Все сюрпризы осени - Ксения Беленкова

– А вы, свора собак, не тявкайте! – потом показала всем язык и дала деру.

За мной припустил Тимур. Видимо, остальные не сильно обиделись на «собак», скорее это было для них комплиментом. Я летала по школьным коридорам, как шальная пуля, а Юсупов почти что наступал мне на пятки. В конце концов схватил чуть ли не за шкирку и приподнял над полом. Я взглянула ему в лицо и готова была тут же отдать концы со страху. Ноздри Тимура раздувались, брови сошлись в одну, желваки ходили туда-сюда, как заведенные. Поначалу он просто шипел, а я затаила дыхание в ожидании расплаты.

– Это все из-за вас, Лисицыны! – сквозь зубы выдавил Юсупов. – Мерзкая семейка. Ненавижу…

Некоторое время Тимур так и держал меня в нескольких сантиметрах от пола, не зная, что со мной делать. А потом отпустил и, больше не посмотрев, отошел в сторону, поморщившись, будто от падали. Тут подоспели Федя с Глебом, но, поняв, что битва позади, просто похлопали Тимура по спине – мол, не нервничай по пустяковым поводам, старина! А я так и стояла, пошатываясь, на месте, пока не почувствовала привычное дыхание Филиппа.

– Живая! – ощупывала меня Жанна. – Ну ты, подруга, даешь!..

У меня же на душе было так противно, точно я наелась сырых улиток и они теперь болтались внутри – склизкие, липкие. Мне захотелось выйти на улицу и как следует продышаться, чтобы голова наконец заработала.

Осень брала свое, небо хмурилось, шел дождь. Погода была под стать моему настроению. Не раскрывая зонта, я потопала в дождь. Отмахнувшись от Жанны и Филиппа, я шла все дальше и дальше от школы, с каждым шагом упираясь в стену дождя. Вот бы он смог смыть с меня весь этот налет бравады, смелости и лжи. Позади оставались пропущенные уроки. Но я не представляла, как зайду сейчас в один класс со всеми этими Тимурами, Ритами, Таньками, Федями и Глебами… Только не сегодня!

Через несколько дней, поняв, что ситуация сама собой никак не разрешается, я надумала поговорить с Денисом. О том, что мой брат начал встречаться с Зябликовой, знала, кажется, уже вся школа. И это была моя первая робкая попытка разлучить их, но я делала на нее неоправданно высокие ставки. Думала, вот сейчас расскажу Дэну правду про Ритку, и брат сразу все поймет. Станет меня благодарить и все такое. «Ты раскрыла мне глаза на истину, – он начнет стучать ладонью по лбу. – А я, дурак, и не догадывался, с кем связался!»

Но вышло все вовсе не так.

Как-то вечером Денис слушал музыку у себя в комнате. Мордаха у него была, как у кота, поймавшего с дюжину мышей.

– Что слушаешь? – я уселась в крутящееся кресло.

– Pomplamoose…

Денис запрыгал по комнате, изображая сумасшедшего, сбежавшего из клиники. На мониторе компьютера какой-то лысеющий мужик занимался ровно тем же. А потом возникла девчонка, по виду немногим старше нас. Она пела что-то про сентябрь.

– Ничего так, – я миролюбиво кивнула на экран. – Живенько.

– Ага, симпатичные и веселые ребята. Молодцы! – и Денис начал подпевать под нос: – Па-дуду, па-дуду, па-дуда…

Я долго смотрела на него, собираясь с духом и не зная, с чего начать. А начала почему-то с этого странного вопроса:

– Дэн, а о чем ты мечтаешь?

– Ну, не знаю, – Денис сделал музыку потише. – В институт поступить.

Я не выдержала и рассмеялась:

– Ну что это за мечта, сам подумай? С твоим-то умом и папиными связями поступление в институт, считай, – решенный факт! Придумай что-нибудь стоящее.

И тут взгляд Дениса устремился к потолку, уголки губ поползли в стороны. «Что-нибудь стоящее» явно пришло ему на ум, но, взглянув на меня, братец будто осекся и сказал:

– Не знаю, что стоящее? – И, ухмыльнувшись, предложил: – О миллионе мечтать?

Вечно он все в шутку переводил, мне даже стало обидно.

– Эх ты, – вздохнула я. – А мне вот хочется, чтобы все были счастливы!

– Глупая.

– Почему глупая?

– Ну, сама подумай, – Денис присел на подлокотник дивана. – Мало ли кому что для счастья надо. Какой-нибудь злодей спит и видит кучу трупов, а вору снятся ограбленные им банки. Вот тебе и счастье для всех…

– Да, не получается, – пришлось признать правоту Дениса. – Так о чем же мечтать?

– О малом и достижимом, – подмигнул Денис. – И глядишь, мало-помалу притопаешь к большому счастью. В масштабах отдельно взятой личности, конечно. Остальное – утопия.

Да, Денис умел наворотить умных слов так, что и не поспоришь. Хотя мне всегда приятнее было мечтать о чем-то недостижимом. То, чего можно добиться самой, вроде как не мечта, а желание. Мечта же, по сути, и должна быть утопией. Ее не надо достигать, она просто должна направлять… хотя мне всегда сложно выражать словами такие вещи. Поэтому я ничего не ответила Денису. Зато вспомнила о причине своего прихода. Пора было брать быка за рога.

– Хорошо, давай о малом и достижимом, – якобы смирилась я. – Заботясь о счастье ближнего, я не могу молчать! Твоя Ритка – стерва и гадина. И если ты сам еще не разобрался в этом, то спешу доложить…

Затем я в лицах пересказала Денису весь наш недавний разговор с Зябликовой. Я была уверена, что теперь Денис разочаруется в Ритке, поняв, какая она двуличная особа. Но не тут-то было! Братец выслушал меня внимательно, но с ответом не спешил.

– Надеюсь, теперь ты перестанешь с ней общаться? – насела на него я.

– Алька, пойми, не уверен я в том, что ты правду говоришь…

– Что? – это был удар под дых.

– Ритка предупреждала, что ты можешь о ней вот так, – вздохнул Денис. – Но я не верил, а теперь вижу, что она была права. И мне это очень неприятно.

– В чем права? – я ровным счетом ничего не понимала. – О чем ты?

– Рита все рассказала мне о причинах твоего к ней отношения, – Денис уклонялся от моего взгляда. – Ну, что ты в Тимура Юсупова втрескалась. А он Ритку любит и все такое. Вот ты и держишь на нее зуб…

– Какие глупости! Мне плевать на этого урода Юсупова, – я буквально задыхалась от гнева. – И ты думаешь, я все выдумываю про Зябликову?

– Ну, Юсупов далеко не урод. Это следует признать, – нахмурился Денис. – А по поводу того, врешь ли ты. Сказали бы мне это пару месяцев назад, ни за что бы не поверил, будто ты можешь соврать. Но сейчас… извини…

Денис стоял посреди комнаты растерянный, но явно не сломленный – расставаться с Зябликовой из-за моих слов он вовсе не собирался.

Я вылетела из его комнаты как ошпаренная. Боялась дальнейших расспросов о Тимуре. Несмотря на то что я терпеть не могла этого напыщенного типа, когда речь заходила о нем, мои щеки почему-то пунцовели, а язык вел себя совершенно непредсказуемо и развязно.

Поплотнее прикрыв дверь в свою комнату, я раскрыла окно и высунулась на улицу. Сентябрь полностью вступил в свои права. Холодная осенняя ночь проглатывала прозрачный пар из моего рта, растворяя его в темноте. А внизу город переливался огнями, как новогодняя елка. И в тот момент, головою в осень, все проблемы показались мне маленькими и несущественными. Я поежилась, закрыла окно и вновь осталась наедине сама с собой…

Первым уроком в тот день была физкультура, и сбежать с него было бы уже полной наглостью. Женская раздевалка гудела, как пчелиный улей. Девчонки жаловались на лишние килограммы и одновременно – на необходимость физкультурных занятий.

– А я бы на месте Марины Борисовны, не раздумывая, сиганула замуж за Ромео, – вздыхала Танька. – Уж так он ее любит…

– Ничего ты не понимаешь, – Рита закалывала свою непослушную гриву в пучок, который тоже очень ей шел. – Ну что такое учитель физкультуры, сама посуди! Копеечная зарплата, воспаленные мениски и никаких высоких стремлений.

– Ничего себе, никаких высоких стремлений, – пробурчала Жанна. – Вон как через перекладину сигает – словно птица!

Рита не одарила Караваеву ни взглядом, ни ответом. Зато гордо, на всю раздевалку изрекла:

– А мне папа из Франции такой браслет привез – закачаетесь! – Она охотно продемонстрировала девочкам чудо зарубежной ювелирной работы.

– На физкультуру-то с ним зачем? – Танька восторженно рассматривала украшение.

– И правда, сниму…

Прозвенел звонок, и мы без энтузиазма устремились в зал. На перекличке Роман Эдуардович смотрел на меня очень пристально, особенно левым подбитым глазом. Но я состроила невинную физиономию, что мне, судя по всему, удалось. А потом мы накручивали круги по залу. Я стучала кедами по полу, и этот процесс отвлекал меня от грустных мыслей. Почти весь класс, находящийся под влиянием неформальных лидеров Зябликовой и Юсупова, меня ненавидел. И в этих условиях мне надо было каким-то образом вывести Ритку на чистую воду. А затем реабилитироваться в глазах учителей. Как-никак первая четверть приближалась к середине, а оценки еще никто не отменял. В спину мне уже привычно дышал Филипп. Жанна плелась где-то в конце. Тимур так и играл лопатками в первых рядах, за ним Федя и Глеб. Рита, не напрягаясь, бежала легко, словно плыла по залу. А за ней пыхтела Танька.