Лирика - Александр Блок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Я и молод, и свеж, и влюблен…»[12]
Я и молод, и свеж, и влюблен,Я в тревоге, в тоске и в мольбе,Зеленею, таинственный клен,Неизменно склоненный к тебе.Теплый ветер пройдет по листам —Задрожат от молитвы стволы,На лице, обращенном к звездам, —Ароматные слезы хвалы.Ты придешь под широкий шатерВ эти бледные сонные дниЗаглядеться на милый убор,Размечтаться в зеленой тени.Ты одна, влюблена и со мной,Нашепчу я таинственный сон,И до ночи – с тоскою, с тобой,Я с тобой, зеленеющий клен.
31 июля 1902
«Ужасен холод вечеров…»
Ужасен холод вечеров,Их ветер, бьющийся в тревоге,Несуществующих шаговТревожный шорох на дороге.
Холодная черта зари —Как память близкого недугаИ верный знак, что мы внутриНеразмыкаемого круга.
Июль 1902
«Свет в окошке шатался…»[13]
Свет в окошке шатался,В полумраке – один —У подъезда шепталсяС темнотой арлекин.
Был окутанный мглоюБело-красный наряд.Наверху – за стеною —Шутовской маскарад.
Там лицо укрывалиВ разноцветную ложь.Но в руке узнавалиНеизбежную дрожь.
Он – мечом деревяннымНачертал письмена.Восхищенная странным,Потуплялась Она.
Восхищенью не веря,С темнотою – один —У задумчивой двериХохотал арлекин.
6 августа 1902
«Без Меня б твои сны улетали…»
Без Меня б твои сны улеталиВ безжеланно-туманную высь,Ты вспомни вечерние дали,В тихий терем, дитя, постучись.
Я живу над зубчатой землею,Вечерею в Моем терему.Приходи. Я тебя успокою,Милый, милый, тебя обниму.
Отошла Я в снега без возврата,Но, холодные вихри крутя,На черте огневого закатаНачертала Я Имя, дитя…
Август 1902
VI
С.-Петербург. Осень – 7 ноября 1902 года
«Я вышел в ночь – узнать, понять…»
Я вышел в ночь – узнать, понятьДалекий шорох, близкий ропот,Несуществующих принять,Поверить в мнимый конский топот.
Дорога, под луной бела,Казалось, полнилась шагами.Там только чья-то тень брелаИ опустилась за холмами.
И слушал я – и услыхал:Среди дрожащих лунных пятенДалёко, звонко конь скакал,И легкий посвист был понятен.
Но здесь и дальше – ровный звук,И сердце медленно боролось,О, как понять, откуда стук,Откуда будет слышен голос?
И вот, слышнее звон копыт,И белый конь ко мне несется…И стало ясно, кто молчитИ на пустом седле смеется.
Я вышел в ночь – узнать, понятьДалекий шорох, близкий ропот,Несуществующих принять,Поверить в мнимый конский топот.
6 сентября 1902.
С.-Петербург
«Безрадостные всходят семена…»
Безрадостные всходят семена.Холодный ветер бьется в голых прутьях.В моей душе открылись письмена.Я их таю – в селеньях, на распутьях…И крáдусь я, как тень, у лунных стен.Меняются, темнеют, глохнут стены.Мне сладостно от всяких перемен,Мне каждый день рождает перемены.О, как я жив, как бьет ключами кровь!Я здесь родной с подземными ключами!Мгновенья тайн! Ты, вечная любовь!Я понял вас! Я с вами! Я за вами!Растет, растет великая стена.Холодный ветер бьется в голых прутьях…Я вас открыл, святые письмена.Я вас храню с улыбкой на распутьях.
6 сентября 1902
«В городе колокол бился…»
В городе колокол бился,Поздние славя мечты.Я отошел и молилсяТам, где провиделась Ты.
Слушая зов иноверца,Поздними днями дыша,Билось по-прежнему сердце,Не изменялась душа.
Все отошло, изменило,Шепчет про душу мою…Ты лишь Одна сохранилаДревнюю Тайну Свою.
15 сентября 1902
Экклесиаст[14]
Благословляя свет и теньИ веселясь игрою лирной,Смотри туда – в хаос безмирный,Куда склоняется твой день.
Цела серебряная цепь,Твои наполнены кувшины,Миндаль цветет на дне долины,И влажным зноем дышит степь.
Идешь ты к дому на горах,Полдневным солнцем залитая;Идешь – повязка золотаяВ смолистых тонет волосах.
Зачахли каперса цветы,И вот – кузнечик тяжелеет,И на дороге ужас веет,И помрачились высоты.
Молоть устали жернова.Бегут испуганные стражи,И всех объемлет призрак вражий,И долу гнутся дерева.
Все диким страхом смятено.Столпились в кучу люди, звери.И тщетно замыкают двериДосель смотревшие в окно.
24 сентября 1902
«При жолтом свете веселились…»
При жолтом свете веселились,Всю ночь у стен сжимался круг,Ряды танцующих двоились,И мнился неотступный друг.
Желанье поднимало груди,На лицах отражался зной.Я проходил с мечтой о чуде,Томимый похотью чужой…
Казалось, там, за дымкой пыли,В толпе скрываясь, кто-то жил,И очи странные следили,И голос пел и говорил…
Сентябрь 1902
«Явился он на стройном бале…»
Явился он на стройном балеВ блестяще сомкнутом кругу.Огни зловещие мигали,И взор описывал дугу.
Всю ночь кружились в шумном танце,Всю ночь у стен сжимался круг.И на заре – в оконном глянцеБесшумный появился друг.
Он встал и поднял взор совиный,И смотрит – пристальный – один,Куда за бледной КоломбинойБежал звенящий Арлекин.
А там – в углу – под образами,В толпе, мятущейся пестро,Вращая детскими глазами,Дрожит обманутый Пьеро.
7 октября 1902
«Вхожу я в темные храмы…»
Вхожу я в темные храмы,Совершаю бедный обряд.Там жду я Прекрасной ДамыВ мерцаньи красных лампад.
В тени у высокой колонныДрожу от скрипа дверей.А в лицо мне глядит, озаренный,Только образ, лишь сон о Ней.
О, я привык к этим ризамВеличавой Вечной Жены!Высоко бегут по карнизамУлыбки, сказки и сны.
О, Святая, как ласковы свечи,Как отрадны Твои черты!Мне не слышны ни вздохи, ни речи,Но я верю: Милая – Ты.
25 октября 1902
«Разгораются тайные знаки…»
Разгораются тайные знакиНа глухой, непробудной стене.Золотые и красные макиНадо мной тяготеют во сне.
Укрываюсь в ночные пещерыИ не помню суровых чудес.На заре – голубые химерыСмотрят в зеркале ярких небес.
Убегаю в прошедшие миги,Закрываю от страха глаза,На листах холодеющей книги —Золотая девичья коса.
Надо мной небосвод уже низок,Черный сон тяготеет в груди.Мой конец предначертанный близок,И война, и пожар – впереди.
Октябрь 1902
«Мне страшно с Тобой встречаться…»
Мне страшно с Тобой встречаться.Страшнее Тебя не встречать.Я стал всему удивляться,На всем уловил печать.
По улице ходят тени,Не пойму – живут или спят.Прильнув к церковной ступени,Боюсь оглянуться назад.
Кладут мне на плечи руки,Но я не помню имен.В ушах раздаются звукиНедавних больших похорон.
А хмурое небо низко —Покрыло и самый храм.Я знаю: Ты здесь. Ты близко.Тебя здесь нет. Ты – там.
5 ноября 1902
«Дома растут, как желанья…»
Дома растут, как желанья,Но взгляни внезапно назад:Там, где было белое зданье,Увидишь ты черный смрад.
Так все вещи меняют место,Неприметно уходят ввысь.Ты, Орфей, потерял невесту, —Кто шепнул тебе: «Оглянись…»?
Я закрою голову белым,Закричу и кинусь в поток.И всплывет, качнется над теломБлаговонный, речной цветок.
5 ноября 1902
Распутья
(1902–1904)
С.-Петербург – Bad Nauheim – с. Шахматово
«Я их хранил в приделе Иоанна…»[15]
Я их хранил в приделе Иоанна,Недвижный страж, – хранил огонь лампад.
И вот – Она, и к Ней – моя Осанна —Венец трудов – превыше всех наград.
Я скрыл лицо, и проходили годы.Я пребывал в Служеньи много лет.
И вот зажглись лучом вечерним своды,Она дала мне Царственный Ответ.
Я здесь один хранил и теплил свечи.Один – пророк – дрожал в дыму кадил.
И в Оный День – один участник Встречи —Я этих Встреч ни с кем не разделил.
8 ноября 1902
