Когда приходит Рождество - Клейвен Эндрю

– Ох, он же не мог этого сделать, – сказал Уинтер.

– Конечно нет. Ребенок.

Лила была единственной, ради кого он жил, кого он оберегал.

До тех пор, пока не влюбился в Дженнифер Дин.

Уинтер добрался до отеля. Это была трехэтажная деревянная гостиница в колониальном стиле – такая же старинная и очаровательная, как и сам город, который словно вышел из причудливого американского прошлого. Уинтер поднялся по парадной лестнице на длинное крыльцо и подумал, что было бы просто замечательно усесться где-нибудь тут в кресло-качалку, чтобы час-другой провести вот так – глядя на озеро, простирающееся далеко за горизонт.

Когда он регистрировался, его встретило мелодичное и мягкое хоровое исполнение “Тихой ночи”, и эта песня следовала за ним, когда он поднимался в лифте на последний этаж. Ее сменила другая песня, которую крутили по телевизору, что висел на стене, – “Придите, правоверные”. Уинтер слушал ее, разбирая свои вещи в большой светлой и уютной комнате с панорамным окном, выходящим прямо на озеро.

Закончив с вещами, он спустился вниз и сел в джип. Он отправился в начальную школу, где работала Дженнифер Дин.

Бездушная маленькая крепость из кирпича была закрыта на каникулы. Директор, Никола Этуотер, сказала, что у нее какие-то дела в кабинете и она встретит его здесь.

Уинтер решил прогуляться по пустым коридорам, по которым разносилось эхо его шагов. На стенах висели рисунки: квадратные дома с треугольными крышами и зигзагообразные елочки возле них. Он хотел со смешком отмахнуться от нелепого ощущения, что оставленному на Рождество зданию впрямь не хватает детей.

– Кажется, будто школа тоскует в одиночестве, да?

Уинтер вздрогнул от испуга – это что, кто-то озвучил его мысли? – поднял взгляд и увидел директора. Она ждала его возле кабинета в конце коридора.

– Как будто ей не хватает детей, – продолжала она.

Уинтер поймал себя на мысли, что, может быть, не такое уж и нелепое это ощущение.

Возможно, именно из-за Виктории он стал видеть странности Свит-Хэйвен. Возможно, она навязала ему образ города-клона, в котором все одинаковые. Но когда он ехал по улицам города, он заметил, что многие мужчины действительно с военной выправкой: осанка прямая, чувствуется уверенность, но в то же время они спокойные, внимательные и любезные.

Уинтер подошел к миссис Этуотер и тут же понял, что она была женой военного. Что там говорила Виктория? Они “такие бодрые, здравомыслящие, суперзаботливые американские” женщины. Но в ней было еще кое-что, что-то иное. Миссис Этуотер – стройная, изящная женщина лет пятидесяти, со светлыми глазами и короткими черно-серыми волосами, обрамляющими привлекательное лицо цвета café au lait[5]. Что говорило о ее причастности к государственной службе, так это внешняя женственность, которая скрывала искрометную иронию внутри. “Не выносит человек, когда жизнь чрезмерно реальна”, – сказал один поэт[6]. А жены военных несли на своих плечах очень много реальности: от сводящей с ума бюрократии до вечных переездов и внезапного вдовства. Поэтому они либо стали относиться ко всему с шутливой иронией, либо озлобились на всех и погрязли во мраке.

– Пройдемте в библиотеку, – сказала миссис Этуотер. – Она там работала. Лучшее место, чтобы о ней поговорить.

Они шли по унылому коридору, проходили мимо стен, увешанных рисунками со счастливыми рождественскими сюжетами.

– Значит, вы работаете на адвоката Трэвиса, правильно я понимаю? – спросила миссис Этуотер по пути.

– Да.

– Разве он не сознался?

– Сознался. Но дело в том, что сознался он без соглашения о признании вины, поэтому приговор еще не вынесли. Если есть какие-либо смягчающие обстоятельства, мы должны убедиться, что судья о них знает.

Уинтер не мог с точностью определить, что думает на этот счет миссис Этуотер: злится ли она, что к Блэйку относятся так снисходительно, или она питает к нему некую нежность, даже сочувствует ему? В любом случае, она хорошо умела держать мысли при себе.

– Убийство Дженнифер – это ужасно, – сказала она твердо, но беззлобно. – Самое кошмарное несчастье, которое нам тут довелось пережить. Я даже словами вам не передам, как нам всем больно. Мы так ее любили… В ней было что-то волшебное. Может, это прозвучит банально, но мы все чувствовали это. И мы говорили об этом задолго до… случившегося. Я сразу увидела это в ней, когда она только появилась. А появилась она словно из ниоткуда! Мы даже не успели разместить объявление о вакансии. Я разговариваю с прежним библиотекарем, миссис Гиббс, спрашиваю, какие у нее планы, поднимаю взгляд и вижу у двери Дженнифер. Говорит: “Я слышала, вы ищете нового библиотекаря”. Она уже поспрашивала в городе, видимо. Но она была слишком хороша для этой работы. В ней чувствовалась магия.

– Получается, она не отсюда?

– Нет. Честно говоря, никто даже не знает, откуда она. Нет, резюме она предоставила, конечно, но мы не знаем, откуда она родом. Она только сказала, что недавно была в неудачных отношениях и поэтому любые личные вопросы о прошлом ее ранят. В конце концов, мы перестали спрашивать. – Она подняла худые плечи, словно тем самым пытаясь сбросить с себя все сожаления. – У нее был акцент. Правда, незначительный. Думаю, русский, хотя об этом она мне ничего так и не рассказала. Вы знаете, что, когда она умерла, полиция днями напролет пыталась найти ее ближайших родственников? Никого! Ее фото даже крутили в СМИ пару дней. Оно попало в новости, но… Никто так и не объявился.

– Да, я читал об этом. Странно, учитывая, что вы все ее любили и полагали, что будут и другие люди, которые также ее любили.

– Да… – задумчиво протянула миссис Этуотер. – Она всегда – не знаю, какое слово тут больше подойдет – принимала, а не давала. Ты говоришь. Она слушает. Позже ты понимаешь, что рассказал о себе все, и тебе становится от этого лучше. Она каким-то чудесным образом успокаивала. Но при этом она ничего тебе не расскажет. Вообще ничего. Поэтому она напоминала, не знаю, привидение, что ли. Или ангела. Что-то подобное, она была скорее духом, нежели плотью.

Они пришли в библиотеку. На тонком поясе серого платья миссис Этуотер висела связка ключей, из которой она выудила один. Пока она открывала дверь, Уинтер спрашивал:

– И в этом заключалась ее “магия”? В духовных качествах?

Миссис Этуотер открыла дверь и придержала ее, пропуская Уинтера.

– Думаю, да. Она была тихая, спокойная. И добрая. Она прям излучала… Не знаю, нежность? Любовь и добродушие. Дети ее обожали.

– Судя по тому, как вы ее описываете, думаю, так и было.

Дверь захлопнулась. Теперь они находились в вытянутом зале, на всех стенах висели полки с книгами. Вокруг длинных столов – детские стулья. Стены также были украшены яркими вырезанными фигурками персонажей из детских книг – вот мальчик, мишка и принцесса в замке. В детстве книги заменяли Уинтеру друзей, поэтому он знал всех этих героев и рассказы, все до единого.

Когда миссис Этуотер включила свет, внимание Уинтера привлек стол библиотекаря. На нем лежали собрания детективов, которые так и влекут к себе мальчишек. Уинтер мягко улыбнулся. Мия читала ему это все. Тома стояли на краю полукругом. А прямо посередине лежала книга, которая не входила в это собрание. На обложке была впечатляющая и причудливая иллюстрация. За сплетением ветвей стояла женщина, похожая на призрак. Стояла она на одиноком холме возле величественной разрушенной башни, а у подножья простиралась небольшая деревушка, за которой виднелось озеро. Изображение для самого настоящего романа.

– Это ее работа, – сказала миссис Этуотер, встав позади стола.

Уинтер в изумлении посмотрел на нее.

– Дженнифер Дин? Это она нарисовала?

– Да, под конец, до того, как она… До случившегося. Она вообще всю книгу проиллюстрировала. Здорово, правда? Она и историю эту сочинила. А потом собрала все это воедино и сделала книгу для детей. Она чудесная! История про призрака, который живет в башне. Дети пугают друг друга байками об ужасных вещах, что случились с этой девушкой при жизни, рассказывают друг другу, каким кровожадным и мстительным духом она должна стать после всего этого кошмара. Но один мальчик решается пойти туда и узнает, что дух она на самом-то деле добрый и очень красивый.