Тайная война воздушного штрафбата - Антон Кротков

Борис сразу прикусил губу, запоздало сообразив, какого маху он дал. Конечно! Чтобы попасть сюда, Лёня наверняка провернул какую-то махинацию.

В пору было, обескуражив охранников возгласом «полундра!», драпать к ещё не успевшему отъехать от санаторской проходной такси. Но это означало бы не решить вопрос, ради которого Борис сюда приехал.

Между тем охранники, словно унюхавшие дичь охотничьи псы, «приняли настороженную стойку и навострили уши»: Что за Красавчик? Кто таков? Ату его!

Борис видел: ещё секунда — и вохровцы поднимут грандиозный шухер.

— Так это ж моего брательника жёнка так кличет! — нашёлся визитёр. — За то, что он у неё всё же красивее обезьяны.

Сам не понимая почему, Борис заговорил с ярко выраженным хохляцким колоритом. Впрочем, по наитию найденный образ, кажется, оказался весьма удачным. Добродушный «хохол» «гутарил» с вахтёрами так, словно по простоте душевной призывал незнакомых мужиков посмеяться над интимной подробностью из жизни родни:

— Вот Бог послал мужику бабу! Не жена, а «вражий голос»!

Вскоре Нефёдов с облегчением заметил понимающие ухмылки на суровых лицах сторожей — раз улыбаются, значит, расслабились, больше не воспринимают данный инцидент всерьёз.

«Теперь надо действовать более осторожно», — сказал себе Нефёдов. И тем не менее он снова чуть не выдал себя искренним изумлением, когда узнал, что для того, чтобы основательно поправить своё пошатнувшееся в делах фартовых здоровье, старый аферист оформился в элитный санаторий ни много ни мало как бывший зампред обкома с Урала, ветеран партии аж с 1931 года. «Он бы ещё героем Куликовской битвы или на худой конец большевиком с дореволюционным стажем записался», — не без зависти к Лёниной способности ловко (без мыла) пролезать туда, куда простым смертным путь был строго запрещён, сказал себе Нефёдов.

А решилась проблема чисто случайно. Борис полез в карман за папиросами и вдруг вспомнил, что имеет в особом кармашке кошелька небольшую фотографию, на которой была запечатлена их отдельная штрафная авиагруппа, точнее те, кто дожил до 9 мая 1962 года, когда был сделан снимок (а таких осталось немного). Как бы случайно карточка упала на пол, когда посетитель что-то искал в кошельке. Увидев, о ком идёт речь, охранники сразу широко заулыбались и чуть ли не стали хлопать по плечу родственника такого замечательного человека. О пропуске более никто не вспоминал.

Один из вахтёров долго провожал Нефёдова через всю огромную территорию санатория. По пути выяснилось, что «уважаемый персональный пенсионер» в данный момент находится на лечебных процедурах. В фойе банного корпуса визитёров встретил здоровенный детина в белом медицинском халате, больше похожий на ресторанного вышибалу. Он отпустил охранника и совсем по-военному доложил Нефёдову, что какой-то Лев Романович его уже ждёт.

«Процедуры» оказались феодальными утехами двух распаренных докрасна мужиков с тремя голыми девками. Юные русалки с распущенными волосами и пышными женскими прелестями с порога взяли нового кавалера под рученьки и повели в раздевальню.

— Сначала праздник тела и души, а разговоры потом! — крикнул Борису из бассейна Лёня. Когда одессит появился из купальни, взорам присутствующих открылась его нательная живопись, которая не хуже ассирийских настенных хроник повествовала о бурной, полной разнообразных приключений жизни сорокашестилетнего плейбоя. Особенно Лёня гордился татуировками в интимном месте. Словно звёздочки на фюзеляже самолёта, эти весёлые картинки свидетельствовали о его асовском донжуановском списке.

Банные барышни оказались большими искусницами по части снятия у попавших к ним в руки мужчин стрессов и телесных зажимов. Они ловко управлялись с берёзовым веником, профессионально делали массаж и могли дать фору в искусстве любви древнегреческим гетерам. Как девушки попали на охраняемую не хуже ракетной базы территорию, осталось для Бориса загадкой. Но из парной он вышел удовлетворённый, словно султан из гарема, чувствуя, что только что скинул лет двадцать, не меньше.

Угадав первый вопрос Нефёдова, фиктивный обкомовский отставник в иносказательной форме объяснил, как он очутился в этой богадельне для отставных хозяев жизни:

— У меня манера такая — «попадать в цвет». Мне даже кажется, что живи я теперь в Америке, где злобные куклуксклановцы линчуют бедных негров, а «чёрные пантеры»[8] отстреливают бледнолицых потомков плантаторов-рабовладельцев, я бы и там, в виде исключения, стал первым и единственным в своём роде «нейтралом», которого все обитатели нью-йоркских или чикагских каменных джунглей считали бы чужаком и изгоем и при этом звали бы на свои шабаши.

Вместе с Лёней хорошо проводил время какой-то кавказец, очень похожий на сталинского министра внешней торговли и председателя Совмина Анастаса Микояна — с такой же чёрточкой усиков под крупным орлиным носом и мягким обманчивым взглядом из-под кустистых бровей. Одессит отрекомендовал его Борису как «своего ученика из Батуми». Оказывается, они обмывали здесь только что купленный сыном гор «Мерседес».

— Так пистон захотелось кому-то поставить, а тут такие секс-бомбы сорок мегатонн, — интимно признался командиру Лёня и посетовал: — Не удержался… Да и как тут удержишься!

При этом любитель хорошей жизни красивым жестом обвёл заставленный разносолами стол, резвящихся в бассейне обнажённых русалок и прочее великолепие парной класса люкс. В накинутой на голое тело простыне Лёня сейчас был похож на римского сенатора, расслабляющегося в термах собственной вилы в компании наложниц и друзей.

— Да и барышни настаивали. Говорят: «Близость к настоящим мужикам освежает». А, каково, командир?! Выходит, мы с тобой парни в самом соку и рано о пенсии думать.

При этих словах подружки одессита одобрительно захихикали из бассейна.

Приятель Красавчика принялся его нахваливать, уверяя, что лишь прежние грузинские князья умели так красиво встретить гостя и отдохнуть вместе с ним.

Видимо, в какой-то момент темпераментный южанин перегнул палку, ибо Лёня скромно потупил взор и стал уверять командира, что сам он — ни-ни, ибо в основном лечится здесь. А потому честно старается строго соблюдать санаторный режим. А данное торжество бесстыдной плоти, мол, устроено исключительно ради приехавшего издалека «генацвали» и его автомобильной радости.

Впрочем, приступ стыдливой скромности продолжался недолго. Вскоре самоирония взяла верх. Красавчик хитро прищурился на командира и, как полагается после парной и пива, когда особенно тянет на философствование, поведал притчу про монаха-отшельника:

— Двадцать лет удалившийся от мира ради духовного просветления юноша, а затем молодой мужчина строго соблюдал данный Богу обет не грешить — не пить вина, не есть мяса, не сквернословить и не притрагиваться к женщинам, как к «сосудам сатанинского порока». И никак дьяволу, на какие бы ухищрения он ни шёл, не удавалось сбить этого человека с его праведного пути. И вот однажды Сатана принял облик престарелого отца монаха, с которым тот не виделся много лет. «Выпей со мной хотя бы глоток вина, сынок, по обычаю нашего рода, — попросил на прощание лжеотец, — ведь уже не свидимся более с тобой». Не смог суровый затворник отказать родному человеку в его последней просьбе. За первым глотком последовал второй и третий. А там в дело пошёл прихваченный «родителем» второй кувшин хмельного напитка… В этот же день пьяный монах убил и съел чужого барана, грязно обругал по дороге встречных путников и изнасиловал оставленную без присмотра деревенскую козу… Так выпьем же, други мои, за то, чтобы не впадать в крайности, всего позволяя себе вовремя и в меру! — провозгласил тост одессит.

Почувствовав, что представился подходящий момент, Борис перешёл к делу, за которым сюда явился (в этот момент осушивший свой «кубок» кавказец удалился в соседнюю комнату). А для начала вежливо поинтересовался:

— Как у тебя сейчас с финансами?

— Ношу новый костюм со старыми дырками, — загадочно прожевал в ответ барон теневого рынка без отрыва от куриной ножки.

— Понятно. Тогда я лучше в другом месте поищу то, что мне надо.

На это Лёня артистично ответил фразой из анекдота:

— «Да ты с ума сошёл — деньги из семьи каким-то дешёвым сукам носить!» — сказала мама целке-сыну, раздеваясь. — В чём в чём, а по части образной доходчивости ничто не могло сравниться с неподражаемым одесским юмором. — Когда у нас, в Одессе, спрашивают: «Скажите, у вас нет рыбы?», мы обично вежливо отвечаем: «У нас нет мяса, а рибы нет чуть дальше, в магазине Живая риба». Вам, конечно, нужны доллары, мсье Нефёдов? Я вас понял. Но сейчас их нет у меня, но для вас нарисуем.

Борис удивленно уставился в грустные тёмные глаза напротив, не понимая, каким образом Лёне стало известно о том, о чём он пока только размышлял, но ещё ни разу не произносил вслух. Лёня лишь усмехнулся и ещё раз веско пообещал: