Кристалл огня - Кэтлин Морган

Ее маленькие руки скользнули под одеяло и принялись массировать его плечи. От ее прикосновений он застонал.

Марисса понимала, что причиняет ему боль, но не прекращала своих усилий. Он закрыл глаза и стиснул зубы, но не останавливал ее. Тем не менее она, казалось, ничего не достигла. Брейса по-прежнему бил озноб, он бессильно клонился вперед и едва держал голову.

Это тронуло какие-то струны в душе Мариссы. Она погладила спутанные волосы Брейса, повинуясь бессознательному желанию утешить его. Сейчас Марисса видела перед собой человеческое существо, нуждающееся в помощи.

Она осторожно потрясла Брейса за плечо:

– Ложись на одеяло.

– Зачем? З-зачем мне ложиться? – Его зубы выбивали дробь.

– Тебе нужно согреться. Я лягу рядом с тобой, и мы завернемся еще в одно одеяло, – нетерпеливо ответила Марисса. – Ладно, хватит болтать, ложись.

Брейс тут же лег на спину, а затем перевернулся на бок и раскрыл объятия, чтобы принять в них гибкое юное тело Мариссы. Она пристроила второе одеяло и опустилась рядом с ним. Ее лицо оказалось на уровне его груди, покрытой короткими жесткими волосами. Уловив запах пота и крови, Марисса закашлялась и отвернула голову.

– Ох! – воскликнула она. – Как только такое возможно! Ты пахнешь хуже, чем мокрый пес!

– М-могу себе п-представить, – трясясь, согласился Брейс. – Н-но постарайся не выносить преждевременных суждений. Когда я помоюсь, ты, возможно, сочтешь меня более симпатичным!

– Скорее Хрустальные Огни замерзнут еще до конца сегодняшнего дня! Я уже говорила тебе, что ты отвратителен…

Подоткнув край одеяла, он осторожно и нежно, но твердо притянул ее голову к себе на грудь. Тепло ее юного тела уже начало согревать его.

– Да, я помню. Ты считаешь отвратительными всех мужчин. Не сомневаюсь, для такой ненависти есть весомые причины…

– Эти причины касаются только меня.

Брейс улыбнулся и поудобнее устроил Мариссу рядом с собой: даже такому избитому и обессиленному, как сейчас, ему было приятно ощущать в своих объятиях женщину. Впервые за много месяцев на него снизошли мир и покой. Брейс закрыл глаза.

– Расскажи о себе, Марисса, – попросил он. – Партнеры лучше работают, если понимают друг друга.

– Я бы не хотела говорить об этом. Все это слишком личное, тебе не понять. Ни один мужчина никогда не поймет горечь незаслуженного изгнания.

Брейс вопросительно приподнял брови.

«Это я-то не пойму? – казалось, говорил его взгляд. – Неужели ты не видишь, какие страдания принесло мне несправедливое заключение? И почему утверждаешь, что я не пойму этого?»

Усталая Марисса тесно прижалась к Брейсу и закрыла глаза, чувствуя, что не в силах смотреть на него. Ее смущала его близость.

– Расскажи о себе, Марисса, – повторил он низким чарующим голосом. – Я хочу знать.

Странно, но девушку ничуть не разозлило, что он произнес ее имя, хотя в иной ситуации она не снесла бы подобной дерзости. А восхитительное ощущение его рук, легонько поглаживающих ее плечи, проникало не только в ее тело, но и в душу. Необходимо положить этому конец! Может, если рассказать ему о себе и удовлетворить его любопытство, он оставит ее в покое? Вероятно, тогда он угомонится и наконец заснет.

Марисса глубоко вздохнула.

– Я содалитка, – начала она.

– Содалитка, – повторил он. – Теперь я понимаю. Так ты, стало быть, принадлежишь к тем изгнанницам-мораканкам, которые поклялись ненавидеть мужчин. Сообщество недовольных, давших обет безбрачия? Остается только удивляться, что при таких взглядах вам удается воспроизводить себе подобных.

Его слова подействовали на нее, как пощечина. А собственно, чего же еще ждать от мужчины?

– Содалитки вовсе не дают обет безбрачия! – гневно воскликнула Марисса. – У нас есть определенные потребности, и мы, разумеется, производим себе подобных, но лишь тогда, когда хотим этого. Мужчины же просто помогают нам в этом. Но мы не позволяем им поработить нас – ни физически, ни эмоционально. И мы вовсе не сообщество недовольных, – сердито добавила она. – А как бы ты отнесся к тому, что тебя вынудили бы на законном основании всю жизнь подчиняться другому человеку?

– Даже в моем нынешнем неприглядном состоянии мысль о том, что прекрасная женщина подчиняется мне, кажется весьма привлекательной. Но разве жизнь с любимым мужчиной не прельщает тебя?

– Нет!

Расслышав ужас в голосе Мариссы, Брейс замолчал.

– Неужели ты никогда не любила, Марисса?

– Любить мужчину? Отказаться от независимости ради дурацких эмоций, ради того, чье единственное желание управлять мною? – Она покачала головой. – Нет, это явное отклонение от нормы, а я не безумная.

– Замечу, что это сладкое безумие, – пробормотал Брейс, – но только если его испытывают оба партнера. К тому же женщина подчиняется мужчине добровольно и от чистого сердца. Любовь нельзя навязать силой, ей неведомы иерархические законы. Это чувство равных.

– Еще бы, – возразила Марисса, – мужчина ничего не теряет, но много выигрывает.

Она попыталась высвободиться из его объятий.

– Хватит об этом. Ты уже согрелся, и я больше не нужна тебе. Позволь мне встать.

Брейс посмотрел в ее серо-зеленые глаза, блестящие, как драгоценные камни. Неужели Марисса действительно думает, что ему, проведшему в заключении без женщин целых два цикла, она не нужна? Если бы он не был так слаб и не страдал от невыносимой боли, он убедил бы ее в обратном. Нет, он, конечно, никогда бы не посягнул на Мариссу помимо ее воли, но испытать несколько сладчайших мгновений…

Глубоко вздохнув, Брейс выпустил ее из объятий. Марисса принялась развязывать большой вещевой мешок, старательно избегая его взгляда. Затем начала перебирать содержимое мешка.

Брейс покачал головой и улыбнулся:

– Плоды набега на деревеньку?

– Да.

– У тебя явная склонность к мошенничеству. Это врожденное качество или ты приобрела его в своем сообществе?

Марисса подняла голову и холодно взглянула на Брейса:

– Пожалуй, нам лучше не рассказывать друг другу о нашем прошлом. Разговор о личном явно не состоялся, и я не хочу прекращать действие нашего… соглашения.

«О боги!» – подумал Брейс.

Какой же он идиот, что осмелился возражать этой маленькой содалитке, да еще такой беспомощный и во всем зависящий от нее! Да, сейчас он не в тюрьме, но безопасность еще очень далека. Что за бес вселился в него?

Не дрогнув, Брейс выдержал ее взгляд.

– Извини меня, Марисса. Я поступил глупо. Мне тоже не хочется обрывать то, что нас связывает.

– Ладно, это не имеет значения, – хмуро ответила она, продолжая возиться с мешком. – Тебе лучше поспать. А я пока займусь едой.