Рыцарь Кровавой Розы - Тимур Марков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как бы то ни было, юношу это не сильно беспокоило. Кем бы там ни возомнил себя этот выскочка, он был всего лишь слугой, цепным псом на службе у своего повелителя, не более. Даже невзирая на дальнее родство с правящей династией, он не имел никакого права так обращаться с наследником хозяина, своим будущим королем. Мысленно Тристан пообещал себе, что непременно разберется с этим вопросом и проучит наглеца, но позже. Сегодня знаменательный день — он впервые приехал в столицу и скоро предстанет перед всем цветом знати, и ему не хотелось портить такое событие даже размышлениями о подобных мелочах.
Меж тем они миновали бедные кварталы, расположенные у городских стен, что не могло не порадовать Тристана. Сейчас процессия въехала в центральный район Камелота, где жили более обеспеченные горожане — торговцы, умелые ремесленники и те, кто служил при королевском дворе. Дома здесь были выше и просторнее, сделаны из хорошего дерева и нередко имели больше одного этажа. Попадались даже каменные постройки. Улицы выглядели значительно чище и кое-где были вымощены булыжником. Находиться здесь было намного приятнее, и настроение у наследника сразу поднялось. Процессия повернула на очередную улицу, дома расступились, и тут ему открылся дивный вид — с высокого холма вдалеке на него взирал королевский дворец. Огромная крепость, как могучий великан, грозно возвышалась над городом. Ее внушительные стены и башни были одой могуществу своего создателя — никогда прежде на Альбионе руками человека не воздвигалось ничего подобного. Даже величайшие кромлехи и менгиры[2], разбросанные по острову, меркли по сравнению с этим монументом. На вершинах башен гордо реяли на ветру флаги с красным драконом — гербом Пендрагона. От вида дворца поистине захватывало дух. А где-то там, в глубине замка, располагался легендарный зал Совета, сердце Камелота, где заседал совет благородных Домов и вершилась судьба королевства. И уже сегодня, совсем скоро, он окажется там, в самой гуще придворной жизни, где ведется большая политика и принимаются важнейшие решения. Он будет представлен всем прочим Домам как сын и наследник своего отца, и уж тогда никто не посмеет относиться к нему несерьезно. Быть может даже, с ним, как с единственным представителем Корнуолла в столице, решат посоветоваться в каком-нибудь важном политическом вопросе? Почему нет, вполне возможно! Разумеется, он не ударит в грязь лицом, продемонстрирует все свое достоинство и воспитание и непременно произведет неизгладимое впечатление на благородных лордов. Они все будут им восхищаться, иначе и быть не может! И тогда отец вынужден будет признать, что был несправедливо строг к своему отпрыску. Да, так все и случится!
От сладостного чувства предвкушения просто перехватывало дыхание. Ему захотелось прямо сейчас пустить коня в галоп и помчаться туда, в этот волшебный замок! Наплевав на этикет, на свиту, на все на свете понестись навстречу новой, прекрасной жизни — туда, где с ним будут считаться, уважать и воспринимать, как равного. Вперед, навстречу судьбе!..
Мысли о предстоящем триумфе унесли его далеко от действительности, но полученные от предков и отточенные годами тренировок рефлексы работали безотказно и не дали случиться непоправимому. Краем глаза он уловил впереди движение, а мгновением позже понял, что и правда летит по улице легким галопом. Тристан что было сил рванул поводья на себя, и конь резко затормозил, прочертив копытами в земле глубокие борозды. От испуга и неожиданности животное встало на дыбы, да так резко, что юноша чудом удержался в седле. Кое-как успокоив скакуна и уняв бешеный стук своего сердца, он смог, наконец, осмотреться, дабы понять, что произошло. Туча пыли, поднятая конем, потихоньку улеглась, и прямо перед собой он увидел человека, на которого чуть не налетел.
Это был крепкий, отлично сложенный мужчина средних лет, гордо восседающий на великолепном белом жеребце. Его лицо, словно выточенное из камня искусным скульптором, имело невероятно правильные черты — высокий лоб, четко очерченные скулы, прямой нос и волевой подбородок. Роскошные золотистые волосы были аккуратно уложены назад и струились по плечам, словно отрезы шелка, а его мощная грудь, мускулистые руки и идеальная осанка подсказывали, что меч на его поясе висел явно не для фасона. Прекрасное легкое одеяние свободного покроя лишь подчеркивало лучшие качества своего обладателя. Мужчина держался в седле так, словно родился в нем, и взирал на окружающий мир сверху вниз. Тристан невольно залюбовался — красота этого человека отдавала чем-то неземным, потусторонним, словно он явился из Иного мира. Всем своим естеством незнакомец буквально излучал величие и власть.
Но волшебство разрушилось в мгновение ока, когда мужчина повернул голову и посмотрел на юношу. Его лицо выглядело застывшим, словно маска, и не выражало никаких эмоций, а вот взгляд… во взгляде бледно-голубых глаз читалось плохо скрываемое раздражение вперемешку с величайшим презрением. Тристана словно окатили ушатом ледяной воды, он почувствовал, что ему хочется съежится и забиться в какую-нибудь глубокую нору или яму, неважно куда, главное — подальше от взора этих двух ледяных звезд, резавших душу, словно нож. Кое-как вернув самообладание, принц Корнуолла опомнился — ведь он только что чуть не налетел на этого человека, а значит, необходимо принести извинения. Не лучший способ завести знакомство в свой первый приезд в столицу, но ничего не поделаешь. Незнакомец явно принадлежал к благородному сословию, о чем говорили его великолепный наряд, украшения и роскошная сбруя лошади, но нигде не было видно ни герба, ни эмблемы, а одежда была нейтральных цветов. Кто же этот человек, из какого он Дома и почему разъезжает по городу в одиночестве, без охраны и свиты?
Тристан все же решился заговорить:
— Доброго дня, сэр! Я Тристан из дома Лионессе, сын короля Марка Корнуольского, только что прибыл в Камелот, чтобы предстать перед Советом и пройти посвящение в рыцари, — юноша старался говорить как можно более дружелюбным тоном, но все же держаться с достоинством, чтобы собеседник не решил, что он заискивает перед ним. — Приношу Вам свои глубочайшие извинения — я впервые в столице, и, засмотревшись на красоту королевского замка, не заметил, как выслал коня в галоп. С кем имею честь?
Человек никак не отреагировал на его слова, лишь продолжал буравить своим ледяным взглядом.
— Я весьма сожалею о произошедшем, но ведь ничего непоправимого не произошло, не так ли? Если Вы назовете мне свое имя, я непременно пришлю слуг с дарами,
