В связи с особыми обстоятельствами - Александр Конторович

И надо сказать, что пулеметчики броневагона не оставили без внимания столь крупную цель – парочка убегавших была скошена длинной очередью. Пули пробарабанили и по башне танка, но здесь им не удалось нанести никакого вреда. Не по зубам!

А в следующий момент автоматическая пушка танка выплюнула первые пять снарядов… Стрелок не попал в бронеплощадку – разрывы поднялись в опасной близости от её бортов. Но лейтенант не особенно на это и рассчитывал. Игнорировать столь опасного противника большевики не смогут – и все усилия сосредоточат именно на нём.

А вот оставшиеся два танка никуда вылезать не стали. Они пошли прямо через лес.

Один вскорости там и застрял – неудачно повернувшись, порвал каким-то образом гусеницу. На этом его участие в бою завершилось.

Зато второй, ловко пробравшись между деревьями, вышел на удачную позицию – железнодорожная насыпь была видна отсюда великолепно!

И первый же снаряд доказал мастерство наводчика – угловатая конструкция на рельсах окуталась дымом.

Теперь расстрел неподвижного вагона – вопрос времени, не более.

Стоило только солдатам спецгруппы занять свои места, как на другом конце броневагона грохнул взрыв. Обердорф мысленно восхитился своей предусмотрительностью – русские поступили именно так, как он и предвидел! Правда, когда там ударил ещё и пулемет… у солдат, отправившихся в засаду, его не имелось! Неужели капитан оказался настолько предусмотрительным, что оставил снаружи ещё и пулеметчика? Для прикрытия возможного отхода? Черт его знает, от русских всего можно ожидать…

Вскинув автомат, лейтенант вывернулся из-за борта стальной громадины… чтобы тотчас же рухнуть на землю – с той стороны ударила очередь! Невидимый стрелок залег где-то на насыпи и не давал никому пройти со стороны, обращенной к лесу.

А с другой – и так никто не сунется. С дороги могли возобновить стрельбу по вагону. И тогда оказаться около его бортов, с рикошетящими от них пулями – затея не самая хорошая.

Откуда-то сверху разразился очередью пулемет – бронеплощадка продолжала сеять смерть.

Обердорф повернулся к своим солдатам.

– По плану! Бросайте дымовые гранаты!

И в этот момент на насыпь обрушился стальной град – сразу несколько снарядов легли в непосредственной близи от бортов. Осколки забарабанили по броневым плитам. Пробития не последовало – но вот солдатам лейтенанта досталось.

Идиотская ситуация!

Со стороны своих долбит артиллерия, засыпая все вокруг снарядами. Снова открыли огонь и пулеметы в окопах – воздух сразу же наполнился визгом рикошетов. Но перейти через насыпь, чтобы укрыться за ней, не дает залегший русский автоматчик!

И поздно сейчас забрасывать его позицию дымовыми гранатами.

Во-первых, их и так-то немного имелось, только на вагон и хватило едва-едва.

Во-вторых, пока они там создадут нужное облако, перебегать через рельсы будет попросту некому – всех положат свои же пушки и пулеметы. А отойти назад под градом снарядов… это, знаете ли, совсем не смешно!

По команде лейтенанта в сторону залегшего красноармейца бросили последнюю оставшуюся гранату и, паля из всех стволов, рванулись на прорыв – к лесу под насыпь.

Русский же и тут проявил свою подлую сущность – сразу стрелять не стал! А дождался, пока вся группа бегущих не выйдет из-под прикрытия вагона.

И тотчас же расстрелял замыкающую пару солдат!

Третьим упал Возняцки – всего несколько метров не добежав до спасительных веток. Догнала пуля и Обердорфа. К счастью, вскользь – только рукав кителя распорола.

Последним – уже в кустах, опустился на землю Фихтер. Сделал несколько шагов, схватился руками за голову и осел на землю бесформенным комом.

И всё!

От всей спецгруппы (если не считать раненых и оставленного около них человека) остались только её командир и один солдат! Попадись теперь в руки лейтенанту тот самый капитан… он пять раз пожалел бы о том, что вообще родился!

И что теперь прикажете делать?

Драли бы черти эту бронеплощадку!

Сверху ещё доносились очереди башенных пулеметов, перекрываемые взрывами снарядов. Да когда же, наконец, замолчит этот стальной монстр?!

И вдруг, как ножом отрезало, пулемет перестал стрелять.

Не веря своим ушам, командир спецгруппы приподнял голову и прислушался.

Наверху продолжали бухать снаряды, но «максимы» бронеплощадки огня больше не вели.

– Кляйн… – лейтенант не узнал собственного голоса. – Посмотрите, что там? И этот – русский, где он?

Последний оставшийся солдат осторожно прополз к выходу из кустов.

– Никого не вижу, герр лейтенант! На насыпи пусто… Должно быть, русские отошли в лес.

– Вы уверены?

– Но стрелять-то они перестали?

Против этого довода было трудно что-либо возразить. Тем не менее, Обердорф не очень-то хотел рисковать головой, подставляя её под меткий выстрел спрятавшегося в кустах русского солдата. Из замешательства его вывел только рев мотора – что-то двигалось с той стороны насыпи.

Танк?

Больше ничего не могло подъехать так близко к путям, для автомашин местность была непроходима.

Ну, а раз тут свободно разъезжают танки… то пулеметов бронеплощадки можно уже не опасаться. Да и русские не настолько выжили ещё из ума, чтобы дожидаться в кустах прибытия бронетехники, сопровождаемой обозлёнными солдатами.

– Идемте наверх, Кляйн! – лейтенант встал на ноги. – И поищите бинт…

– Нет бинтов, герр лейтенант! Закончились все.

– Ну, тогда попросим их у кого-нибудь из прибывших…

На насыпи дымился разбитый и искореженный броневагон. Его, некогда камуфлированные, борта, теперь были покрыты копотью. Бронеплиты вмяты, и в них зияли отверстия от попадания снарядов. Командир спецгруппы стиснул зубы – перед ним, страшно обезображенные близкими разрывами, лежали тела его солдат.

Два шага – и можно посмотреть вниз.

Под насыпью, уставив вверх ствол пушки, стоял легкий танк. А наверх карабкалось около десятка солдат. Увидев выходящих из-за вагона людей, они остановились, кто-то даже залег – и вскинули своё оружие.

– Эгей, камрады, полегче! – поднял вверх винтовку Кляйн. – Тут свои!

Но его опасения оказались излишними – солдаты уже разглядели знакомую форму. Стволы винтовок поднялись к небу.

А снизу ловко взобрался худощавый фельдфебель.

– Фельдфебель Вайсмюллер, герр лейтенант!

– Лейтенант Обердорф! – поднес руку к каске командир спецгруппы. – Спецкоманда номер семьдесят пять!

– Вас только двое, герр лейтенант? – удивился пришедший.