Оплошка - Андрей Ангелов

– Ты не бойся, сжимай сильнее! – учил Трифон. – И с нажимом тяни!.. Видишь?

– Вижу, – мрачно изрёк Сидоркин, облокачиваясь на загородку. – Послушай, как тебя там.

– Трифон! – любезно подсказал инок, не отрываясь от сосков.

– Ну да, Трифон. Ты давно здесь?

– Девять лет было на Сретение!

– Чем на воле занимался?

– Я артист, играл в театре!

– А чего в монахи-то пошёл?

– Назрела потребность души!.. – обиняком высказался Трифон.

– И как тебе тут?

– Хорошо! – инок перестал дёргать соски, посмотрел на собеседника. – Я не пожалел!.. Работа во славу Божью, свежий воздух, общение с Господом! Никаких грязных и похотливых мыслей… крепну в вере! Ещё апостол Иаков говорил: «Дружба с миром есть вражда против Бога. И кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу»!

Монах произнёс стихи из Библии проникновенно, глядя на карманника блаженным взором. Затем добавил, теребя бородёнку:

– Послание Святого апостола Иакова, глава четыре, стих четыре!

– Ну, ты пряник! – восхитился Сидоркин. – Ты всю Библию знаешь по главам?

– У меня ещё период духовной юности… – смиренно ответил Трифон, опуская глаза. – Господь учит: знать не главное, главное выполнять то, что знаешь!.. Иди-ка сюда, давай руку!

Сидоркин закатал рукава, присел, протянул ладонь. Инок обхватил её своими пальцами, приставил к вымени.

– Бери сосок! – командовал он. – Сжимай… так… сильнее… оттягивай… – Струйка молока брызнула в ведро. – Прочувствовал силу нажима? Попробуй ещё… хорошо!

Трифон поднялся.

– Дальше пробуй сам! Научишься, брат! Я поначалу, вообще, не знал, с какой стороны подходить к корове! Бог дал мне разумение!.. Я на кухню! – Инок подхватил вёдра и удалился.

Саня сел на табурет, уставился на молоко на дне ведра.

– Ну и вонища! – помахал рукой перед носом. – Знал бы, захватил респиратор.

Корова повернула голову, замычала.

– Что смотришь, дура? – рявкнул вор. – Пожалуй, надо потребовать у герцога премиальные за вредные условия труда, – проворчал Саня и неуверенно потянул за соски.

9. БРАТ АНТОНИЙ

После мастер-класса Трифона дело пошло гораздо лучше. Белые струйки живо брызгали в ведро. Саня даже не заметил, как это занятие увлекло его.

Вдруг он услышал чей-то мягкий тенор:

– Брат Трифон! Ты гдеее?

Саня встал, выглянул из-за перегородки. Монах с худым, аскетичным лицом и аккуратной бородкой подошел к стойлу и с удивлением уставился на Сидоркина.

– Ты кто?

– Я-то? – усмехнулся карманник. – Новый послушник, Саней зовут.

– А я брат Антоний! – представился монах, с любопытством оглядывая вора. – Откуда к нам, брат?

– Отсюда не видно, – Сидоркин почесал голову. – Город Москва – слышал?

– Слышал… – протянул Антоний, пристально разглядывая голую до плеча Санину левую руку. – Кто это? – ткнул пальцем в существо с крыльями за спиной, красовавшееся на Санином предплечье.

Сидоркин скосил взгляд на татуировку:

– Ангел, ему уже лет пять.

– Мне кажется это не ангел!.. – вдруг побледнел Антоний. – А дьявол, замаскированный под ангела!.. А ты его лазутчик и замыслил что-то недоброе! – попятился монах.

Сидоркин напрягся: «Он что, ясновидящий?!». Уверенность монаха в правильности своей догадки была очевидна.

Брат Антоний продолжал с испугом отступать, затем со всех ног бросился вон, чуть не сбив брата Трифона, возвращавшегося с пустыми ведрами.

Монах удивлённо посмотрел на монаха. Затем Трифон глянул на Саню. Карманник пожал плечами, стараясь не выдать своего напряжения.

Умом воришка понимал, что татуировка не доказательство его преступного сговора с нечистой силой, но волна, которую мог поднять прозорливый инок, вызывала опасения. Лишнее внимание к его скромной персоне Сидоркину было явно ни к чему. Провалить такое дело он просто не мог!

– Вот, видишь, уже лучше! – как ни в чем не бывало, проговорил брат Трифон, глядя в наполовину полное ведро Сидоркина. – А скоро вообще освоишься! – Одобрительно закивал монах. – Довольно на сегодня! Пойдем трапезничать, брат Александр! – Инок взял ведро и пошел к выходу.

Саня облегченно вздохнул и даже мысленно поблагодарил Бога за такую реакцию Трифона и поспешил за монахом.

10. РЕЦЕПТЫ ТРАПЕЗЫ

В столовой, по обеим сторонам длинного деревянного стола, накрытого старенькой, но чистой клетчатой клеенкой, стояло 20 иноков. Возглавлявший трапезу игумен Феофил степенно оглядел братство, молвил звучно:

– Братия, хочу вам напомнить слова Иисуса, сказанные им на горе ученикам: «просите и дано будет вам»…

– Евангелие от Матфея, глава седьмая, стих седьмой! – негромко произнёс Трифон.

Сидоркин, стоящий напротив Трифона, с интересом наблюдал за происходящим.

– Ибо всякий просящий получает…

– Евангелие от Матфея, глава седьмая, стих восьмой! – тут же отозвался Трифон.

– В чём смысл этих слов для нас, братияяя?.. – игумен воздел руки. – Я знаю, хорошо знаю! – Он опустил руки, оглядел иноков. – И вы знаете, поэтому я не буду рассуждать по данному поводу… А кто не знает смысла слов Иисуса, – Феофил глянул на послушника, – тот скоро узнает! Замечу лишь, – настоятель повысил голос, – что удел иноков просить Господа за прегрешения людей! Что мы и делаем в перерывах между физическим трудом, а иногда и во время оного! Иисус внимает нашим молитвам и даёт людям прощение грехов… Не зазнавайтесь только, братия!

Монахи дружно закивали.

– И помните: Господь постоянно испытывает нашу духовную крепость! Смотрит, как мы сами противостоим искушениям! Проверяет наше желание помочь торжеству Божьего Царства!

– Истинно, игумен Феофил! – гаркнуло 20 глоток.

Сидоркин даже вздрогнул от неожиданного выкрика.

– А теперь помолимся, как учил Иисус на благословенной горе! – наказал настоятель. – «Молясь, не говорите лишнего, поскольку Господь знает, чего вы хотите, и не оставит вас»…

Монахи послушно склонили головы и забормотали.

– Евангелие от Матфея, глава шестая, стихи седьмой и восьмой! – произнёс Трифон, как автомат, и тоже забубнил.

Саня стоял, как белая ворона среди богомольных черноризцев… Молитвы никакой он не знал. Что шептали стоящие рядом братья, расслышать было практически невозможно. Воришка опустил голову и уставился на стоящую перед ним плетеную корзинку с черным хлебом.

– Аминь! – резюмировал настоятель. – Приступим к трапезе…

Все опустились на лавки и стали вкушать.

Хлеб был мигом разобран, карманник протянул руку к корзинке и схватил пустоту. Он посмотрел на Трифона, инок жрал так, что трещали щёки, успевая только глотать и чавкая. Нечего и говорить, что другие тоже ели с жадностью, за исключением настоятеля. Слышался лишь стук ложек и причмокивания.

Трифон за 15 секунд подчистил свою чашку, вылил в рот остатки бульона, облизал ложку… мгновенно выпил молоко из железной кружки, посмотрел на визави:

– Ты почему не ешь?

Карманник помешал ложкой в тарелке:

– А что это за бурда?

– Гороховый суп с лапшой! – инок смотрел жадными глазами.

Сидоркин обвёл взором стол. Монахи смотрели на его тарелку и кружку с голодным блеском в глазах, их посуда была пуста. Один Феофил чинно ел, равномерно поднимая и опуская ложку, ни на что не обращая внимания.

– Если не хочешь, я могу съесть за тебя! – облизнулся коллега по коровнику.

Ворюга усмехнулся:

– Иисус учит: «просите и дано будет вам?» – Он подвинул свою порцию к Трифону. – Жри! – Развёл руками. – Извиняйте, братия, порция одна. Занимайте очередь, кто будет трескать за меня в следующий раз.

Монахи покорно склонили головы.

11. ПЕРВАЯ НОЧЬ: КУ-КУ

После вечерней трапезы все разошлись почивать по своим кельям.

…Вот уже битый час Саня ворочался на деревянном топчане. Он лежал одетый, кутаясь в тоненькое клетчатое одеяло, и пытаясь согреться. Заснуть никак не удавалось.

Луна посылала мутный свет через маленькое окошечко, без стекла, под потолком, еле-еле освещая нехитрое убранство кельи. Два топчана, стол и пара стульев. Вот и всё, до тошноты просто и незатейливо.

Саня откинул одеяло, сел на лежанке, поёжился, натянул рукава свитера на кисти рук.

– Ну и дубак! Как они здесь живут? – пробормотал Сидоркин, поглядывая на спящего в полутора метрах от него Трифона. – И этот еще храпит, сукин сын!..

Послушник чиркнул зажигалкой, зажёг восковую свечу в стеклянной банке, стоявшей на столе. Поднялся, накинул на плечи старенькое одеяло, вышел в коридор…

…Саня отыскал кухню, щёлкнул выключателем. Столовую залил тусклый электрический свет. Карманник задул свечку, подошёл к газовой плите, заглянул в чайник, из настенного шкафа вытащил пачку заварки.

– Ты что тут делаешь, сынок? – раздался мягкий баритон за спиной.

Полуночник обернулся, возле него стоял настоятель.

«Вот уж точно, что я здесь делаю?» – промелькнуло в Саниной голове.

– Чайку хотел попить, – объяснил послушник, показывая пачку. – Задубел совсем… к-как вы здесь спите? Хоть бы отопление провели.