Цитадель (Тамплиеры - 3) - Октавиан Стампас

Аюб не сразу заговорил со сладколиким гостем, давая брату и сыну рассмотреть его как следует.

- Познакомься, Сеид-Ага, с моим сыном, принцем Саладином, и моим братом Ширкухом, лучшим полководцем Востока и Юга.

Гость охотно поклонился, молитвенно сложив руки на груди. Принц увидел, что на руках его нет мизинцев. Так, при дворе сельджукских эмиров метили евнухов. Саладин не любил уродцев, волна инстинктивного отвращения поднялась у него в груди.

- Слава о подвигах вашего брата и принца разнеслась во всех землях, осененных зеленым знаменем.

Султан не дал ему возможности развить льстивую мысль и сказал:

- А это Сеид-Ага, доверенное лицо владетеля замка Алейк в горах Антиливана.

- И еще замков Кадмус, Массиат, Гулис, - кланяясь, добавил гость.

- Так это ассасин! - вполголоса воскликнул непосредственный Ширкух.

Сеид-Ага бросил в его сторону быстрый, оценивающий взгляд, потом снова обернулся к султану.

- Ты позвал меня, повелитель Египта, я здесь и готов внимать тебе.

Султан отложил аметистовые четки, которыми были заняты его пальцы все это время, и стал разминать суставы.

- У меня нет к тебе долгого разговора, Сеид-Ага. Я просто хотел тебе сообщить, что завтра мой сын отбывает к армии, что стоит подле Гимса, и пойдет на Мосул и, наконец, да поможет ему Аллах, возьмет его.

На лице Ширкуха и принца застыло совершеннейшее смятение. Выдать самые сокровенные тайны банде горных убийц! Ассасин, в свою очередь, был ничуть не смущен этой откровенностью султана. Скорее наоборот.

- Да будет, наконец, разрушено и это гнездилище аббасидов! - в порыве некоего вдохновения произнес он.

- Оставим пока вопросы веры, - сухо прервал его султан и нахмурился.

- Да, да, - охотно согласился гость, - я хотел сказать другое. Если уподобить твое царство короне, то Мосул может стать одним из лучших алмазов в ней. Другое дело, что алмазы нынче падают в цене, - добавил он, понизив голос.

Аюб помолчал некоторое время, а потом с видимой неохотой сказал:

- Я еще не решил, как это объяснить эмиру дейлемитов. Я скажу тебе об этом завтра.

Сеид-ага мгновенно засобирался, не прибегая к обычным в таких случаях церемониям. Когда его увели в колоннаду, сын султана тут же выразил свое удивление тем, что его отец, всегда учивший его - благородство превыше всего, свел дружбу с этой шайкой бешеных собак, для которых нет ничего святого.

Султан не стал возражать сразу, не стал оправдываться, хотя все, что говорил сын, было правдой.

- Я воспитывал из тебя воина, теперь начинаю воспитывать из тебя государя, - сказал он. - Я не говорил, что править - это приятное занятие, вроде изюбровой охоты. О мерзостях этой секты я знаю не меньше тебя, я знаю о них такое, от чего у правоверного мусульманина встанут волосы на голове. Но, поскольку я не могу их победить, я вынужден с ними договариваться.

- У нас сорок тысяч всадников в Сирии! - воскликнул принц.

- Да, - подтвердил Ширкух.

- Даже если я брошу их всех против ассасинских замков, понадобятся годы, чтобы выпотрошить эти орлиные гнезда. А в это время персы и назореи будут спокойно наблюдать за развитием событий и готовить осуществление своих замыслов. Нельзя быть таким наивным, сын мой.

- Но я...

- Но ты еще не дослушал. Ты ведь знаешь, что ассасины не воюют в чистом поле, они сражаются при помощи кинжала и страха, который вызывает этот кинжал. Многие сельджукские султаны рассуждали также, как ты. Они поднимали свою армию, но не успевали даже приблизиться к стенам ассасинских замков, их всегда настигал золоченый кинжал, или яд, или стрела.

- Это я знаю, - вздохнул Саладин.

- В прежние времена бороться с ними было невозможно. Но даже гранитная скала под воздействием времени дает трещину, что же говорить о созданном людьми? Несколько лет назад в секте произошел раскол. Старец Аламута, что неподалеку от Казвина, не может поделить власть со старцем Алейка, доверенного негодяя которого вы только что видели перед собой. Доверенный скорпион второго прибудет завтра, и я сделаю так, что они увидят друг друга. И когда это произойдет, мне станет намного легче разговаривать с каждым из них. Хозяин Аламута будет подозревать меня в сговоре с хозяином Алейка, и наоборот. Собственная подозрительность будет теми оковами, что свяжут их по рукам и ногам.

- И они отдадут нам Мосул?

- Конечно. Хозяин Аламута будет думать, что это к невыгоде хозяина Алейка. Тот, в свою очередь, получит от меня доказательства того, что присоединение славного города к короне потомков Шади - нож острый для сидящего в Аламуте. Оба будут мне содействовать, хотя оба собирались мешать. Старец Синан через своего уродца уже пытался мне намекать, что недоволен нашими приготовлениями под Гимсом.

- И ты его не зарубил? - удивился Ширкух.

- В любом случае он посол, - развел руками султан, - а потом, это убийство все равно обернулось бы против нас. Или тебя, дорогой брат, или тебя, возлюбленный сын, рано или поздно настиг бы их кинжал.

- Даже в лагере, полном наших мерхасов? - не поверил отцу Саладин.

Тот, кряхтя, с помощью подоспевших слуг сменил позу.

- Я уже говорил, что в руках у них не только кинжалы, но и страх, а он разит быстрее острия. К тому же они имеют многочисленных союзников, которые не обязательно носят белые кафтаны с красными поясами. Каждый тайный исмаилит является их пособником. Я не поручусь даже за то, что среди моих ближайших слуг нет их скрытых союзников. Поэтому, сын мой, не обнаруживай своих намерений ни перед кем, сколь бы высоко он не стоял, и как бы ни были велики его заслуги в прошлом. Даже мой верный Камильбек остается в неведении относительно моих самых тайных замыслов. То же самое я посоветовал бы тебе относительно твоего лекаря.

- Маймонида?

- Именно.

- Это было бы слишком, отец.

- Ничего не слишком в мире измены и в мире зла, и все недостаточно в мире добра. Когда-нибудь они будут поражены наподобие ядовитых гадин, ибо сказано в Коране: "Разве они не знали, что Аллах знает их тайну и скрытые разговоры, и, что Аллах - знающий про сокровенное". А пока им дозволено поганить землю, нам надлежит сделать так, чтобы исходящий от них вред был возможно меньше. И для этих дел сабля и лук не лучшие помощники.

- Ты мой отец, - сказал Саладин, - я знаю, что ты желаешь мне добра. Но то, что я узнал сегодня, слишком удивительно и неожиданно для меня. Мне нужно... привыкнуть.

Султан улыбнулся.

- При въезде в город, справа от ворот, ты вероятно видел лекарню, там сидит сейчас много людей с обмотанными ногами.

- Да, - сказал Ширкух, - это решт, червяк-волос.

- Правильно, червяк-волос, проклятие здешних мест, он прокусывает кожу и весь забивается под нее, чтобы вытащить его целиком - а бывает он больше локтя в длину - сначала вытаскивают кусок хвоста и наматывают на камышинку. Очень осторожно. Каждый день его вытягивают на длину ногтя, не больше, иначе он порвется и останется в теле. На ночь камышинку с намотанным волосом приматывают тряпками. Вот сейчас я, на твоих глазах ухватил за кончик хвоста ядовитого ассасинского червяка. И не сердись на меня за то, что я не позволяю тебе рвануть его изо всех сил.