Меланхолия Харухи Судзумии (Перевод с английского) - Нагару Танигава

Боже! Ну почему меня окружают одни идиоты?!

Похоже, кто-то в нашей школе уверился, что перетасовки учеников по партам стоит совершать ежемесячно. Поэтому наша староста, Асакура, однажды пронумеровала все сидячие места, написала эти номера на крошечных клочках бумаги, сложила их все в вазу для печений и предложила каждому выбирать наугад. Мне досталось почётное место в предпоследнем ряду, рядом с одним из выходящих во внутренний дворик окон. Догадайтесь-ка, кто занял место на последнем ряду позади меня? Правильно. Вечно недовольная Харухи.

— Ну почему до сих пор не случилось ничего интересного?! Детишки, что ли, начали бы пропадать один за одним, или какого-нибудь учителя грохнули бы в запертой комнате?

— Хватит уже чепуху-то пороть.

— Я записалась в кружок разгадывания тайн.

— Правда? И что?

— Идиотское место. Ничего интересного там не было! Сидят и читают детективы с утра до вечера. И ни один не похож на настоящего следователя!

— Чего ж тут странного?

— Вообще-то я очень рассчитывала на кружок любителей паранормальных сущностей.

— Да ты что?

— Но оказалось, что там одни сумасшедшие оккультисты. Разве это интересно?

— Не особо.

— Боже, какая же вокруг скука! Ну почему в этой школе нет ни одного хоть каплю интересного кружка?

— Похоже, с этим ничего не поделаешь…

— Я думала, в старшей школе будут какие-нибудь увлекательные кружки! Вот гадость, чувствую себя, как футболист, поступивший в школу, где даже физкультуру отменили, — Харухи напоминала баньши, готовую облететь не одну сотню монастырей, разбрасываясь проклятьями направо и налево. Она пренебрежительно глянула куда-то за окно и тяжело вздохнула.

Мне стоит ей посочувствовать?

Не знаю уж, какого рода кружок хотела бы видеть Харухи. Возможно, она и сама не знает. Она просто хочет, чтобы кружок был «интересным». И что же, хотелось бы знать, считается «интересным»? Разгадывать таинственные убийства? Разыскивать НЛО? Вызывать духов? Скорее всего, сама Харухи не сможет ответить.

— Ничего не поделаешь.

Я решился высказать своё мнение.

— Похоже, это в природе людей — довольствоваться малым. Уже сотни и тысячи лет подряд массы ни к чему не стремятся. Немногие исключения из этого правила и двигают нашу цивилизацию. Одни из них очень хотели летать — и создали аэропланы. Другие мечтали о путешествиях — появились поезда и автомобили. Но всё это были только проявления их таланта: лишь гении могли претворить свои мечты в реальность. Нам, обычным смертным, под силу только прожить свою жизнь, испробовав как можно больше всего. Тут ничего не поделаешь, и глупо суетиться на пустом месте только потому, что тебе очень хочется приключений.

— Заглохни.

Харухи оборвала мою великолепную речь — ну, по крайней мере, такой мне она показалась — и отвернулась прочь. Похоже, что она пребывала в крайне плохом настроении. Впрочем, а когда она в нём не пребывала? Я уже привык. Эту девчонку, похоже, в самом деле волнует только то, что далеко выходит за рамки нормального. А в нашем мире такого нет. Совсем-совсем нет. Честно.

Да здравствуют Законы Физики! Благодаря вам мы, люди, можем жить спокойно. Несмотря на то, что Харухи и останется недовольной.

Я здоров, доктор?

Наверное, я чем-то это спровоцировал. Может, предыдущим разговором? Но я ничего такого совершенно не ожидал!

Тёплое весеннее солнце сияло через окна и вызывало желание тихонько задремать прямо в классе. Но только я собрался воплотить это намерение в жизнь и, подложив под голову руки, улёгся грудью на парту, как чудовищная сила дёрнула меня за воротник и потянула назад. Рывок был таким сильным, что я со всего размаху ударился затылком о парту позади меня. От боли из глаз брызнули слёзы.

— Эй, ты что творишь!

Я в ярости развернулся и лицезрел Харухи, одной рукой ещё державшую меня за воротник и улыбающуюся широкой счастливой улыбкой, жаркой, как июльское солнце — это первый раз на моей памяти, когда она вообще улыбается! Если улыбки начать измерять в градусах, её бы оказалась где-то на уровне горячего тропического дождя.

— Придумала!

Эй, не брызгай слюной!

— И как это мне раньше в голову не приходило!

Харухины глаза горели как Альфа Альбирео на безлунном небосводе. Она многозначительно посмотрела на меня. Я неохотно поддался:

— Ну и что ты придумала?

— Раз его нет, я организую его сама!

— Что «организуешь»?

— Кружок!

У меня внезапно заболела голова, и сомневаюсь, что удар об парту был тому причиной.

— Правда? Какая великолепная идея. Ещё что-нибудь?

— Что это за реакция? Почему я не вижу на твоём лице счастья?

— Про твою идею я с тобой ещё потом поговорю. А сейчас просто оцени-ка здраво, где мы находится и чего происходит, а уже потом можешь поделиться со мной радостью. Только успокойся, ладно?

— А в чём дело?

— Урок идёт.

Харухи наконец-то отпустила мой воротник. Я осторожно потрогал свой одеревеневший затылок и медленно развернулся к себе за парту. Весь класс смотрел на меня с благоговейным ужасом. Молоденькая учительница английского, не шевелясь, держала мелок в руке, и вид у неё был такой, будто она была готова расплакаться.

Я сурово указал Харухи пальцем на стул, и пожал плечами в адрес бедной учительницы:

— Пожалуйста, продолжайте.

Харухи неохотно уселась назад, чего-то недовольно бормоча себе под нос. Учительница с трудом вернулась к записям на доске…

Организовать кружок?

Хмммм…

Только не говорите мне, что я уже записан в его участники?

Моя голова болела всё сильнее.

Глава 2

Предчувствие меня не обмануло.

Против обыкновенного Харухи на перемене не исчезла бесследно. На этот раз она отчаянно схватила меня за руку и потащила прочь из кабинета в коридор, проволокла меня вверх по лестнице и, наконец, остановилась прямо перед дверью, ведущей на крышу школы.

Обычно эта дверь заперта, а лестничная клетка, ведущая на чердак, отдана искусствоведческому кружку под складское помещение. Огромные полотна, поломанные рамы от картин, статуи богов войны с отбитыми носами валялись там повсюду, делая и без того достаточно тесную площадку ещё теснее.

Зачем она меня сюда притащила?

— Мне требуется помощь, — объявила Харухи, всё ещё цепляясь за мою руку. Принимая во внимание свирепый взгляд, которым она сверлила мой подбородок, я решил, что она мне угрожает.

— Какая помощь? — как ни в чем ни бывало спросил я.

— Помоги мне организовать кружок.