День надежды - Михаил Самарский

Как хорошо, что я прослушал эту телепередачу. Без нее мог бы наделать ошибок. Кто там говорит, что телевизор вещь вредная? Ничего подобного – дальше было еще интереснее. Правда, уже не о лабрадорах. Ну, раз уж мы заговорили в этой главе об охоте, с вашего позволения, пока не забыл, расскажу кое-что из истории. Поверьте, это очень интересно.

Например, колыбелью соколиной охоты, по мнению исследователей, является Индия. Некоторые историки утверждают, что такая охота началась в Европе после первого крестового похода. Но нет. Здесь она была известна еще до новой эры. Греческие историки Ктезия и Элион писали о травле хищными птицами и отмечали это действо, как одну из достопримечательностей Индии. По свидетельству Аристотеля уже во времена Александра Македонского фракийцы охотились с помощью прирученных хищных птиц. От них соколиная охота пришла на запад.

Интенсивное распространение ястребиной и соколиной охоты произошло в эпоху Великого переселения народов, в V веке. В России первые упоминания об охоте с ловчими птицами относятся к XII веку. О ней упоминает в своем завещании Владимир Мономах. В охоте с ловчими птицами без собак сложно, а потому охотники стали дрессировать специальных собак, хотя в такой охоте от собак не требовалось большой сноровки, проворства, силы и выносливости, а потому в помощь соколам и ястребам привлекались обыкновенные дворовые собаки.

Но более важное значение имела стойка птичьей собаки при другом способе охоты на птиц – ловле сетями. Предметом охоты была полевая дичь – перепела и куропатки, имеющие привычку затаиваться. Сама же ловля заключалась в том, что птицу или птиц, найденных собакой, накрывали большой, так называемой наволочной сетью. Для успешной охоты требовалась собака, которая не только искала бы близко от ловцов, но и оставалась вблизи найденной дичи как можно дольше.

Если вникнуть в сущность стойки, то это скорее инстинкт. Дело в том, что кратковременная стойка присуща лисе, волку и другим хищным зверям. Она объясняется именно потребностью хорошо высмотреть учуянную добычу, то есть нацелиться, для того чтобы вернее рассчитать прыжок и схватить ее без промаха.

Особенное значение имела стойка при отыскивании птицы, так как она, будучи поднята, уже не могла быть поймана, подобно зайцу или другому зверю. Каждая собака, охотящаяся на пернатых, находящихся на земле, прежде всего, отыскивает их по оставленным ими следам или определяет место их нахождения непосредственно так называемым верхним чутьем, по запаху, доносящемуся к ней от самой птицы. Затем, когда усилившийся запах дичи укажет на ее близость, собака медленно и осторожно, иногда ползком, подкрадывается к определенному месту, высматривая затаившуюся птицу. Это скрадывание называется ружейными охотниками подводкой. В тот момент, когда собака чутьем или зрением удостоверится в непосредственной близости добычи, она останавливается для того, чтобы разглядеть ее и поймать.

Эта кратковременная задержка, которую можно наблюдать у всякой дворняжки, и есть стойка в первоначальном виде. Для того же, чтобы прыжок был больше, многие собаки, подобно кошкам, при этом приседают, пригибаясь к земле.

Ловцам сетью оставалось воспользоваться этой врожденной способностью собак, укрепить ее и сделать остановку более продолжительной. Это было достигнуто, разумеется, не без труда, путем настойчивого обучения целого ряда поколений. Вероятнее всего, обучение заключалось в том, что собаку вел на длинной сворке третий охотник. Как только она останавливалась и становилось очевидно, что дичь находится у нее под носом, собаку задерживали, ловцы же накрывали ее вместе с птицей. Позднее добились того, что собака не только не шевелилась под сетью и не запутывалась в ней, но и ложилась, плотно прилегая к земле.

А теперь внимание. Вы знали, почему некоторых собак называют легавыми? Я тоже не знал. Но вот!

Из птичьей гончей и подсокольей собаки постепенно вырвалась средневековая лежачая собака, собака, которая ложится на стойке. Название, которое по-русски переводится словом «легавая», от корня «лег, лечь», а по-английски – равнозначащим «setter».

Вот такие новости свалились на мою голову, а я спешу ими поделиться с вами. Посмотрим, что будет дальше.

Эх! Размечтался он тут: и подсоколий, и гончий. Ты смотри, чтобы из тебя чучело не сделали, когда выяснится, что ты такой же охотник, как твоя бывшая подопечная Полина Фотеевна американская певица Мадонна.

VI

Дальше события развивались не просто быстро, а космически стремительно.

«Чудес на свете не бывает, – говорил Иван Савельевич, а потом всегда добавлял: – Шила в мешке не утаишь!» И ведь как точно! Мое шило вылезло в первый же день охоты. А помог ему в такой проворности проливной дождь. То ли мои гримеры денег на качественный грим пожалели, то ли его в природе не существует, но когда я из-под дождя вошел в охотничий домик, все ахнули. Я сначала и не понял, что случилось. Смотрю, все на меня уставились и застыли. И лишь только когда я приблизился к зеркалу, сам чуть сквозь землю не провалился. Все, что художники-портретисты намалевали на моей морде (тут стыдно-то и лицом обзывать), превратилось в грязно-цветные потеки.

Ниже всех отвисла челюсть у моего хозяина. О боже! Каково мне было слышать его первые, выдавленные с трудом слова!

– Вы где этого попугая выловили? – язвительно спросил он, и народ рассмеялся.

Я виновато склонил голову и молча стоял. А что тут скажешь? Ни «ав», ни «у-у» здесь не уместны. Такого позора я еще не испытывал никогда. Кто-то скажет, дескать, ну, а ты-то здесь при чем, люди натворили, а тебе стыдно. Так за людей и стыдно. Я ведь поневоле стал соучастником этого мероприятия.

Заметив мрачное лицо босса, соохотники умолкли.

– Кто мне ответит на вопрос? Где сейчас находится мой Грин? – процедил он.

В избе повисла тишина.

– В общем, так, – сплюнув прямо на пол, стал приказывать Александр Михайлович, – мероприятие отменяется, это чучело упаковать, едем домой, экстренное совещание. Присутствуют начальник службы безопасности, Ольга Семеновна и этот… проходимец доктор.

– Михалыч, – робко переспросил помощник, – а время? Во сколько совеща…

– Ты чего? – взревел шеф. – Не слышал? Экстренное совещание. К нашему приезду домой все должны быть в сборе. Понятно? Этого урода, – он показал на меня, – в мешок! Не мыть, не чистить, не оттирать – пусть расскажут, кто этот цирк устроил. Предупреди: будут врать, вместе с этим «чарли чаплиным» закопаю.

– Начальник службы безопасности в отпуске, он за границей.

– Ну, значит, зам его – Боря!

«Вот тебе и маскарад. Рано радовался. Лучше бы на операционном столе погиб, чем в каком-то мешке. А что? С него станется. Прикажет, и все… Ой-ой-ой! Страшно подумать».

Кто-то грубо схватил меня сзади за шкирку и затолкал в мешок. Хорошо хоть «упаковка» оказалась просторной, да человек, завязывающий горловину, видимо, сжалившись надо мной, прорезал в мешковине несколько отверстий. Спасибо тебе, добрый человек.

Через несколько часов мы были на месте. Совещание началось с десятиминутного молчания. Не подумайте, что они молчали в знак траура по мне и моему предшественнику. Нет, просто Александр Михайлович сидел и молча рассматривал меня и моих соучастников. Я сидел в середине комнаты. Наконец-то, обращаясь к Ольге Семеновне, босс тихо спросил:

– Зачем? Объясни, зачем вы это сделали?

– Саша, я понимаю тебя, только давай спокойно обсудим…

– Спокойно?! – неожиданно заорал Александр Михайлович. – Вы предлагаете спокойно обсудить убийство моего друга? Моего любимого пса? Вы меня за кого принимаете? За идиота? Оля, – мужчина подошел вплотную к женщине и, едва не касаясь своим носом ее носа, добавил: – Это предательство. Ты это понимаешь? Понимаешь?

Ольга Семеновна – удивительно мужественная женщина.

Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Он встала навстречу мужу и решительно сказала:

– Знаешь, что, дорогой, а не пори чушь! Никто тебя не предавал. Наоборот, хотели сберечь твое здоровье, а заодно и невинную собаку.

«Вот это точно! Это правда. Подтверждаю!»

– То есть Грина вам спасти не хотелось, а какую-то дворнягу вы пожалели? Правильно я понимаю? Кто инициатор этого мошенничества?

– И не мошенничество это! – твердо заявила Ольга Семеновна. – Давай я все объясню. Только без наездов. Договорились?

– Хорошо, – неожиданно согласился Александр Михайлович. – Говори.

– Это я предложила такой вариант. Дело в том, что никакой гарантии спасения Грина не было. Доктор…

– Это правда? – повернувшись к бледному ветеринару, спросил шеф.

– Да-да, – закивал Антон Игоревич.

– Почему мне не доложил? – снова повысил голос Александр Михайлович.

– Я… я… Ал-л…

– Мы же договорились, – перебила заикающегося доктора Ольга Семеновна, – сначала говорю я. Попрошу меня не перебивать.