Тополь стремительный - Георгий Гуревич

— Понятно, понятно… А когда дерево зацветет?

Читатели постарше не забыли, наверное, 1944 год. Они помнят, как, увидев красные и зеленые созвездия салюта, незнакомые люди спрашивали друг друга на улицах:

— Салют? В честь чего это? Говорят — Лида. А что такое Лида? Объявляли: важный узел железных дорог. Вчера тоже был салют… теперь каждый день. Какие молодцы наши солдаты! Да, и солдаты и генералы. Гитлеровцам каюк — они сами это чувствуют. А далеко от этой Лиды до Берлина?

Вот так же единодушно и в нашем маленьком мирке мы воспринимали известия о росте деревьев. Сухие цифры были насыщены для нас глубоким смыслом. Тридцать девять сантиметров. Это была новая ступень, новый шаг к победе. Всего час тому назад было тридцать семь… А листья растут хорошо? А какого цвета кора?..

Когда кончился беспокойный день, насыщенный сводками о сантиметрах, я забрал одеяло и отправился ночевать возле посадок. Как можно было спокойно спать до утра и не знать, что происходит с растениями! И я постелил плащ в пушистой пыли, подложил под голову кожаное сиденье из кабины трехтонки. От прохладной кожи приятно пахло бензином, пружины уютно поскрипывали под головой. А высоко надо мной висели неестественно яркие звезды, мелкая пыль Млечного пути; и Лебедь несся, вытянув шею, мимо яркоголубой Веги.

— Григорий Андреевич! Ого-го, сюда! Кончаю ночь.

Это Петя Дергачев — шофер — звал меня посмотреть, насколько поднялись растения за последний час.

Дело в том, что растения, как мне объяснили, неодинаково растут днем и ночью. При свете они создают и накапливают материал. Рост идет главным образом в толщину.

В темноте же, расходуя запасы, накопленные днем, растения тянутся ввысь. Поэтому для нормального роста необходимо чередование дня и ночи. И Кондратенков решил установить для своего быстрорастущего гибрида особый режим: в течение дня несколько искусственных "ночей" под ящиками, а в ночное время светлые промежутки при помощи прожектора. "Кончаю ночь" — это означало: "зажигаю прожектор".

Услышав крик, я быстро вставал и спешил к посадкам.

Петя уже ожидал меня, держа руку на рубильнике. И вот ослепительно белое пятно ложилось на гнезда. Из темноты появлялись квадраты зелени. Они резко выделялись на фоне желтеющих колосьев. Широкие листья, отдельных растений перекрывали друг друга, образуя единую глянцевито оливковую поверхность, и от этого казалось, что гнездо растет сплошной массой, вздымаясь, как опара.

Мы осторожно погружали линейку в густую листву, стараясь нащупать почву.

— Как у вас, Григорий Андреевич?

— Пятьдесят один. А у тебя?

— То же самое. А как на крайнем квадрате?

— Как всегда, выше всех.

— Ну еще бы! Туда "ПН-55" светит — у него самый полезный свет.

И мы всерьез принимались обсуждать, почему у прожектора "ПН-55" самые полезные лучи.

Днем Петя Дергачев был шутником и балагуром, но ночью звезды настраивали его на задумчивый лад. Засветив прожекторы, он подсаживался ко мне и, рассеянно чертя щепочкой в пыли, неожиданно спрашивал:

— А как по-вашему, Григорий Андреевич, что в жизни нужнее всего?

Если поблизости был Лева — а это случалось чуть ли не каждую ночь: либо он дежурил сам, либо дежурила Вера, и он навещал ее, — юноша начинал отвечать не задумываясь:

— В жизни нужнее всего наука, и раньше всего наука о растениях. — Мы живем за счет растений: пища, одежда, топливо, строительный материал, краски, лекарства, даже кислород, которым мы дышим, — все это дают нам растения.

Какое бесконечное разнообразие форм! Дуб и плесень, рожь и одуванчик… Удивительная песчаная акация, которая _может расти вниз головой, если ее вырвать с корнями, росянка — растение-паук… Да разве можно все перечислить!

И каждое дерево — это целый мир, где живут миллионы клеток, и каждая клетка — в свою очередь, сложнейший организм. Подумайте о хлорофилловых зернах, умеющих из воды и газа готовить сахар, растительное масло, хлопковое волокно, картофельный крахмал и ароматный сок ананаса. Подумайте о росте дерева — о том, какие силы поднимают многотонную крону дерева на десятки метров вверх. Понять этот мир, познать его законы, жизнь, структуру — это значит найти путь к изобилию и счастью для всех людей.

— А ты не увлекаешься, Лева? — осторожно спрашивала Верочка.

Эта деловитая и неуемная девушка как-то особенно бережно и любовно относилась к Леве. Она не спорила с ним, не поучала его, только чуть предостерегала: "Лева, опомнись… Лева, ты увлекаешься…"

Петя Дергачев внимательно слушал "за" и "против". Лидо его выражало неудовлетворение. Некоторое время он молчал, а потом обрушивал на нас следующий вопрос:

— А что такое счастье?

— Счастье, — начинал Лева, — это такая категория, которая…

И снова начиналась дискуссия, пока кто-нибудь не спохватывался:

— Петя, пора давать углекислоту! Заговорились…

В атмосфере содержится три десятитысячных доли углекислого газа. Но если его несколько больше, растение развивается лучше. Поэтому, по указанию Кондратенкова, наш быстрорастущий гибрид получал добавочную порцию.

Итак, дежурный и Петя Дергачев отправлялись подкармливать посадки углекислым газом, а я закрывал глаза до следующего прожекторного "утра" через два часа.

Конечно, далеко не все и всегда проходило гладко. На третий день, когда быстрорастущие уже давным-давно переросли пшеницу и возвышались над нивой широко разросшимися густозелеными купами, Кондратенков решил вырубить лишние деревья, чтобы оставшиеся могли свободнее куститься… Два часа спорили они с Борисом Ильичом, какие стволы убрать, какие оставить, и каждый из нас, стоя в отдалении, беспокоился о судьбе своего любимца. Но как только рубка была закончена, налетел вихрь-и какой., не хуже чем в день нашего приезда! Низкорослые еще лесопосадки вокруг пшеничного поля не смогли прикрыть от ветра наши гнезда. Буря всей силой обрушилась на бугор. Два быстрорастущих деревца были сломаны, у других облетели листья.

Металлические ящики были уже малы, а специальные сборные домики еще не готовы, и нам пришлось сооружать перед гнездами баррикаду из автомашин, ящиков, кожаных сидений и бортовых досок в ожидании, пока плотники в мастерской закончат подгонку щитов.

Наконец домики были собраны, растения укрыты, обмыты, подкормлены углекислым газом. Но тут случилась новая, беда — утечка газа в кране. Выяснилось это не сразу, только к вечеру, и многие растения просто захлебнулись от избытка углекислоты. Пришлось их проветривать, даже снабжать кислородом, как тяжелобольных.