Магическое перо - Ойзин Макганн

Рак-Эк-Наймен умолк и погрузился в размышления. Он принял правление страной, когда та находилась в полном развале. Он возродил страну из руин, создал одну из самых могущественных цивилизаций в истории… И все-таки, несмотря на всю мощь, империя до сих пор была вынуждена опираться на развитые технологии соседней Браскии.

— Начальник исследовательской группы и его люди неплохо продвигаются вперед, однако все еще не добились конкретных результатов, — продолжал он. — Нам нужно еще немного времени. Придется терпеть этих проклятых картранцев, пока мы не можем заставить их плясать под нашу дудку.

Правитель выглянул в окно. Приветствуя его, люди на улицах размахивали руками и кричали «ура». Рак-Эк-Наймен салютовал в ответ выброшенной вперед рукой и лучезарной улыбкой.

Наконец автомобили миновали ворота и выехали за городскую черту. Облегченно вздохнув, Рак-Эк-Наймен вытащил любимую курительную трубку, набил ее табаком и, чиркнув спичкой, принялся раскуривать, пуская в потолок густые кольца дыма. Мангрет, у которого была слабая грудь, изо всех сил старался подавить приступ кашля.

Шешил Хруч чувствовал, как река плавно увлекает его куда-то. Несколько раз, перевернувшись на живот и бултыхая руками и ногами, он пытался плыть против течения, но толку от этого не было никакого — только нахлебался воды. Поэтому Хруч решил не дергаться, а расслабиться и отдаться течению. Пусть река несет его куда хочет. Это было даже приятно.

Однако времени прошло уже немало, и начинало смеркаться. К тому же ближе к вечеру становилось прохладнее. Не так уж разумно было плыть в потемках по незнакомой реке! Но поскольку Хруч все еще едва держался на воде, у него не было никакой уверенности, что ему удастся выбраться на берег. Через несколько минут он увидел, что проплывает мимо громадного дерева, которое высилось прямо на середине реки.

На торчащих из воды корнях дерева, облепленных тиной, словно на маленьком островке, пристроился рыбак. Судя по всему, укрепив удочку между корней, он задремал и не видел приближавшегося Хруча.

— Эй! — закричал Хруч. — Помогите!

Сидевший на дереве вздрогнул и, проснувшись, с изумлением уставился на бултыхавшегося в реке человека в одежде. Он даже привстал, чтобы получше его рассмотреть, но тут удочка дернулась, и леска натянулась как струна. Рыбак замер в растерянности, не зная, куда броситься в первую очередь — то ли к удочке, то ли к этому странному пловцу. В конце концов победил рыбацкий инстинкт. Хручу пришлось ухватиться за торчащие из воды ветки и ждать своей очереди.

Рыбак затрещал катушкой, сматывая леску, и вытянул из воды жирного трепыхающегося карпа. Привычным движением он оглушил рыбу, ударив головой о ствол дерева, и сунул ее в садок. Только после этого любитель рыбной ловли нагнулся и, ухватив Хруча за шиворот, выволок из воды вместе с сумкой, так же, как только что карпа. (Оглушать, правда, не потребовалось.) Затем он усадил Шешила рядом с собой.

— Эх ты, мокрая кошка! — проворчал рыбак, словно ему то и дело приходилось выуживать из реки чудаков вроде Хруча. — Что это ты вздумал купаться в одежде? Может, это новая мода?

— Большое спасибо, сударь. Я вам ужасно обязан… — пролепетал Шешил, тяжело дыша.

Рыбак был человеком долговязым и жилистым с длинными, дочерна загорелыми руками. Таким же смуглым было и его морщинистое лицо с сонными глазами. Волосы заплетены в две косички, свисавшие по плечам справа и слева. Утиный нос, узкая щель беззубого рта. На нем была голубая блуза и порыжелые кожаные штаны, обрезанные ниже колен. Длинные худые ноги обуты в огромные сапоги.

— Брок Моффет меня зовут, — представился рыбак.

— Очень приятно. А меня — Шешил Хруч.

— Что-то я тебя раньше не видел. Наверное, пришелец? Откуда ты?

— Честно говоря, я и сам точно не знаю… Кстати, а это что за место?

— Вон там, — показал Моффет, — деревня Сверчки, а речка, откуда я тебя выудил, прозывается Камыши и течет до самого Рутледжа, что на побережье…

— Ага… Чрезвычайно вам признателен, сударь.

Изможденный Хруч сидел, прислонившись спиной к дереву, наслаждаясь покоем. Маленький остров плавно покачивало на речных волнах. Шешил не имел ничего против того, чтобы остаться здесь до утра. Но рыбак спросил:

— Как я понимаю, тебе нужно где-то переночевать?

— Я мог бы переночевать и тут. Не так уж холодно, верно?

— Глупости, друг! Мы с женой будем рады такому гостю, как ты, — воскликнул Моффет. — Я не могу допустить, чтобы потом говорили, что путнику, который проходил через нашу деревню, отказали в ночлеге и теплой постели! Конечно, мы люди не богатые, но знаем, как принять гостя!

— Вы очень добры. Большое вам спасибо, — пробормотал Хруч, пожимая Моффету руку.

С другой стороны маленького островка у Моффета была привязана деревянная лодчонка. В ней только-только могли уместиться два человека и рыболовные снасти. Хруч неуклюже ступил в лодку, едва не потеряв равновесие и не опрокинувшись в воду, но Моффет заботливо поддержал его и усадил на скамеечку. Они устроились спиной к спине. Моффет отвязал лодку, оттолкнулся и взялся за весла. Скоро лодчонка пересекла реку и уткнулась носом в берег. Рыбак помог Хручу выбраться на сушу, а затем выгрузил снасти.

Дом Моффета стоял прямо у реки — свежевыбеленный, крытый дерном. От калитки до самой двери дома располагалось множество горшков с цветами. Однако здесь не было ни садика, ни газона. Только голый гравий и цветочные горшки.

— Жена обожает цветы, но ужасно боится обыкновенных дождевых червяков, — объяснил Моффет. — Я пытался ей втолковать, что дождевые червяки не вредители, но бесполезно. Зато, не могу пожаловаться, двор женушка содержит в идеальной чистоте.

Он распахнул перед Хручом дверь, и на них пахнуло душистым ароматом томатной похлебки. Шешил, у которого от вкусного запаха так и потекли слюнки, вспомнил, что не ел целый день.

Из комнаты послышался хриплый женский голос:

— Эй, Моффет, что это за мокрую кошку ты притащил сегодня с рыбалки?

У плиты суетилась коренастая, ладно скроенная женщина. Окинув гостя взглядом с ног до головы, она вопросительно посмотрела на мужа.

— Он барахтался в речке, женушка. Чуть не утоп. Ему переночевать негде.

— Что ж, напои-ка его горячим чаем, пока он еще держится на ногах, — распорядилась жена. — Суп скоро будет готов.

Она снова загремела мисками и котелками. У Хруча от голода заурчало в желудке.

— Как насчет трубочки, Шешил? — спросил Моффет, поднимая с плиты громадный вскипевший чайник.

— Право, не знаю… Там, где мы жили, табак находился под запретом. Никогда не пробовал курить…

— Ничто не согревает мужчину так быстро, как трубочка хорошего табачка, — заявил Моффет, жадно раскуривая трубку, и кивнул на старое, обветшалое кресло: — Присаживайся!

Раскурив трубку, рыбаке наслаждением сделал несколько глубоких затяжек.

— Эй, увалень! Ничто не делает мужчину таким лентяем, как курение! — напустилась на Моффета жена. — Ты, кажется, взялся подавать чай!

— Я и подаю, женушка. Но заварка сперва должна хорошенько настояться, верно? — начал оправдываться тот.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что собираешься сидеть как пень, пока заваривается чай? — оборвала она. — Принеси-ка человеку какую-нибудь сухую одежду, горячую воду, мыло и полотенце. И сними ты свои грязные сапожищи, чтобы не топтать чистый пол!

Моффет притащил железное корыто, поставил посреди захламленной кладовки и наполнил горячей водой, которую набирал из бака на кухонной плите. Хруч быстро разделся и залез в корыто, а Моффет отправился на поиски какой-нибудь чистой одежонки.

Сидя в корыте, Хруч подносил свои длинные волосы к носу и принюхивался. Несмотря на то что он уже успел помыть их с мылом два раза, они все еще воняли канализацией. Воняла и борода. Моффет принес зеркало и наточенную бритву. На полке Хруч обнаружил также ножницы. Он долго вглядывался в свое отражение в зеркале, а затем решительно приступил к стрижке.

Сначала он просто кромсал волосы ножницами, стараясь обкорнать их покороче. По мере убывания волос лоб как будто делался обширнее. Зато плешь на затылке уже не так бросалась в глаза. У корней волосы были не такие седые, и теперь их цвет нравился Хручу гораздо больше.

Вот уже много лет он не пользовался бритвой, поэтому бритье оказалось не таким уж легким делом. Не удалось избежать нескольких ссадин и порезов на щеках. Однако он был вознагражден. От тошнотворного запаха не осталось и следа, а из зеркала на него смотрел совершенно другой человек — помолодевший и симпатичный.

Шешил сгреб состриженные седые волосы, чтобы выбросить, но Моффет остановил его, заявив, что из них можно наплести целую кучу прекрасных рыболовных «мушек». Учитывая запах, рыба должна бросаться на них как сумасшедшая.