Большой космос (сборник) - Дэн Шорин

— В прошлом году он защитил докторскую, — усмехнулся Константин.

Инга недоверчиво встряхнула головой. Константин улыбнулся.

— Знаешь, с самого начала путешествий сквозь так называемое «гиперпространство» было замечено, что человеческий мозг, в условиях отсутствия эфира Чеснокова, ведёт себя как-то странно. В одних случаях вроде бы умные люди непроходимо тупеют, у других, наоборот, интеллект растёт как в гидропонной оранжерее. Именно тогда и возник проект «Совершенный Разум». Мурзик — продукт эксперимента «Котята-74». На корабле, находящемся в квазисостоянии, окотилась кошка. Для её котят была разработана оригинальная методика развития. Сейчас их интеллект в несколько раз превышает человеческий.

— А «Котята-73» имели место быть? — спросила Инга.

— Предыдущие семьдесят три, впрочем, как и последующие несколько тысяч подобных экспериментов окончились полной неудачей, — вздохнул Константин. — И, что самое интересное, никто не знает, почему именно эти котята неожиданно обрели разум, а все остальные остались просто котятами.

Инга смотрела на Мурзика и пыталась осознать, что вот в этом маленьком пушистом клубочке заключён интеллект, превосходящий интеллект человеческий.

— А как насчёт математики?!! — вдруг сообразила Инга. — Кошки же не способны к абстрактному мышлению!

— Ты права, — Константин тяжело вздохнул. — Банальная математика этим котятам недоступна. Пытались даже создать «образную математику» и «образную физику», но в конечном итоге оказалось, что симбиоз с компьютером надёжнее.

— В Мурзика напихали чипов? — Инга с сожалением посмотрела на котёнка.

— Да нет, кто же решиться оперировать мозг, который работает по непонятному для нас принципу…

Инга внимательно посмотрела на Константина, и глаза девушки округлились.

— Чипов напихали в меня, — подтвердил её догадку Константин. — А доступ к ним Мурзик осуществляет через слияние сознаний.

— Это жестокий мир, — Инга прижалась к плечу Константина. — Скажи, а какова цель твоей экспедиции? Только честно.

— Мы искали потерянные корабли… — Константин на секунду запнулся. — Мы искали совершенный разум, который мог бы развиться на одном из потерянных кораблей. Разум, который оперирует абсолютно иными категориями. Разум, по сравнению с которым Мурзик — просто глупый котёнок.

Искали. Это слово резануло Ингу по ушам.

— Значит, вы нашли его? В тот момент, когда я… из рубки — сюда?.. Знаешь, Костя, мой разум далёк от совершенства.

— Инга, — Константин обнял девушку за талию и нежно поцеловал в носик. — Когда Мурзик осуществлял переход «из каюты в рубку», он знал, где находится твой корабль и с какой скоростью он движется, у него даже была монтажная схема «Галилея». Ты же осуществила гораздо более красивый переход, не имея ни малейшего представления о местонахождении «Диптиха». Совершенный разум — удел котят, а мы нашли нечто большее… Совершенную интуицию.

Юзабилити

Представьте себе питекантропа, попавшего в звездолёт. Он приспособит эту «стальную пещеру» под жилище, но никогда не сможет раскрыть всех возможностей корабля.

«Юзабилити» — это степень, с которой продукт может быть использован определёнными пользователями при определённом контексте использования для достижения определённых целей с должной эффективностью, продуктивностью и удовлетворённостью.

— Так вот ты какое, настоящее прошлое! — восхищённо прошептала Инга, когда люк хроноскафа открылся и богатый запахами воздух плейстоцена хлынул в шлюзовую камеру.

Инга впервые путешествовала назад во времени, и древняя Земля была ей ещё в новинку.

— Смелее, девушка! — флегматично почёсывая правое ухо, сказал Фёдор Игнатьевич, пожилой палеоисторик, приписанный к экипажу «Диптиха» на время экспедиции. — Все достижения человечества начинаются с первого шага. Колумб однажды приплыл на американский континент. Гагарин полетел в космос. Армстронг высадился на Луну. Веров достиг Сатурна. Дженкинс исследовал планеты Проксимы Центавра. Арбитман обнаружил параллельную реальность. Звягинцев проторил тропинку в прошлое. Повторяя эти шаги, мы делаем их традицией. Вперёд!

С этими словами палеоисторик слегка подтолкнул Ингу, и та, не удержав равновесия, плюхнулась на пахнущую хвоей землю.

— Фёдор Игоревич! — возмущённо воскликнула девушка, вскакивая и отряхивая комбинезон.

— Я уже восемьдесят лет как Фёдор Игоревич, — сообщил учёный, спрыгивая вслед за Ингой. Пассажирский люк находился в самой нижней точке корпуса хроноскафа, и от земли его отделяло не более полуметра. — И собираюсь прожить под этим именем ещё пару веков, так что ничего нового вы мне не сказали.

— А ведёте себя как ребёнок!

— Знаешь, в чём главная беда современной цивилизации? Мы разучились быть детьми, разучились верить в свои силы. Летим к звёздам, а сами сомневаемся. Возвращаемся в прошлое, и опять сомневаемся. Неуверенность — вот бич эпохи!

— А, может, всё-таки, болтовня? — из шлюза показался торс Константина, пилота, командира «Диптиха» и по совместительству мужа Инги. Смонтированный на стене шлюза овальный рычаг плавно пошёл вниз, выдвигая короткий трап.

— Болтовня? — переспросил Фёдор Игоревич, отодвигаясь в сторону, чтобы освободить место.

— Может, пустая болтовня — бич эпохи? Напоминаю, что здесь вполне могут водиться саблезубые киски, у которых очень хороший слух.

— А вы представляете, Константин, сколько травоядных необходимо, чтобы обеспечить пропитанием самого маленького махайрода, больше известного обывателям под именем саблезубого тигра? У них обширнейшие охотничьи угодья, и вероятность того, что мы вот так с ходу наткнёмся на такую киску, ничтожно мала.

— Когда она решит закусить, вам будет не до анализа вероятностей, — вставила шпильку Инга.

— Кто здесь поминает кисок всуе? — раздался синтезированный компьютером голос четвёртого члена экипажа, доктора физико-математических наук Мурзика.

Несколько лет назад по личному времени Инги на одном из земных исследовательских звездолётов под строгим контролем учёных окотилась кошка. Эксперимент «Котята-74» был поставлен для изучения развития нервной системы высших млекопитающих в условиях гиперпрыжка. Что у этого помёта возникнет разум, не предполагал никто: семьдесят три предыдущих эксперимента дали нулевой результат, впрочем, как и несколько тысяч последующих. Учёные так и не узнали, что вызвало изменения в сером веществе котят, однако программу адаптации для братьев по разуму разработали. Впрочем, это оказалось несложно, IQ у всех котят переваливал за 180. На «Диптихе» Мурзик выполнял функции аналитика, при этом он, как подозревала девушка, на полную катушку использовал возможности квантового компьютера хроноскафа.

— Мы спорили про саблезубых тигров: водятся они здесь или нет?

— Водятся, — сообщил кот.

— Откуда знаешь? — с интересом спросил Фёдор Игоревич.

Мурзик почесал лапой нос и презрительно выгнул спину:

— Палеонтологическую базу поднял.

Фёдор Игоревич хлопнул себя по лбу, такой простой ответ не приходил ему в голову. Константин, более привычный к фокусам Мурзика, только улыбнулся: в словесных дуэлях коту не было равных.

— Константин, будь любезен, обрисуй нам задачи данной экспедиции? — кот преданными глазами уставился на капитана.

— Милейший доктор, а самому о цели экспедиции догадаться не позволяет видовая принадлежность? — хмыкнул палеоисторик. — Махайродов мы будем изучать. Или питекантропов. Других достойных задач в этой эпохе нет.

Инга с интересом уставилась на Мурзика. Это был вызов: язвить на борту диптиха полагалось только коту, и девушка с интересом ожидала, как тот выкрутится из возникшей ситуации.

— Милейший профессор, я рассмотрел оба предложенных вами варианта ещё до того, как «Диптих» занял своё место на высокой орбите, — вкрадчиво сообщил Мурзик. Кот мог синтезировать любые голосовые оттенки и бессовестно этим пользовался. — Поверьте мне, ни мои, ни, тем более, ваши предки не являются объектом исследования экспедиции. Обратите внимание, какая подобралась компания. Константин, несмотря на молодость, один из лучших пилотов Земли. Инга — выдающийся специалист по неформальной логике, интуит и просто хороший человек. Я — вершина эволюции, felis sapiens. Да и вы, вроде бы, в определённых кругах считаетесь неплохим палеоисториком. Если бы мы должны были изучать махайродов, к нам бы прикрепили зоологов, а если бы речь шла о питекантропах, то в составе экспедиции были бы психологи, религиоведы, физиологи и прочие дармоеды от гуманитарных наук. Возможно, ваша видовая принадлежность сыграла нехорошую шутку, и вы не смогли дистанцироваться от существовавших в эту эпоху приматов. Но поверьте моим словам: мы здесь не из-за них.