Когда рухнет плотина - Николай Эдельман

Я не удержался и спросил:

- А евреи?

Хотя мы были одни в кабинете, Курбатов понизил голос и жестом велел выключить диктофон.

- Я знаю, что вы связаны с еврейскими кругами, но все-таки скажу. Международный сионизм очень силен. Гитлер пошел на него в открытую атаку и проиграл. Чтобы разобраться с евреями, нам сперва нужно укрепиться. Зато все те меры, что я перечислил, только вызовут у Запада к нам симпатию, потому что они втайне мечтают о том же самом, хотя никак не могут расстаться со своей политкорректностью. Их свои арабы и латиносы давно достали. Может быть, наш пример поможет им тоже раскачаться.

- А как насчет поддержки собственного народа? Не крутовато ли - всем алкоголикам эвтаназию? Этак вы сократите население России побыстрее всякой смертности.

- Я не говорю о пьющих, хотя с пьянством тоже надо бороться. Эту так называемую традицию навязали нам жиды. Но я имею в виду клинических алкоголиков, не способных ни работать, ни производить здоровых детей. Будут созданы специальные медицинские комиссии. Есть ещё масса антисоциальных личностей: бомжи, уголовники, спекулянты. Они будут изолированы в трудовых лагерях. Не для перевоспитания - это все интеллигентское сюсюканье - пусть трудятся, пока способны приносить пользу стране. За примерное поведение будем освобождать... может быть. А закоренелых - бессрочно. Да, мы изрядно проредим население, но зато избавим русский народ от балласта, который тянет его на дно. И оставшиеся здоровые люди с крепкими генами составят костяк нации и быстро восстановят её потенциал.

- Кто из кандидатов на пост губернатора кажется вам самым приемлемым? За кого вы будете голосовать?

Можно было подумать, что я застал Курбатова врасплох. Судя по выражению его лица, он впервые слышал о каких-то выборах.

- Мы не пойдем голосовать, - сказал он наконец. - Это нам ни к чему. Нет, мы займемся осуществлением первых шагов своей программы.

- Каких именно?

- Завтра! - торжественно провозгласил он. - Завтра Россия узнает о рождении новой силы на её политических горизонтах.

И так же торжественно встал из-за стола. Я понял, что аудиенция окончена. Выложил свою программу в расчете, что она дойдет до некоторых ушей - в первую очередь моих хозяев - а вступать в дальнейшее общение с журналистом, невзирая на свои слова об искренности, совсем не собирался. И все же я был заинтригован его упоминанием о "завтра". Желание похвастаться или намеренная утечка информации? И слухи про войска, якобы перемещающиеся к городу... Пищу для раздумий это давало.

Я, как бы в постскриптуме, уже сделав шаг к выходу из кабинета увидев при этом, что над дверью висит икона в фотографическом глазуновском стиле, изображающая какого-то святого в белых одеждах, расшитых свастиками - задал ещё один вопрос:

- Вы эту спортивную базу арендуете, или ваша собственность?

- Арендуем, - сухо ответил он и, предупреждая следующий вопрос, добавил, - у нас есть спонсоры. После победы мы будем насаждать в стране здоровый русский бизнес, который принесет богатство и благоденствие.

За дверью уже ждал тот же молодец, который привел меня сюда. Пока мы шли по коридору, я успел увидеть в окне угол площадки, на которой построили нечто вроде полосы препятствий. Сейчас там под падающим снегом тренировалось человек десять - молодые ребята призывного возраста.

- А стрельбище у вас есть? - спросил я у провожатого.

- Все вопросы к командиру, - пробурчал он.

4.

Назад меня транспортом не обеспечивали; пришлось шагать полкилометра до конечной остановки автобуса, откуда меня до центра подбросил водитель старенького "запорожца". Небо было плотно обложено серым лохматым одеялом. Склоны сопок припушило снегом, но бурая прошлогодняя трава ещё явственно проступала из-под тонкого белого слоя.

Я вылез на Предмостной площади на правом берегу - кольце асфальта вокруг центральной клумбы, на которое беспорядочно и нагло, подрезая друг другу носы и нетерпеливо сигналя, въезжал транспорт и, так же игнорируя правила движения, выезжал. Вечные выбоины в мостовой усугублялись трамвайными рельсами. Анжела жила неподалеку, в одной из кирпичных башен на набережной напротив стадиона. Я вспомнил, что она мне так и не позвонила, и это меня слегка побеспокоило. Я решил сам ей звякнуть, но сперва направился под козырек трансагентства, чтобы не стоять под снегом.

Снегопад, однако, не распугал бойкую торговлю, выплеснувшуюся на площадь с соседней барахолки. Рядами стояли китайцы, демонстрируя прохожим фуфайки и пуховые куртки, и тут же на свободном пятачке сипела гармошка поддатый мужичок, сидя на пустом ящике, наяривал что-то разухабистое, заглушая несущийся из ближайшего аудиокиоска блатной мотивчик, а две бабы отплясывали под гармошку на асфальте, усыпанном окурками и семечками. Неподалеку вокруг непременного "лохотрона" толпились желающие расстаться со своими денежками и подставные заводилы. Но чуть дальше, у продовольственного рынка, что-то происходило. Перед воротами густо клубился народ, вякнула милицейская сирена, кто-то торопливо продирался, пропихивался через толпу. Решив узнать, в чем дело, я направился в ту сторону и уловил обрывок разговора:

- ...Она ему - "Что вы мне гнилые помидоры подсовываете?" Тот её блядью обозвал. Муж этой бабы взял и перевернул весь ящик с помидорами. Азеры его только окружили, тут же на них со всех сторон менты налетели, будто все заранее было спланировано. Оцепили, всех, кто с русскими мордами, выпустили, а хачиков отметелили...

Тут у моего правого плеча на трамвайной остановке возник центр энергичного движения. Двое, мгновенно выкристаллизовавшиеся из аморфной людской массы, выкручивали руки у молодого кавказца в типичной кожаной куртке, в каких те ходят в любые морозы. Они пыхтели, шаркали по грязненькому асфальту в пустом круге посреди отпрянувшей толпы, кавказец извивался, пытаясь сбросить навалившихся на него противников, и хрипло кричал:

- Помогите! Это бандиты! Помогите!

Вероятно, за годы социализма в России совершенно выветрился класс уличных зевак. А может быть, сохраняются остатки совестливости, запрещающей смотреть на тех, кому не можешь помочь. Как водится, все старательно выглядывали трамвай. Я, волею случая оказавшийся ближе всех к борющейся группе, под впечатлением разговора с Курбатовым первым делом обратил внимание на локти тех двоих, что скручивали бедолагу. Никаких повязок, да и подстрижены они были обыкновенно, а не коротко, как курбатовцы. Что можно предпринять в такой ситуации? Мгновенный взгляд по сторонам - милиционер обнаружился неподалеку, у ступенек трансагентства взимал дань со старушек, перепродающих сигареты. Признаюсь, мной руководил не гражданский долг, а скорее, профессиональное любопытство. Я поспешил к менту, стараясь не переходить с шага на бег, и кивком головы указал на центр беспорядка: