Империя. Настоящее и будущее. Книга 3 - Константин В. Малофеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Приход Гитлера к власти в 1933 году был восторженно встречен всей консервативной Германией. Гитлер рассматривался как лидер широкой коалиции немецких государственников, призванной к национальному возрождению страны. Однако довольно быстро выяснилось, что речь идет об установлении однопартийной диктатуры совершенно большевистского образца, но только без покушения на основы капитализма. Лидер НСДАП был настроен антимонархически и не планировал восстанавливать на троне кайзера. Напротив, он благодарил революцию за то, что она покончила с монархией. Что касается традиционной немецкой аристократии, то и для нее Гитлер был, скорее, опасным врагом, чем союзником, так как стремился заменить ее новой партийной бюрократией, которая была призвана, подобно магниту, вытянуть все лучшее, что осталось в народе. 150 тысячам марширующим в Нюрнберге партийным функционерам Гитлер заявил, что «они и есть немецкий народ»[18].
Гитлер в Берлине. 1 октября 1938 г.
© ullstein bild/Getty Images
Внутри правящей НСДАП стал неукоснительно соблюдаться фюрер-принцип. 30 июня 1934 года в «Ночь длинных ножей» Гитлер расправился со своими конкурентами как из числа левых, так и из числа правых. Были убиты и давний соратник Гитлера, приведший к нему ветеранов, лидер штурмовиков Рём, и главный внутрипартийный соперник фюрера слева – Грегор Штрассер, и ведущий оппонент из консервативного лагеря генерал Курт фон Шлейхер. С этого дня старой военной аристократии стало понятно, что фюрер не собирается считаться ни с какими договоренностями и не намерен даже прикрываться законностью.
Сосредоточение власти в руках Гитлера и его курс на ремилитаризацию Германии ни секунды не смущали покровителей нацистов на Уолл-стрит. Большой материал о прямой поддержке Гитлера американским Ханааном собран в книге американского экономиста Энтони Саттона «Уолл-стрит и приход Гитлера к власти». Вооружение Германии было выгодно Ханаану как само по себе – эксплуатируя Германию, нацисты обеспечивали огромные прибыли своим партнерам за океаном, так и ввиду того, что война в Европе сулила огромные военные заказы со стороны армии США. Безопасности самой Америки это ничем не грозило, но фактически предопределенный результат этой войны означал безраздельное господство американского Ханаана над Европой и миром.
Основным производителем грузовиков, превративших танковые и моторизованные части вермахта в по-настоящему сокрушительное оружие, была фирма Opel. Как подчеркивает Саттон, это было «стопроцентное дочернее предприятие General Motors (под контролем компании JPMorgan)… Нацисты предоставили безналоговый статус для Opel, чтобы позволить General Motors расширить свои производственные фонды. General Motors обязалась реинвестировать полученную в результате прибыль в немецкую промышленность»[19].
Саттон приводит многочисленные примеры прямой накачки германской военной промышленности со стороны американского Ханаана: «Генри Форд был даже награжден немцами за свое служение нацизму. Alcoa и Dow Chemical были тесно связаны с нацистской промышленностью, активно передавая ей американские технологии. Bendix Aviation, в которой контролируемая JPMorgan компания General Motors была главным образом заинтересована, снабжала Siemens & Halske AG данными по автопилотам и авиационным бортовым приборам. Уже в 1940 году, во время „необъявленной войны” Bendix Aviation передала Роберту Бошу все технические данные по производству стартеров для авиа– и дизельных двигателей и получала взамен отчисления в виде роялти. Словом, американские компании, взаимодействующие с международными инвестиционными банками Морганов и Рокфеллеров… были тесно связаны с ростом нацистской индустрии»[20].
Представитель Моргана Ялмар Шахт, в первые годы правления Гитлера единолично руководивший немецкой экономикой, разработал масштабную систему финансирования военной экономики и подготовки к будущей войне. Он заявлял, что перевооружение является «основной проблемой немецкой политики, и потому все остальное должно быть подчинено только этой цели»[21]. В обход запретов, наложенных Версальским договором, Шахт создал внебанковскую систему финансирования германского ВПК. Для этого счета фирм, изготовлявших вооружение и боеприпасы, акцептовались компанией с ограниченной ответственностью Metallurgische Forschungsgesellschaft (МЕФО). Фактически это была клиринговая палата. МЕФО эмитировала в пользу производителей вооружений долгосрочные «МЕФО»-векселя. Эти векселя принимались к оплате всеми германскими банками, так как они гарантировались государством в лице Рейхсбанка.
Нацистские чиновники награждают Генри Форда Орденом Заслуг германского орла. 1938 г.
© AP Photo/EastNews
Секретность всей этой авантюры обеспечивалась тем, что данные о «МЕФО»-векселях никогда не фигурировали ни в публичных отчетах Рейхсбанка, ни в государственном бюджете Германии. Таким образом, международные наблюдатели не могли контролировать перевооружение вермахта. Схема МЕФО просуществовала до 1 апреля 1938 года. К этому времени было выдано долгосрочных векселей на 12 миллиардов рейхсмарок. Большая часть этих векселей была размещена в сберегательных банках, где хранились пенсионные накопления обычных немцев, которые тем самым, без своего на то согласия, участвовали в производстве вооружения.
Такая масса ценных бумаг, находившихся в обращении, но не имевших реального покрытия, могла угрожать финансовым крахом. Однако авторы этой схемы рассчитывали на компенсацию из будущей военной добычи. Фактически речь шла о скрытой эмиссии денег на войну.
В марте 1938 года Шахт возглавил операцию по присвоению ценностей госбанка присоединенной в результате аншлюса Австрии. В ноябре того же года он заявлял: «В мирное время ни один эмиссионный банк не проводил бы такой смелой политики, как Рейхсбанк… Однако при помощи этой кредитной политики Германия создала непревзойденную военную машину, а эта военная машина, в свою очередь, сделала возможным достижение целей нашей политики»[22]. Гитлеровская Германия реализовала общую для 1930-х схему имперской экономики в самом грубом, «ассирийском», виде, инвестируя в армию, нацеленную на захватнические войны.
В решении ключевой проблемы, вставшей перед всеми государствами после Великой депрессии, проблемы безработицы, Германия пошла по пути Советского Союза и рузвельтовской Америки. Был организован массовый низкооплачиваемый и полупринудительный труд на больших государственных проектах. В Германии такими проектами стали автобаны фюрера. Миллионы молодых немцев были собраны, а порой и согнаны на их строительство, при том что в Германии не было такого количества автомобилей, чтобы их заполнить. Тогда и возник проект гитлеровского народного автомобиля – «Фольксвагена». Однако он так и не был запущен в производство: построенные автозаводы были перепрофилированы на выпуск армейских автомобилей.
Выстроенная нацистами экономика с каждым годом все более походила на советскую: в ней появились четырехлетние планы, провозглашались типологически сходные принципы и лозунги, такие как «Труд – это тоже капитал». Контроль за трудовыми отношениями осуществлял «Трудовой фронт», в котором были объединены рабочие и предприниматели, что фактически означало уничтожение профсоюзов. «Одинаковый шаг, одинаковая выправка и одинаковый марш: тогда я больше не различаю по виду, кто предприниматель, а кто рабочий»[23], – провозглашал фюрер «Трудового фронта» Роберт
