Эксперимент - Кирилл Леонидов

– Возможно. Только тогда он вряд ли бы пришел. Прагматик. С такими людьми нужны нестандартные ходы. Чем кончилось?

– Я изложил ему все по первому варианту. Ушел думать. Надеюсь не в милицию.

– Может, я с ним встречусь еще раз? Предъявлю ему свою физиономию, и пусть по ней лупит. Лишь бы согласился на эксперимент. Для науки ничего не жалко.

– Нет, все, что можно было наделать, ты уже наделал. Я-то, собственно, и не по этому поводу тебя вызвал, Аркадий. Погиб Канэто Осаму. В автокатастрофе. Да, представь себе. Вот телеграмма из Японии от Сайто. Кроткий извлек из стопы бумаг телеграмму и бросил ее на стол.

– Помнишь, когда мы были у японцев в восемьдесят девятом, Осаму рассказывал о предупреждении «посланцев смерти»? Это очень серьезно. Мы рискуем не закончить эксперименты, и никакая служба безопасности не защитит…

Дымову приснилось, что он летает. Но это был не сон детства, когда ты летишь во сне, и замирает, проваливается куда-то сердце. То сон роста – дело известное. В этом же сне главным был не полет, главным была мысль об умении летать. Он вдруг понял, что о воздух можно, в принципе, опереться. А еще – надо поверить в себя. Кирилл просто взбирался по воздуху, как по веревочной лестнице, и зависал на небольшой высоте, на уровне деревьев. Потом опускался вниз и горячо объяснял друзьям «методику», говорил как это просто. Нужно только попробовать. Он испытал неописуемый восторг от ощущения неограниченности своих возможностей. «Как же я раньше-то не мог, не понимал, как же мы все не догадывались? Сколько потеряно времени зря…» – сокрушался он во сне.

В следующую ночь сон продолжился. Дымов уже проделывал путешествие по воздуху по ночному городу, что-то крича несуразное от радости парения в потоке воздуха над океаном огней. Он даже узнавал сверху очертания отдельных улиц. В отличие от первого сна, Дымов мог на высоте пятиэтажного дома, словно сидя в кресле, перемещаться, мог свободно зависать. А если подняться еще выше? А ну-ка! Кирилл усилием мысли направил себя выше и поплыл вверх. Нет, все же не решился – начал опускаться. Он не мог объяснить, как управляет движением, это знание было в нем заложено как бы само собой.

Третий сон был также логическим продолжением снов предыдущих. На этот раз Дымов решил подниматься до предела, насколько сумеет. Выше самого высокого дома в городе (шестнадцатиэтажки), выше антенны телецентра, выше, выше… Он почувствовал в себе бешеную энергию движения. Тело понесла вверх упругая сила, и так быстро, что он ахнул от страха: он умолял эту силу остановиться, но продолжал лететь стремительно вверх. И, вдруг, в какой-то момент понял простую вещь: он вовсе не Кирилл Дымов, а некий болид, стремительно уходящий по заданной траектории. Как-то очень быстро исчезли огни, и планета, спрятанная в ночной тени, выделилась по горизонтам. Затем, превратившись в едва заметную в тени голубоватую полусферу, стала уходить дальше и дальше. Теперь ему все равно. Он спокойно идет в фарватере этого движения, подчиняясь известному ему строгому порядку, не заботясь ни о чем, растворяясь без остатка в чем-то непознаваемом по мощи и беспредельности.

Риск – дело благородное

Кроткий и Липовецкий приняли решение срочно лететь к профессору Сайто, чтобы выяснить обстоятельства гибели биолога Канэто Осаму, а также посетить могилу этого человека. Он много лет занимался той же темой, был во многом учителем Кроткого. Знакомство Кроткого, Канэто и Сайто состоялось на одном из научных симпозиумов по транскоммуникации в Женеве в восемьдесят девятом, где Кроткий сделал доклад, заинтересовавший участников. Услышав выступление Кроткого, японцы подошли в перерыве к нему и выразили желание поговорить неофициально. Потом знакомство перешло в постоянное общение.

Профессор Сайто жил в окрестностях Киото в небольшом доме. Между прочим, здесь, как и в Рудном, тоже шел дождь, казалось, он шел на всем белом свете… Приезд их пришелся на позднее время, но Сайто не спал, провел их в дальнюю комнату, зажег настольную лампу, сам приготовил чай. Низенький, в домашнем халате, он мало напоминал ученого мужа. Выражение лица японца было скорбным, а на неподвижном, морщинистом лице лежала усталость прошедших дней, которые дались, видимо, ему нелегко.

Кроткий сразу перешел к главному:

– Сайто—сан, Вы предупреждали Канэто Осаму о каких-то возможных последствиях этой работы. Почему?

– Вы знаете, Антон, я давно занимаюсь изучением потусторонних сил, и у меня есть факты, говорящие о том, что это небезопасно. Есть некоторые энергетические сущности, населяющие другие измерения, а, может, находящиеся между измерений и корректирующие определенный порядок, которые могут жестоко наказать желающих проникнуть в другие частоты. Считаю, что именно так погиб не только Канэто Осаму, но и до него эксперт по экстрасенсорике Набуки Синдзи. Я прекратил исследования год назад, хочу заняться внуками на старости, в общем, еще пожить хочу, Антон. Борьба за научные истины и желание заглянуть за черту – это больше не моя судьба. Я не сомневаюсь, коллеги, что «посланцы смерти» беспощадны. Точнее сказать, они очень последовательны в выполнении своей программы. Думаю, что их задача – уничтожение информации, несущей негативную энергию в тонкий мир. Иначе, якобы, нарушится какой-то им известный баланс или гармония в природе. Когда Осаму увидел на экране компьютера этих сущностей, приходивших, как черные тени, за теми умирающими, кто, как он заметил, совершал в жизни дурные поступки, между Осаму, наблюдавшим происходящее на мониторе, и этими сущностями возник контакт. Сначала визуальный. Ему было показано руками или изображением этих рук – уж не знаю, можно ли их называть руками – запрещающее перекрестие, вот так (Сайто перекрестил руки на уровне лица), как рабочий дает команду о прекращении работы тому, кто работает на механизме. Так было два раза, но в обоих случаях, когда приходили именно черные тени, а не тени близких. Когда приходили близкие, все протекало гладко, и на Осаму никто не обращал внимания. Потом, в третий раз, во время эксперимента, этот «посланец смерти» вот так, с укоризной (Сайто показал как), медленным покачиванием головы дал понять, что «нет, надо заканчивать». Я тогда помогал Осаму и был свидетелем всего этого. Знаете, я содрогнулся от страха, глядя на эту тень. Лица у него не было. Я просто был раздавлен страхом. Казалось, что страх заполнил всю комнату, где мы находились. Наверно, так чувствует себя человек, когда его держат под пистолетом и сообщают, что вот-вот казнят. Это был мой последний эксперимент. Потом Осаму получил несколько посланий на компьютер, которые пришли неизвестно откуда: компьютер не был даже подключен к источникам питания.

Сайто достал лист бумаги и протянул Кроткому. На нем был короткий текст: «Нельзя нарушать правила частот». Сайто сделал паузу, наблюдая за реакцией собеседников, затем продолжил:

– Наверно, эти палачи обладают колоссальной, агрессивной энергией и действуют по определенным правилам. А правило, вероятно, таково: если вмешаться в процесс принятия умершего, можно самому оказаться на том свете. Свидетелей «они» не любят. Правда, это не значит, что разделишь судьбу отъявленного «грешника». Но все же… Умирать-то никому не хочется. Но Осаму, господа! Канэто Осаму оказался настоящим ученым. Он решил установить, в чем закономерность прихода за умершими в одних случаях этих черных теней, в других – самых дорогих близких. Есть ли здесь связь с прошедшей земной жизнью умершего? Он в последнее время часто мне говорил, что уже увидел эту разницу, интуитивно чувствует ее, но, чтобы определить закономерность, требуется большое количество экспериментов, сопоставление их результатов с биографией умерших, образом жизни, их физическими данными, причиной смерти, ну и многим другим. Он продолжил эксперименты. Примерно через месяц прямо в центре Токио, на перекрестке, на большой скорости в машину Канэто Осаму влетел грузовик, и бедняга умер на месте. От машины ничего не осталось.

– А что расследование? Что шофер грузовика говорит?

– В грузовике, господа, никого не было…

– Как не было?

– Я же говорю, в кабине грузовика никого не было. Полиция, предположив, что водитель из машины выпрыгнул перед столкновением и скрылся за ближайшими строениями, возбудила уголовное дело, оценила действия неизвестного водителя как преднамеренное убийство, но никого, конечно, не нашла. Прохожие и водители других машин на перекрестке тоже подтвердили, что никаких выпрыгнувших из грузовика людей не видели. Но в полиции не поверили. И это понятно. Не мог же грузовик ехать по собственной воле, по нашим-то понятиям…

Кроткий возбужденно перебил его:

– Дело в том, что я был точно так же предупрежден во время последнего эксперимента с одним умирающим. Я писал вам, что мы построили мощные и чувствительные приборы. Они позволяют фиксировать движение и изменение энергии на Земле и в космосе, это можно видеть и на измерительных приборах, снимая нужные параметры, и на мониторах в течение длительного времени. В то же время энергия этого умершего не ушла в космос. После прихода за ним черной тени энергия исчезла. Куда – мы не знаем. Уж не в землю ли? Во всяком случае, я не смог получить никаких данных. Но мне кажется, что это, действительно, происходит в случаях, когда в течение жизни человек накопил столько разрушительной информации, что действие его поля – это не создание новой, а поглощение и уничтожение созданной другими информационной реальности.