Пламя и кровь - Бурден Француаза

– При условии, что вы уживетесь. Три поколения под одной крышей – это не так-то просто.

– Я надеюсь, что мама будет вести себя достойно. Ведь причина в ней.

– Она по-прежнему на ножах со Скоттом?

– Да, и не может взять себя в руки.

– Почему?

– Она невзлюбила его с самого начала. Рядом с ним мои братья проигрывали, они выглядели невоспитанными бездельниками. Не выдержала ее материнская гордость! А каково ему было, когда его родной дом захватили мачеха и четверо подростков… С самого начала все пошло не так…

Упомянув братьев, Кейт подумала о Джоне. Бетти мужественно и с достоинством приняла правду. Она не стала обвинять Джона, хотя он изменил ей и подверг опасности ее здоровье. Она всегда брала принятие решений на себя и сейчас тоже взяла дело в свои руки. Накануне отъезда Кейт она рассказала ей, что по сведениям, полученным от страховой компании, все расходы по лечению будут возмещены. Поэтому аргументы, которые Джон привел сестре, чтобы вытянуть из нее деньги, были безосновательны. Но как она могла его винить? Отныне над головой брата висел дамоклов меч, и конечно, он хотел пользоваться всеми радостями жизни. Бетти же чрезвычайно разумно и скрупулезно распоряжалась их бюджетом. Грозная болезнь сделает ее еще более экономной, а Джон, возможно, стремился к некоторой финансовой независимости.

– Почему ты такая грустная? – удивилась Пат. – Я думала, ты радуешься возвращению! Прости, что я напомнила тебе о матери, но вот увидишь, она так обрадуется тебе и детям, что наконец оставит Скотта в покое. Впрочем, он способен за себя постоять и уже не раз доказал это.

– Я знаю. Я также знаю, что он сделает все возможное и невозможное, чтобы наша жизнь была приятной. Ты представить не можешь, как он внимателен ко мне.

– Просто он любит тебя. Грэм утверждает, что рядом с тобой он изменился. Когда они учились в интернате, Скотт был шумным, драчливым и иногда чересчур самоуверенным.

– А по словам Скотта, Грэм просто не терпел, когда ему противоречили!

Они засмеялись и, покончив с укладкой вещей, решили передохнуть. На кухне Кейт вскипятила воду для чая и достала коробку с печеньем.

– В Джиллеспи я смогу наконец печь сама. Здесь кухня слишком тесная, чтобы превращать ее в кондитерскую. А там я наготовлюсь всласть. Помню вечера, когда я возвращалась из школы, и Мойра в это время вынимала из духовки пирожные! Такой умопомрачительный запах! У Люка и Ханны тоже все это будет.

– Значит, ты собираешься после переезда выйти на работу?

– О да! Я сомневалась, хотелось подольше побыть с детьми, но все-таки вчера утром послала в ректорат резюме. Может быть, в этом году мне удастся поработать только на заменах, но как только появится вакансия, я подам заявку.

– Ты права. А я очень жалею, что уже давно не работаю. Я получила огромную радость от общения с детьми, но теперь у меня нет своей собственной жизни. Когда мы встречаемся с людьми, мне нечего рассказать. Мои дни похожи один на другой, я уже не узнаю себя прежнюю и знаю, что мне будет трудно найти интересную работу.

– А ты хочешь работать?

– Очень! Но в моем резюме есть перерыв в несколько лет, а работодатели особенно не любят матерей, которых надо отпускать, когда у них болеют дети или когда подвела няня.

– А что говорит Грэм?

– Ему не очень нравится идея, что меня не будет дома, но он смирится.

– А мне Скотт оставляет полную свободу выбора.

– Разница в том, моя дорогая, что Грэм меня любит, а тебя Скотт боготворит. Ваш переезд в Джиллеспи это доказывает, не так ли? Согласиться жить со своей тещей – это серьезная уступка. Чтобы Грэм пошел на такое…

Кейт послышался упрек в голосе Пат, и она сочла необходимым ответить.

– Не забывай, что Скотт родился в Джиллеспи, это его дом. Уступить его моей матери было совсем нелегко, и теперь он собирается вернуть свою территорию.

Кейт задумчиво откусила кусочек печенья и сделала глоток уже остывшего чая. Болтать с Пат, когда вокруг не визжат и не бегают дети, было здорово, но ее мысли занимали брат и этот переезд, который полностью перевернет их жизнь. Была ли она права, когда так настаивала? Что, если это просто эгоистическая прихоть? Скотт мог подумать, что ей недостаточно только его одного, что он не смог сделать ее счастливой, хотя с ним она готова была жить хоть в хижине.

– Продолжим? – предложила Пат. – Мы почти закончили, а мне надо уехать в пять часов.

Чемоданы загромоздили почти всю гостиную, и укладывать было уже нечего. Кейт обвела взглядом пустые поверхности, и на нее вдруг нахлынула ностальгия. В этих стенах она провела самый прекрасный период своей жизни: от первой их ночи со Скоттом до рождения близнецов. Свадьба, получение диплома, первые шаги Люка, за которым шла, неуверенно пошатываясь, Ханна… Воспоминание обо всех этих прекрасных днях, которые она оставляла позади, навели на нее грусть.

– Ты можешь уезжать, – сказала она Пат. – Здесь уже нечего делать. Спасибо, что нашла время помочь, мне было бы трудно справиться одной.

Провожая подругу до лифта, она пыталась улыбаться, но улыбка не получилась. Няня вернется только в шесть часов с близнецами, перепачканными с ног до головы после возни в песочнице. Прежде чем их искупать и приготовить им последний в этой квартире ужин, надо будет обязательно попрощаться с няней, которая безупречно работала эти два года.

Кейт вздохнула, закрыла дверь и устало прислонилась к косяку. Она слишком чувствительна, ей нужно быть благоразумнее. Она пошла на кухню, включила радио и стала искать музыкальную волну. Холодильник был почти пуст, и Кейт решила сделать Скотту сюрприз. Она закажет суши и поставит охладиться отличное шампанское, привезенное из Парижа. Оно предназначалось для какого-нибудь важного события, ну так сегодняшний вечер идеально для этого подходил!

Скотт, расстроенный плачем Бетти, нервно вертел в пальцах ручку. Женские слезы всегда трогали его, ему хотелось сразу броситься на помощь. Как можно мягче он добавил:

– Вы были прекрасным сотрудником, все очень жалели, когда вы ушли с винокурни. Что касается меня лично, я испытываю к вам большую симпатию, очень ценю вас и считаю вполне естественным предложить вам помощь. К тому же мы с вами почти родственники – ведь вы – жена моего сводного брата! Кейт совершенно потрясена тем, что произошло с Джоном, и я хотел сказать, что вы можете на нас рассчитывать.

– Вы осуждаете Джона, я знаю…

– Не важно. Перед лицом болезни надо забыть о наших ссорах.

Бетти снова всхлипнула, а потом сказала уже более спокойным тоном:

– От разговора с вами мне стало лучше, Скотт. Во Франции я чувствую себя одинокой и очень скучаю по Шотландии. Но боюсь, Джон никогда не согласится туда вернуться. Знать, что в случае чего я смогу к вам обратиться, – это настоящая поддержка.

– Можете быть в этом уверены… Ваше новое место вам нравится?

– Да, я нашла интересную работу с достойной зарплатой. В этом отношении мне не на что жаловаться.

– А в других?

– Скажем… Я знала, что, бросая все и уезжая с Джоном, который моложе меня, я сильно рискую… Но мы почти сразу поженились, потому что он этого хотел, и мне показалось, что все устроится. Я была без ума от него, наверное, и сейчас тоже, но я, конечно, разочарована. Хотя он вовсе не плохой, как вы думаете, а просто слабый. Я его чуть ли не на руках ношу, а он непрестанно твердит, что работать и жить по правилам – это не для него. Я хотела родить ребенка, надеялась, что это сделает его более ответственным, но, увы, теперь об этом вообще речь не идет.

Она замолчала, а потом добавила с горьким смехом:

– Вам, наверное, надоели мои откровения!

– Вовсе нет.

– Вы из тех людей, которым хочется довериться, потому что вы умеете слушать. Наверное, на винокурне все девушки в вас влюблены?

– Что?

– Не будьте наивным, Скотт. В мое время они все прямо замирали от восторга, когда вы выходили из своего кабинета. Разве с тех пор, как вы женились, что-то изменилось?