Избранные изречения святых отцов о молитве - Татьяна Копяткевич

18. Подлинно, не обилие слов умоляет Бога, но душа чистая и являющая добрые дела. Вот почему тем людям, которые живут порочно, а надеются умолить Бога обилием слов, смотри, что говорит Он: И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу (Ис. 1, 15). Итак, молящемуся прежде всего нужно иметь твердую веру, и тогда просимое непременно будет получено.

19. Как любостяжательные не смотрят ни на достоинство других людей, ни на иное что, а только на их богатство и, надеясь чрез них сделать все, обращаются к ним одним, – так и у Бога, любящего правду: кто приступает к Нему с нею, тот не отойдет, не получивши ничего, и, напротив, кто приступит к Нему без нее или осквернившись противоположными ей пороками, тот, хотя бы просил тысячу раз, не будет иметь никакого успеха, потому что не имеет с собою того, что может умолить Его. Поэтому, если ты хочешь иметь какой-нибудь успех пред Богом, приступай к Нему, взяв с собою правду. Под именем же правды разумей здесь не часть добродетели, но всю добродетель всецело.

20. Нужно приступать к Богу с бодрственным умом, сокрушенной душой и с потоками слез, не просить ничего житейского, желать будущего, молить о духовном, не испрашивать зла врагам, никому не помнить зла, исторгать из души своей все страсти, и таким образом приступать с сердцем сокрушенным и смиренным, оказывать совершенную покорность, изрекать языком своим благословения, не быть причастным ничему порочному, не иметь ничего общего с общим врагом вселенной, то есть диаволом. Того, кто говорит с царем о других и в то же время имеет общение с его врагами, наказывают даже внешние (гражданские) законы. Поэтому и ты, если хочешь говорить с Богом о себе и других, старайся особенно о том, чтобы не иметь ничего общего с общим врагом вселенной. Таким образом ты будешь праведным, а будучи праведным, ты будешь услышан, имея правду своей заступницей.

21. Мы спасаемся по милости Божией. Отсюда мы научаемся, что и при правде нам нужно иметь сердце сокрушенное. Ведь и грешник, если будет молиться со смирением, которое есть частный вид добродетели, может успеть во многом; и праведник, если приступит с гордостью, лишится всех благ. То и другое доказали примеры мытаря и фарисея (см.: Лк. 18, 10–14). Вот почему нужно знать и способ молитвы. Какой же способ молиться? Научись этому от мытаря, не постыдись иметь его своим учителем: он сделал это дело так совершенно, что простыми словами достиг всего. Так как душа его была хорошо настроена, то и одно слово было достаточно [для того, чтобы] отверсть ему Небо. Как же она была настроена? Он признавал сам себя недостойным, ударял себя в грудь и не смел даже возвести очей на Небо. Если и ты будешь молиться таким же образом, то молитва твоя будет легче пуха.

22. Рыдания, слезы, воздыхания, удаление от людей порочных, страх и опасение суда Божия достаточны для того, чтобы быть услышанным от Бога… Чтобы быть услышанным от Бога, это зависит от следующих условий: во-первых, если мы достойны получить просимое, во-вторых, если мы молимся согласно с законами Божиими, в-третьих, если молимся непрестанно, в-четвертых, если не просим ничего житейского, в-пятых, если просим полезного, в-шестых, если исполняем должное и со своей стороны… Как от этого зависит быть услышанным, так быть неуслышанным зависит от противного тому, хотя бы молящиеся были праведники… Кроме того, мы бываем не услышаны еще и по другой причине, именно – когда, молясь, не оставляем грехов своих… Также, когда мы просим чего-нибудь против врагов, тогда не только не бываем услышаны, но еще оскорбляем Бога. Молитва есть врачевство, и если мы не знаем, как должно приложить это врачевство, то не получаем от него никакой пользы.

23. И действительно, услышаны бывают… молитвы не всякие, а только молитвы, совершаемые по закону Божию. Что же это за молитвы? Молитвы, в которых испрашивается то, что даровать прилично Богу, в которых не испрашивается от Него ничего противного законам Его. Но кто, скажешь, так дерзок, чтобы просить Бога об исполнении противного законам Его? Тот, кто просит Его против врагов своих, – потому что это несогласно с постановленным от Него законом. Он говорит: «Прощайте должникам вашим» (ср.: Мф. 6, 12), а ты Его Самого, повелевающего тебе прощать, призываешь против врагов своих. Что может быть хуже такого безумия?

24. Наблюдай… чтобы не говорить в молитве ничего, что может прогневить своего Владыку: не приступай к Нему с молитвой о погибели врагов. Если иметь врагов – уже преступление, то подумай, какое преступление, если молишься о погибели их? Ты должен просить прощения и в том, что имеешь врагов, а ты хочешь еще обвинять их? И как ты можешь получить прощение, когда обвиняешь других, и притом в такое время, когда сам имеешь нужду в великой милости? Ты ведь приходишь сюда за тем, чтобы молиться о прощении своих грехов, – итак, не припоминай чужих грехов, чтобы не припомнили твоих. Если ты, молясь Богу, говоришь: «Порази врага», то заграждаешь этим себе уста и связываешь себе язык, во-первых, потому что в самом начале молитвы тотчас приводишь в гнев Судию, во-вторых, потому что просишь совсем не того, о чем, по-видимому, молишься. В самом деле, если ты молишься об отпущении грехов, то почему же просишь о наказании? Совсем напротив надлежало бы поступать тебе – молиться и за самих врагов, чтобы с дерзновением молиться и за себя. А ты теперь, требуя казни грешников, осуждением их присваиваешь себе место Судии, что и делает тебя недостойным никакого помилования. Когда же будешь молиться за врагов, то, хотя бы ты ничего не говорил в молитве о своих грехах, ты все исполнил… Разве ты приступаешь с молитвой к другому богу? Ты приступаешь к Тому же Богу, Который сказал: Молитесь за обижающих вас (Мф. 5, 44). Как же ты вопиешь против них? Как дерзаешь просить Бога, чтобы Он нарушил собственный Свой закон? Эта личина неприлична молящемуся рабу.

25. Всякий должен молиться не о погибели другого, но о своем спасении. Для чего же ты принимаешь на себя вид молящегося раба, а говоришь как обвинитель? Притом, когда мы о себе молимся, то и почесываемся, и зеваем, и развлекаемся бесчисленными помыслами, а о погибели врагов молимся со всем вниманием. Так как диавол знает, что мы в это время поднимаем меч на себя самих, то он нисколько нас и не развлекает и не останавливает, чтобы таким образом больше повредить нам. «Но меня обидели и огорчили», – скажешь ты? Так молись о погибели диавола, который несравненно более всех обижает нас! Об этом тебе и предписано молиться так: Избавь нас от лукавого (Мф. 6, 13).

26. Подлинно, нет ничего презреннее души, которая в молитве проклинает других, и сквернее языка, который приносит Богу такие жертвы. Ты человек – не изливай же из уст твоих яда аспидов. Человек ты – не будь же зверем. Уста даны тебе не для того, чтобы уязвлять, но чтобы исцелять язвы других. «Вспомни, – говорит Бог, – что Я внушал тебе оставлять и прощать согрешения. А ты умоляешь Меня, чтобы и Я был тебе сообщником в нарушении Моих же повелений, и снедаешь брата, обагряешь кровью язык свой, подобно бешеным, которые своими зубами терзают свои же члены». Думал ли ты о том, как радуется и смеется диавол, когда слышит такие молитвы? Помышлял ли, напротив, как гневается, как отвращается и как ненавидит Бог, когда ты так молишься? Что может быть преступнее того, что ты делаешь?

27. Молящемуся должно иметь вид, мысли и чувствования униженного просителя – зачем же ты принимаешь на себя другой вид, вид обвинителя? Как ты можешь получить прощение собственных грехов, когда просишь Бога, чтобы Он наказал грехи других? Поэтому пусть будет молитва твоя смиренной, мирной, имеющей вид приятный и добрый. Такова молитва, совершаемая с кротостью, а не направленная против врагов. Противоположная же этой молитва подобна какой-нибудь пьяной и безумной женщине, бешеной и свирепой. Потому и недоступно для нее Небо. Не такова молитва, совершаемая с кротостью: она имеет в себе нечто благопристойное и приветливое, достойное царского слуха, приятное, благозвучное и стройное. Потому она и не изгоняется со зрелища, но бывает увенчанной; она имеет золотые гусли и золотую одежду. Потому она и доставляет удовольствие судье и своим видом, и взором, и голосом, потому никто и не изгоняет ее из обителей Небесных. Она наполняет радостью все это зрелище, она есть молитва, достойная Небес, она есть язык ангельский, так как не говорит ничего горького, но все благоприятное; когда она приступает просить за оскорбивших и обидевших, тогда и Ангелы, предстоя, слушают ее с великим молчанием, а когда она умолкла, то они не перестают восклицать в честь ее, превозносить ее похвалами и удивляться ей. Будем же и мы возносить такую молитву, и тогда, конечно, будем услышаны.

28. Итак, скажи мне, будем ли иметь какое-нибудь извинение мы, когда и Владыка, и рабы, и святые ветхо– и новозаветные – все побуждают нас к молитве за врагов, если станем делать противное и молиться против врагов? Не станем делать так, братия, увещеваю вас, не станем, потому что чем больше примеров, тем больше и наказание, если мы не будем подражать им! Молитва за врагов больше молитвы за друзей, и последняя не приносит нам столько пользы, сколько первая. Ибо если вы будете любить любящих вас, вы не делаете, – говорит Христос, – ничего великого: не то же ли делают и мытари? (Мф. 5, 46). Так что если мы будем молиться за друзей, то мы еще нисколько не лучше язычников и мытарей, а если будем любить врагов, то по мере сил человеческих становимся подобными Богу, Который повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных (Мф. 5, 45). Итак, будем подобны Отцу!