ШУМИ, ТАЙГА, ШУМИ! - Владимир Чивилихин

После заседания они погуляли по Москве. А прощаясь перед отъездом в Ленинград, Сергей спросил:

— Вы мне сообщите тогда?

— Напишу…

Теперь Сергей отвечал Маше. Он писал, что начали сажать кедр. До них лесхоз осеменил около пятисот гектаров вырубок, но всходов не появилось: грызуны, птицы и грибные заболевания уничтожали семена. Деньги были выброшены на ветер.

Приезжали в Чою работники лесного хозяйства и, требуя разведения кедра, отпускали новые средства, инструктировали. Но к чему эти инструкции? Сергей знал горькую правду: разведение кедра — школа терпения лесовода, а за всю историю лесоводства наука не подсказала ни одного дельного совета. Только редкие энтузиасты в различных уголках страны опытным путем добивались приживания этой реликтовой породы.

Любой организм лучше живет в родной, материнской среде, а какую пищу могла дать порванная и тощающая почва на свежей вырубке? Орешек подстерегали, кроме того, грибные заболевания, грызуны и птицы. Вся лесная живность кидалась на осемененные участки и пожирала орехи. Даже дятел — самый верный друг лесовода — старается погубить в зародыше могучего лесного великана. Природа мудра, и, может быть, не стоило насиловать ее, убивая труд и время на заведомо безнадежное дело?

Но комсомольцы решили все же попробовать. Еще зимой они прояровизировали орехи в опилках. Потом Володя Ивахненко распорядился протравить семена в растворе марганцовокислого калия, чтобы не появилась плесень. Но как спасти орехи от грызунов и птиц? Сергей и Володя поехали в Горноалтайский сельхозснаб, на складе которого нашли давно всеми забытый ящик. Им не хотели давать этот ящик, потому что в нем был страшнейший яд, от ничтожной дозы которого дохла лошадь. Ребята заполнили анкету из шестидесяти пунктов, клятвенно пообещав, что ни одна щепотка фосфида цинка не попадет на траву. Из Барнаула пришел приказ: «Разрешаем под личную вашу ответственность…»

На воскресник вышла вся лесная охрана, все специалисты, все ученики школы. В разных районах лесхоза взрыхлили маленькие площадки. Через неделю было готово под посев тридцать пять гектаров почвы. Сергей, Володя, супруги Новожиловы, инспектор охраны Иван Котов развезли по лесничествам яд. Орехи должны были перемешиваться с ядом в мучном или крахмальном клейстере. Часть семян решили подготовить с клеем и мелом.

Сергей приехал на самый далекий кордон. Лесник, увидев зловещий черный порошок, убежал в кусты. Сергей сам облачился в клеенчатый фартук, марлевую повязку и акушерские перчатки. К полудню засеял весь участок. А вечером рвало зеленой жидкостью, разрывало на части голову, и лесничиха отпаивала его молоком…

Сергей описывал все это Маше подробно и спокойно, а она с волнением ждала, какой же будет результат: ее захватила борьба ребят за свою мечту, и она уже мысленно видела себя участницей этой борьбы…

Потрясающий успех! На всех тридцати пяти гектарах кедр взошел. Друзья ползали по площадкам, считали всходы и ревели, как маленькие. Ребят теперь не остановить: посадили еще шесть гектаров дичков и заложили четыре питомника в разных местах. На семена и саженцы набросились все таежные птицы. Ребята объявили аврал и покрыли всю площадь питомников дранью.

Потом Сергей написал Маше, что вернулся с инспектором лесной охраны Иваном Котовым из тайги, где проводил обследование лесосек. На каждом гектаре вырубок гнило, заражая тайгу, несколько десятков кубометров древесины. Для заготовителей кончилось золотое времечко, когда можно было полюбовно сойтись с лесхозом — составить для формы акт на десяток тысяч рублей и скрепить отношения чайником спирта. Сергей предъявил леспромхозу иск почти на полмиллиона рублей! Он еще покажет кузькину мать губителям народного добра…

В другом письме Маша читала подробное описание каждой из пятнадцати лошадей, которых купил недавно лесхоз. И еще новость. В Москве Сергей добился, чтобы комсомольцам передали из других мест Алтая нерентабельные пасеки. Недавно пришло разрешение забрать шестьдесят пять семей. Чойские старики уверяли, что разлетятся пчелки от запаха бензина, жары и тряски, и пятнадцать тысяч рубликов директор выложит из своего кармана. Сергей написал отцу, вспомнив, что в далеком детстве они ездили куда-то, далеко за пчелами. Отец прислал подробную инструкцию. Пчел везли за триста километров, в жару.

Ни один рой не погиб. У Сергея раздулось лицо после поездки, но это была очень скромная плата за страх. Сейчас пчел уже вывезли в тайгу, и один чойский комсомолец, Федя Усов, взялся ходить за пасекой. Кадры в лесхозе крепнут: приехал из Ленинграда демобилизованный солдат Саша Сальников, переманили из леспромхоза Ивана Кузьмина, тракториста-виртуоза, которого знал весь Горный Алтай. Сергей все-таки выгнал начальника цеха ширпотреба Нохрина, который оказался комбинатором и вором: недавно продал на сторону лесхозовскую бочку дегтя, а деньги прикарманил. Заменить его пока некем, скорей бы заканчивал академию и приезжал Виталька Парфенов!..

За этими простыми письмами Сергея стояли полные невероятного напряжения дни и бессонные ночи, споры и разногласия, горькие неудачи и победы. Все лето Сергей Шипунов, Володя Ивахненко, Коля и Дина Новожиловы укрепляли хозяйство. Со стороны казалось, что комсомольцы, как в трясину, погружаются в обычную лесхозовскую текучку. И нужно было знать Сергея, чтобы увидеть в делах, которые он затевал, его конечную главную цель.

Впервые в стране комсомольцы провели успешные производственные посадки кедра — это был мощный аргумент в пользу многоотраслевого кедрового хозяйства. За один год они построили больше, чем их предшественники за десять лет: ребятам нужен был опыт строительства. Сергей добыл новые машины, тракторы, пилораму, установил дополнительный котел на дегтегонке, получил наряд на электростанцию, заказал в Ленинграде специальную топку для получения кедровой смолы, а в Ярославле — вибраторы для сбоя шишек. Вся эта техника должна была вооружить будущий таежный лесхоз. Ребята постепенно подбирали кадры, им нужны были такие люди, которые пойдут с ними до конца.

Сергей фанатически верил в мечту. В лесхозе был праздник, когда неожиданно было принято решение краевой плановой комиссии: «На базе Кебезенского и Чойского лесхозов организовать комплексный кедровый лесхоз, закрепив за ним общую площадь 423,9 тысячи гектаров…» Сергей ходил весь день, приплясывая, что-то напевая, время от времени тяжело и ласково хлопая друзей по плечам. Но радость оказалась преждевременной: снова категорически возражал совнархоз. Сергей съездил в Барнаул, вернулся мрачный.

— Окончательно замордовали проект, — сказал он. — Год пропал…

— А что будет, ребята, если нам все-таки не разрешат? — спросил расстроенным Коля Новожилов.

— Добьемся! — сжал зубы Сергей. — За сорок лет не добьемся?

— Как это «за сорок лет»?

— Ты думаешь, мы не проживем еще по сорок лет? Проживем! Есть у меня один план…

5. РАЗГОВОР СО СКЕПТИКОМ

Сергея мучило, что зажег он ребят, заманил сюда, наговорил красивых слов, а на деле — пшик. Володя Ивахненко незаметно следил за ним и однажды вечером подкараулил его на берегу Чойки. Сел рядом, пошвырял в воду камушки, сказал:

— Знаешь, Серега, не согласен я с тобой, что у нас год пропал. Поверь мне как другу и как комсоргу. Ведь мы сейчас имеем то, чего у нас уже не отнять.

— О чем это ты?

— Опыт! Никакая академия не заменит его. Главное — не развалили хозяйство, тянем. Пищим, но тянем!

— Да, это-то верно, — неохотно согласился Сергей.

— И мы отучились выдавать желаемое за действительное, мальчишества меньше в нас теперь.

— Тоже верно, — слабо улыбнулся Сергей.

— Значит, не журись!

— Знаешь, Володька, — Сергеи вдруг покраснел, — я не говорил тебе раньше, а сейчас скажу. Я благодарю судьбу за то, что свела меня с тобой.

— Слушай, брось ты эти телячьи нежности! — пробормотал Володя. — Главное, не журись! В жизни всякое бывает, но идет-то она правильно…

Сергей уже и сам трезвее относился к неудачам, понимал, что ничего на свете не делается по щучьему велению, что надо работать, терпеливо доказывать свою правоту, бороться, опираясь на умных, знающих, видящих перспективу людей.

В Горном Алтае на глазах исчезал кедр, база для осуществления мечты. И Сергей решил разобраться, почему лесозаготовители усиленно рубят кедровую тайгу, тянут дороги в новые и новые массивы.

Да, люди берут у «хлебного дерева» пока только древесину. Природа-чудесница и здесь выделила кедр, наградив его мягкой, легкой, очень прочной древесиной. Для столяра праздник — работать с кедром, так он охотно колется, строгается, полируется, не имея ни трещин, ни ситовин, ни засмолки, ни завитков, ни гнили. После полировки кедровая дощечка — ни дать ни взять заморская диковинка с приятным кипарисовым запахом, розоватым общим тоном и красивой текстурой. У кедровой древесины есть чудесные свойства, о которых Сергей хорошо знал по опыту дедов, охотно делавших из кедра отличные ульи, домашнюю посуду, шкафы. Сибиряки издавна обшивают избы изнутри кедровыми плахами: выделяющиеся эфирные масла дезинфицируют, оздоровляют жилье; покрывают кедровым тесом крыши: по долговечности и прочности они не уступают железным; хранят мед и масло в кедровых бочках, где они дольше не портятся.