочью? — спросил я. — Например, датой начала третьей мировой войны?

— Вряд ли. — Полина провела указательным пальцем по краю тарелки и с видимым удовольствием слизнула ромовый соус. — Ты умен, Рик. Возможно, по-своему умнее меня. Если бы я была той, которой притворяюсь, твой подход был бы наилучшим. Вот что заставило меня помочь тебе.

— Спасибо. — Я вскинул руку, и официант тут же вложил в нее новый стакан.

— Ирландский кофе, пожалуйста. — Полина смущенно улыбнулась служителю. — Пожалуй, еще несколько пирожных.

— Для чего Джордж сохранил пленку и отпечатал кадр? — спросил я. — Почему сразу просто не засветил ее?

— Чтобы понять это, надо думать так же, как думает Джордж, — терпеливо объяснила она. — Пленка обошлась ему в двести долларов, так? Это было что-то вроде инвестиции, верно? Думаешь, он мог позволить себе выбросить ее, даже не поглядев? — И Полина неожиданно очень точно воспроизвела интонацию Блума, пусть и на октаву выше: — «Никогда не знаешь, милая, просто не знаешь, вдруг никуда не годная вещь через шесть месяцев окажется нужна позарез!»

— Например, для рекламы, когда фильм-возвращение будет готов к прокату? «После полного физического упадка Флер Фалез триумфально возвращается в величайшей роли в своей жизни». Так?

— Примерно, — кивнула она. — Джордж мало чем отличается от любого другого крупного продюсера. А по натуре своей все они достаточно примитивны, и всем им свойственно колоссальное чувство личного тщеславия. Они могут десятилетиями ненавидеть лифтера, который не узнал его в чикагском отеле, и даже помнить его по имени, — а для этого, Рик, нужна безграничная энергия.

— Да уж, мэм, — уныло согласился я.

Полина хихикнула.

— Кажется, я сама становлюсь похожей на них. Прошу прощения! Как тебе показалась Арлен Доннер?

— Очень привлекательная рыжеватая блондинка, очевидно искренне преданная Флер, — сказал я. — А что?

— Ничего. — Полина отхлебнула глоток ирландского кофе и взглянула на меня, неожиданно украшенная белыми пенистыми усами. — Просто интересно, кто получит деньги Флер после ее смерти.

— У тебя усы на верхней губе, — заметил я.

Замечание ничуть не смутило девушку.

— Джордж предложил бы слизать их. — Полина небрежно вытерла рот салфеткой. — Что, не очень понравилась моя идея, а? А не хочешь, чтобы сексуальная блондинка оказалась замешана в темные дела, скажем по составлению плана избавления от работодателя, чтобы унаследовать безбедную для себя жизнь?

— Здесь ты явно перегибаешь, — запротестовал я.

— Возможно. При Флер Фалез неотлучно находится сиделка, ведь так?

— Да.

— Кто ее пригласил?

— Врач, наверное.

— А, ты не знаешь? — Рот девушки скривила улыбка злорадного удовлетворения. — Тебе не кажется, что стоит этим поинтересоваться, Рик? Или считаешь, тебя слишком озадачит, если окажется, что сиделку наняла Арлен Доннер? Затем, полагаю, следует проверить рекомендации и выяснить, настоящая ли она сиделка. Как мне кажется, здесь не все чисто.

Внезапно в моей памяти возник столик, увиденный в спальне Флер, весь в лекарствах, и — может показалось? — в свете ночника поблескивающий шприц, или нынче пользуются пластиковыми? Я видел лицо Флер, видел, как ее глаза всматривались в мои сквозь прорези век, словно она старалась сбросить с себя оцепенение, и слышал ее невнятный шепот: «Если не уйду, в конце концов меня убьют».

— Ну что, кошка язык откусила? — ядовито спросила Полина.