Собрание стихотворений. Роман в стихах (сборник) - Марлена Рахлина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«…А я была в мои пятнадцать лет…»
…А я была в мои пятнадцать летдевчонкою доверчивой и милой,носила очень прямо свой берети за «люблю» – пощечиной платила,
жила средь школьных дел и мелочей,в сюрпризах и восторгах ежедневныхи знала из «ботаники» своей,что хлеб не вырастает на деревьях.
Так жили мы, своим не веря снам,среди ничем не тронутых досугов,и стала нам не матерью война,но беспощадным и суровым другом.
Мы выросли в сраженьи двух миров,Мы выросли, нам всем почти не двадцать,И нас учила жить большая кровь,И боль потерь, и даль эвакуаций…
«…Лежит никем не пройденный еще…»
…Лежит никем не пройденный ещедалекий, вольный путь, конца не видно,и в первый раз мне розовости щеки молодости – в первый раз не стыдно.
Мы заслужили радость и любовь,у нас по праву – юность и надежды,мы будем жить, и мы настроим вновьчтоб было вдвое более, чем прежде.Мы не свернем с проторенных путей,горячей кровью сверстников залитых.Мы будем жить. И мы родим детей,чтоб было вдвое больше, чем убитых.
Друзья, какой далекий путь лежит.Цветы и солнце. Грезы и ненастья…Мы будем жить. Мы долго будем житьи мы его узнаем, наше счастье.
Большое счастье, полное тревог,глубоких ран и памяти о старом.Недаром столько пройдено дороги крови столько пролито недаром.
«Не будь, о ветер, так упрям…»
Не будь, о ветер, так упрям…Устали мы, но путь наш прям, –по засыпающим лугам,где липнет мокрый снег к ногам,по рекам сонным и седым,сквозь легкий светлый снежный дым,по черным дремлющим лесам,туда, к огням и голосам,туда, где жизнь, любовь и труд,где люди нашей песни ждут.По уголкам родной землисмотрели, слушали и шли,и милой родины красаслепила жадные глаза.Но как я рассказать смогупро цвет ромашки на лугу?Где слово верное найдупро дождь в саду, про пчел в меду,про пенье ветра у дверей,про смех счастливых матерей,когда дитя едва-едвалепечет первые слова,про человеческую смерть,небесный свод, земную твердь…
Повсюду песни легкий след,но песни нет – и счастья нет…
Не будь, о счастье, так сурово,откройся мне, скупое слово!…Не будь, о ветер, так упрям!
«А я сегодня на год постарела…»
А я сегодня на год постарела.Не пела песен, не пила вино.В печи солома тихо догорела,по звонким стеклам дождь стучит в окно,
огарок свечки пламя выпрямляет,и вянут листья над святым углом.Сама себя я нынче поздравляю,стихи себе дарю и бью челом.
О прошлом я теперь уже не помню.Легко забыть и вспоминать – грешно.Подольше бы не видеть никого мне,подольше… ни у сердца, ни у ног!
Не горестно теперь мне и не трудно,гляжу на небо и люблю траву.Зовите же упрямой и беспутнойза то, что не по-вашему живу.
Ведь знаю я, хоть с нового рассветавсе будет так, как нынче и вчера,но песня прежняя еще не спета,и прежняя не кончена игра.
Деревня Н. Березовая29 августа 1945«Это было все наяву…»
Это было все наяву.Отчего так спокойно мне,будто я уже не живу,или видела все во сне?
Или кто-то мне рассказалпро волненье и слабость ног,про холодный ночной вокзали про пыль городских дорог,
про едва забрезживший день,про чужой неприютный двор,про семью и длинную теньот матросской ленты его.
«Милый друг! От себя ли мы скроем…»
Милый друг! От себя ли мы скроемкак ошиблись с тобою на миг,и не наших романов героиоказались героями в них.
Как мне жаль их. И жить-то не смеют,и чужие примеры не впрок,и хотеть ничего не умеют,и боятся страстей и тревог,
перед встречами рюмкой сивухипрогоняют сомненья и страх,и бегут от любви, что есть духу,если Бог не откажет в ногах.
Мы с тобой – настоящие людиИ счастливыми быть не должны.Но когда нас и вправду полюбят,эти слезы нам будут смешны.
Пусть уж лучше измучат, состарят,выпьют душу по капельке. Пусть!Но зато нам навеки подарятНастоящую радость и грусть.
А покуда безлюдье мы терпим,пусть мне будет лекарством от ран,что скончался естественной смертьюмой последний бездарный роман.
И скончавшись, оставил в наследствомного грустных и радостных строф.Хорошо, что он был мне хоть средствомдля бесчисленных новых стихов.
«Комната мраком наполнится…»
Комната мраком наполнится,в окнах зажгутся огни,будто бы детство, припомнятсядаже последние дни.
Давним повеет недавнее,невозвратимым, как сон,радостным станет печальное,девичьи слезы – росой.
Прежней тревоги истомчивойбольше нигде не найду.Что ж это, молодость кончиласьна двадцать первом году?
«Снилось мне, что, тиха и грустна…»
Снилось мне, что, тиха и грустная по лесу бродила одна.Высыхала на листьях роса,паутина легла на глаза,и она мне ресницы сплела,чтоб я больше смотреть не могла,чтоб волнения жизни земнойникогда не дружились со мной,чтоб, не видя, а только дыша,вечно думать, что жизнь хороша,и не знать ни страстей, ни тревог…
Страшен сон мой, да милостив Бог!
Сирени
На окне у нас тоскуютдети будущего лета,солнце весело целуетнерасцветшие букеты.
Оттого повеселелиэти солнечные пятна,что душистые сиренине уйдут уже обратно.
Много солнца нынче в мире,мир светлее и алее,а весну в моей квартиревместе делать веселее.
А сирени приуныли,опустив глаза на воду,и впервые полюбилинедоступную свободу…
И узнали, что зачахнутбез кустов своих зеленых,оттого они ни каплине похожи на влюбленных.
А ведь им была понятнацель веселая, другая,и тянулись к этим пятнам,про кусты не вспоминая.
…Что же, значит, и весноючто-то есть любви дороже,и когда-нибудь со мноюне случилось бы того же.
Гимн ямбу
Еще звенишь, еще не умер,удар врагам и дар друзьям,любовь и гнев, печаль и юмор,четырехстопный славный ямб.
Ты нам историей завещан,урок отцовский сыновьям,свободный дух, живой и вещий,оружье славы, гордый ямб.
То очаруй, то грозно свистни,то будь отшельник, то буян,отец поэзии и мысли,и бог веселья, добрый ямб.
И я б легла, сложив оружье,среди могильных черных ям,когда б со мной ты не был дружен,мой старый спутник, верный ямб.
Но я услышу голос вечныйи волю дам твоим струям,мой честный, чуткий, человечный,чеканный, чистый, четкий ямб.
«Тому назад немало дней…»
Тому назад немало дней,впервые не тоскуя,спокойно ты сказал о ней:«Когда-то знал такую».
Вот так когда-нибудь и мы,в разлуке ли, забыты –покаемся перед людьми,что мы с тобою – квиты.
И в темноте, и в тишине,у милых ног вздыхая,ты тоже скажешь обо мне:«Была, была такая».
«Нежный, путаный, сумасшедший…»
Нежный, путаный, сумасшедший,Не солгавший мне ни на грош,что ты там потихоньку шепчешь?Что ты там на весь мир орешь?Поплутавши еще немного,Мы найдем ее там и здесь,Нашу взорванную дорогуи последнюю нашу песнь.
Но оглядываясь, но тоскуя,забывая дневной сумбур,как смолчишь про свою людскую,про земную свою судьбу?
Этой силы не переспоришь.Все равно, чуть настанет срок,так и льется глупая горечьмежду мыслей и между строк.
«Может быть, я нашла искомое…»
Может быть, я нашла искомое,так хотелось найти его.Как я рада, что вы, знакомые,не узнаете ничего!
Что еще ничего не выданотак внезапно и так свежо.Этот странный огонь – невидимый,только сердце и щеки жжет.
Как и прежде, живу, веселая,будто также мой светел путь,и как будто никто мне головуне положит нынче на грудь.
И не мучу себя вопросами,что мне можно, а что нельзя:только пахнет рот папиросамии темней по утрам глаза.
«От жара зелень стала тусклой…»
