Окаянные девяностые - Николай Лузан

Ролф бросал нетерпеливые взгляды то на таймер, то на дверь и с нетерпением ждал доклада Саттера. Встреча с Финкелем затянулась более чем на два часа. Наконец за дверью послышались торопливые шаги. Она распахнулась, и на пороге возник Саттер. Его довольный вид говорил сам за себя. Ролф отложил в сторону шифровку Директора ЦРУ и не смог сдержать своих эмоций:

– Ну наконец вы закончили, Джон! Как прошла встреча?! Какие перспективы?

– Все о’кей, сэр! С Финкелем мы не ошиблись. У меня не осталось сомнений, он действительно имеет прямой доступ к важным секретам, – заверил Саттер и расплылся в улыбке.

– Поздравляю, Джон! Присаживайся!

– Спасибо.

– Как себя вел Финкель? Как пошел на установление контакта? – торопил Ролф.

Саттер присел за стол, положил перед собой досье на Финкеля и заговорил языком доклада:

– Сэр, на основании вашей санкции, мною 28 сентября…

– Джон, оставь эти формальности, – остановил Ролф и предложил: – Давай на словах и главное!

– О’кей. Если говорить об общем впечатлении, то он умен, хитер и ему палец в рот не клади.

– В его годы, да еще прожив 57 лет в СССР, другим и не будешь.

– К тому же, Моисей, – отметил Саттер.

– Для нас это хорошо, быстро не попадет под колпак русской контрразведки, – с улыбкой заметил Ролф и уточнил: – А почему он так рвется к нам, а не в Израиль?

– Видимо, хватило горького опыта сына. Выходит, что не всякому еврею земля обетованная – земной рай.

– Будем считать, что это так. И все-таки, есть ли в России что-то, что может его держать?

– Думаю, нет. Как говорят русские: она осточертела ему хуже горькой редьки. Он жаловался на нищету, подорванное здоровье и отсутствие всякой перспективы. Считает, что Россия вслед за СССР рухнет в пропасть.

– Спешит сбежать с тонущего корабля?

– Да, и занять не последнее место в шлюпке, плывущей к нам.

– О’кей, Орел хорошо делают свое дело, пусть и дальше продолжают в том же духе, – распорядился Ролф и вернулся к разговору о Финкеле. – Как наш будущий «Хэл Рубинштейн» реагирует на проблемы сына?

– Переживает.

– За него или себя?

– Скорее за себя. Старик далеко не дурак и прекрасно понимает, в свои 57 сын для него последняя опора.

– Ее надо выбить! – категорично отрезал Ролф и потребовал: – Поэтому, Джон, свяжись с коллегами в Бельгии и пусть они создадут проблемы сыну.

– О’кей, сегодня же сделаю, – заверил Саттер и продолжил доклад: – Что касается жены Финкеля, то она действительно больна и нуждается в серьезном лечении. Он показывал ее медицинский эпикриз. В нем…

– К дьяволу эпикриз! Америка не приют для убогих! – отмахнулся Ролф и подчеркнул. – Ее болезнь – для нас дополнительный рычаг, чтобы давить на Финкеля!

– Я это так и рассматриваю.

– А вообще, Джон, хватит о ней! Нас должен интересовать только Финкель! И даже не столько он, сколько его разведывательные возможности. Насколько они перспективны, не завышаем ли мы их?

– Думаю, нет. Я проанализировал то, что Финкель изложил в декабре 1990 года в анкете, направленной в нашу Службу иммиграции и натурализации.

– И что же он писал, там есть за что зацепиться?

– Одну минуту, Дэвид, разреши взглянуть? – прервал доклад Саттер и обратился к досье на Финкеля.

– Оставь, Джон, – остановил Ролф и предложил: – Давай на словах.

– О’кей. Насколько я помню, в анкете он указал основные направления научных изысканий, которыми занимается его лаборатория и смежные с ней, а также раскрыл ряд тем в области гидроакустики. Из них наиболее интересны результаты испытания технических систем в области снижения шумов работы гребных винтов.

– Так это же самое важное! И что, Финкель знает о них?

– Сдается мне, да. Я пытался вытащить из него эту информацию, но он ушел от ответа.

– Почему, боится?

– Не столько боится, сколько набивает себе цену.

– Он догадался, кого ты представляешь, и решил торговаться?

– Похоже что так.

– И какова же его цена?

– Не назвал, а выставил условия.

– Даже так?! Наглец! – возмутился Ролф.

Саттер только развел руками. Резидент, подавив вспышку гнева, уточнил:

– И что за условия?

– Организация выезда из России ему с женой и трудоустройство.

– Да кому она нужна эта старая развалина!

– Я с тобой согласен, Дэвид. Но ты же сам сказал, что старуха Финкеля для нас важная струна, и на ней можно играть не меньше года. Поэтому я пообещал ему решить ее вопрос.

– В общем-то, правильный ход, – согласился Ролф и предложил: – Надо и дальше давить на зарвавшегося старика его старухой и сыном, а там посмотрим.

– Да, это должно сработать, и он вывалит все, что знает.

– И чем раньше, тем лучше! Этот Моисей сорока лет не протянет, от жадности раньше времени подохнет.

– Вот потому я форсировал события и назначил ему встречу в Бельгии, подальше от глаз русской контрразведки.

– И как Финкель к этому отнесся?

– Защебетал как скворец весной.

– Надеюсь, от этого щебета будет польза.

– Будет! Я дал перечень вопросов, он их взял и обещал к нашей встрече в Бельгии найти ответы.

– О’кей, Джон, будем надеяться, что «Хэл Рубинштейн» сыграет блестящую партию в нашей партитуре. Готовь его вербовку!

– О’кей, сэр, – принял к исполнению Саттер и поднялся на выход.

– Задержись, Джон! – остановил его Ролф, опустил руку на пульт управления и нажал на клавишу.

На стене справа от него тускло замерцал экран, и через мгновение на нем проступила карта России, усеянная условными знаками и обозначениями, понятными только военным специалистам и разведчикам. Это была особой важности схема резидентуры ЦРУ, раскрывавшая устремления американской разведки к секретным российским военным и оборонным объектам. Ролф поиграл пальцами на клавишах, и на экране крупным планом возник регион Среднего Урала. Покрытый густой черной сетью дорог, изрезанный голубыми прожилками рек и усыпанный бледно-синими блюдцами многочисленных озер, он, буквально, пылал жаром от множества обозначений.

Саттер с неподдельным интересом наблюдал за Ролфом и тем, что происходило на экране. Резидент никак не комментировал происходящее и продолжал колдовать над пультом управления. Карта укрупнилась, и на ней появился ярко-оранжевый маркер. Он поплясал в районе Екатеринбурга и пополз вверх, на север, миновал Нижний Тагил, на мгновение остановился на знаке стратегической пусковой установки «Тополь» в месте дислокации российской ракетной базы и затем заметался между городами Верхней и Нижней Салдой.

Ролф бросил на Саттера многозначительный взгляд и снова обратился к пульту управления. На этот раз на экране на смену карте пришли снимки космической разведки. Несмотря на маскировку, опытный взгляд разведчика знакомого с ракетной тематикой, мог различить тонкую нить систем охраны, прорезавшую непроходимую тайгу, части циклопической металлической конструкции и огромный котлован. Саттер долго всматривался в снимок, терялся в догадках и обратил вопросительный взгляд на Ролфа. Тот не стал испытывать его терпение и пояснил:

– По непроверенным агентурным данным в районе городов Верхней и Нижней Салды находится секретный испытательный ракетный полигон русских. Это косвенно подтверждает АБН и космическая разведка. Кадры ты видел.

– Да, – подтвердил Саттер и признался: – Извини, Дэвид, мне трудно определить, что это. Я мало занимался ракетной тематикой, и было это почти 10 лет назад во время моей первой командировки в СССР.

– К счастью, СССР – этого монстра, уже нет. Но осталась Россия с ее ядерными зубами.

Саттер улыбнулся и спросил:

– Ты что, предлагаешь мне их выбить?

Ролф хмыкнул и в тон ему заметил:

– Будет достаточно, если ты установишь точное место, где они находятся, и добудешь секреты технологии их изготовления.

– И что это?

– Сердце ракеты – двигатель.

– Двигатель?! Неужели он и сегодня представляет такой секрет?

– И еще какой! Это не просто двигатель. Он позволит русским ракетам летать на гиперзвуковых скоростях.

– И тогда наши системы ПРО превратятся в груду бесполезного металла! – догадался Саттер.

– Совершенно верно! – подтвердил Ролф и посетовал: – Наши яйцеголовые не первый год бьются над секретом этих двигателей, и ничего.

– Как же это русские смогли обойти нас?

– А вот так, Джон. Теперь ты представляешь насколько важно раскрыть этот секрет русских именно сегодня, завтра может оказаться поздно.

– Понимаю, ситуация в Москве с каждым днем накаляется.

– Это мягко сказано. Русская армия расколота. В военных округах назревает бунт. Вокруг генералов Руцкого и Макашова формируется военная оппозиция президенту Ельцину. Не сегодня-завтра в России грянет гражданская война.

– И тогда этот и другие секреты русских могут оказаться в чужих руках, – заключил Саттер.

– А в каких, гадать не приходится, в китайских, либо иранских. Они давно к ним подбираются.