Люди из Претории - Хилари Нгвено

Идя вдоль кресел, Проныра увидел знакомого. Это был Шэйн, чернокожий южноафриканский певец, выступавший в клубе. Он занимал немаловажное место в жизни Лоры Ванджику.

- Шэйн, привет! - Проныра остановился.

- Здорово, старина. - Певец поднялся с кресла. - Что затеваешь, старина? Кого выслеживаешь? - На нем был красный пиджак в клетку.

- Да так, пустяки.

Что вытаращился на меня? - подумал Проныра.

- Я видел, как ты пялился на того белого парня, - сказал Шэйн, испытующе глядя Проныре в глаза.

- На какого парня?

- На того, что в темных очках.

- Значит, ты следил за мной? - спросил Проныра. - Для чего?

- Не мог не следить, старина, - ответил певец. - Сижу в этом кресле, ты проходишь в двух шагах и так занят тем парнем, что даже меня не замечаешь. Я пытаюсь привлечь твое внимание - никакого результата. Потом ты усаживаешься и начинаешь притворяться, будто читаешь "Нэйшн". Знаешь, старина, слепой и тот понял бы: не читал ты эту газету. Что у тебя с белым, какие дела?

- Никаких, - сказал Проныра, испытывая некоторое неудобство. Он и не предполагал, что его интерес к европейцу в темных очках столь заметен. Просто он напомнил мне одного знакомого из Штатов.

- Странно, - протянул певец. - И мне он напомнил одного знакомого.

- Вот ведь как можно ошибиться, надо же! - Проныра затряс головой. - Во всяком случае, рад встрече. Прости мою рассеянность.

- Едешь в редакцию?

- Да.

- Передай привет моей девочке, - попросил певец. - Хороша!

- Непременно передам.

Мистер Питер Хамиси покуривал трубку и, не перебивая, слушал Проныру. Только его пальцы выстукивали дробь по металлической поверхности стола, давая знать Проныре, что его речь не слишком убедительна.

- Не думаю, что мы много потеряли, не побеседовав с Капвелой, - говорил Проныра редактору. - Побывай я даже на пресс-конференции, все равно в присутствии репортеров из других газет и нашего министра ничего нового про контрабанду узнать бы не удалось. А тут наклевывается что-то интересное. Европеец прибывает в аэропорт Найроби, его встречают три машины, набитые агентами, мигом увозят оттуда в город, без таможенной проверки. Весь его багаж - портфель для бумаг; агенты устраивают его в отеле без паспорта. Вот вам мое мнение: этот Джон Уиллард на самом деле беглый ученый из Южной Африки. Он каким-то образом пробрался в Замбию и предупредил кенийские власти, что приедет, что ему понадобится убежище до получения разрешения на проезд в Европу. Кто-то понимал: в Найроби ученого могут караулить южноафриканские агенты. И этот кто-то договорился, чтобы его встретили в аэропорту люди из безопасности. Я думаю, это устроили южноафриканские борцы за свободу, минуя замбийские власти. - Сделав паузу, Проныра добавил: Сознаюсь, в аэропорту я забыл про Капвелу и прилип к белому парню чисто интуитивно. Но, проследив за агентами до "Хилтона", я убедился, что это и есть сбежавший ученый.

Проныра замолчал, давая возможность Хамиси ответить. Голос его во время рассказа звенел от волнения, он чувствовал полную уверенность в своей правоте. Хамиси прервал барабанную дробь и глубоко затянулся.

- Гипотеза увлекательная, Нельсон, - наконец сказал он. - Но для газеты в этом деле особого проку не вижу. Если все, о чем ты рассказал, правда, значит, по соображениям безопасности, мы не сможем напечатать ни слова. Ты, Нельсон, не разведчик, не Джеймс Бонд, а репортер уголовной хроники. Я понимаю: этот парень в темных очках разжигает в тебе любопытство. Однако любопытство не основание для того, чтобы бросать работу над солидной, важной темой и отправляться на вольную охоту. Ты должен написать о контрабанде маиса, а до сих пор ничего стоящего не принес. Непременно удовлетвори свое любопытство об исчезнувшем ученом. Позвони в Управление безопасности и спроси, не в их ли руках он находится. А мне подавай контрабанду. Ясно, Нельсон?

- Ясно, сэр.

4

С большой неохотой Проныра Нельсон вернулся к маису: попросил телефонистку соединить его с мистером Капвелой, который остановился в отеле "Панафрик", потом созвонился со знакомым чиновником в департаменте зернопродуктов - тот обещал показать ему некоторые конфиденциальные материалы об одном из руководителей департамента. В таможенном Управлении Восточноафриканского сообщества у Проныры работал еще один знакомый, который не раз намекал, что может поделиться кое-какой информацией. Но когда Проныра позвонил ему, тот заявил, что не достал еще нужных документов. Сукин сын, хочет получить на лапу, с гневом подумал Проныра. Он откинулся на спинку стула и выругался вслух.

- Опять не в духе? - спросила Лора Ванджику из-за соседнего стола.

- День невезений, - сказал Проныра. - Напал на великолепную жилу, а редактор велит продолжать возню с этим чертовым маисом.

- Что за великолепная жила? - спросила Лора.

- Исчез южноафриканский ученый, крупная птица. Работал над совершенно секретным проектом.

- Ну и что? - У Лоры это сообщение не вызвало никакого интереса.

- А то, что, сдается мне, этот исчезнувший южноафриканский ученый находится сейчас в Найроби, в руках кенийских органов безопасности.

Она посмотрела на него с таким видом, будто ожидала услышать нечто совсем другое. Он пожал плечами.

- Вот и все, - сказал он.

- Исчезнувший южноафриканский ученый в Найроби? - переспросила Лора, и Проныра уловил нотки недоверия и даже насмешки в ее голосе.

Проклятые женщины! - подумал он, но вспомнил, что примерно в том же тоне с ним недавно говорил редактор. Он решил сменить тему.

- Между прочим, твой дружок шлет тебе горячий привет, - сказал он с улыбкой.

- Который?

- Что значит - который? Сколько их у тебя?

- Все зависит от того, - кокетливо пояснила Лора, - говоришь ли ты о теперешнем, о бывших или о будущих.

- О нынешнем, - сказал Проныра. - По крайней мере он был нынешним еще несколько минут назад или считал себя таковым. Я о Шэйне. Встретил его в "Хилтоне". По-моему, он от тебя без ума.

- Он отдает мне должное, чего не могу сказать о других.

Проныра счел за благо не вступать в спор и развернул свежий номер "Рэнд дэйли мэйл", недавно положенный курьером на его стол. История с исчезнувшим ученым не сходила с первой страницы. Согласно надежному источнику, южноафриканские власти считают, что доктор Эразмус пробрался в Кению и, вероятно, пытается установить контакт с кенийскими властями. По предположению анонима, сбежавший ученый пересек Замбию и каким-то образом сумел вылететь из Лусаки в Найроби, откуда он, видимо, постарается перебраться в Европу.

- Даже южноафриканцы знают, что он в Найроби, - сказал Проныра, с удовлетворением хлопая себя по бедру.

- Кто "он"?

- Исчезнувший ученый, - сказал Проныра. - Вот читай. - Он протянул газету Лоре, ткнув пальцем в статью о докторе Эразмусе.

- Так он в Найроби? - сказала она, наскоро пробежав текст.

- Да, он в Найроби, - ответил Проныра бесстрастным голосом. - И я собираюсь доказать нашему Фоме неверному, что это так.

- Выброси из головы этого ученого, и пойдем перекусим. - Лора улыбнулась ему кокетливо и призывно.

- Ты чего это вдруг? Твой певец дал тебе отставку?

- Я увижусь с ним вечером в клубе "Холлиан", - сказала Лора. - Просто решила оказать тебе честь и позволить показаться на людях с настоящей леди.

- Конечно, я считаю за честь показаться на людях с настоящей леди, съязвил Проныра. - Только где ее взять, настоящую?

Лора вздохнула, собрала бумаги на своем столе, захватила сумочку и вышла из комнаты.

Провожая ее взглядом, Проныра признал про себя, что сложена она великолепно. Без всяких скидок и оговорок. Она хотела пообедать с ним. Почему он не откликнулся на приглашение? Проныра размышлял над этим вопросом добрых полсекунды, а потом вернулся к телефону. Надо заниматься контрабандой маиса, а исчезнувший ученый не дает покоя. Поэтому он и не пошел с ней.

Несмотря на все старания, он ни на шаг не продвинулся с маисом. Вскоре после обеда Проныра позвонил в отель "Панафрик", но ему ответили, что господин Капвела не возвращался в свой номер. Таможенник не появится на работе раньше завтрашнего дня. Знакомый из департамента зернопродуктов упрашивал Проныру набраться терпения.

- Вы ведь понимаете, это нелегко, - говорил он. - Мне приходится быть особо осторожным. Нам надо действовать тихо, не торопясь.

Попробуй внушить это мистеру Хамиси - едва не крикнул в трубку Проныра.

Вся вторая половина дня прошла впустую. Выпадали у него такие дни, когда он только и делал, что названивал по телефону и ругал тупоголовых секретарш, непременно желавших знать, о чем он собирается толковать с их боссом. Он ругался с ними, не отрывая глаз от пишущей машинки, будто его взгляд мог вдохнуть в нее жизнь. Проныра ненавидел такие дни. И особую ненависть вызывал у него день сегодняшний, потому что статья, которую от него требовали, совсем его не вдохновляла. Между тем то, что занимало все его мысли, по-видимому, никого не интересовало.