В связи с особыми обстоятельствами - Александр Конторович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вас только двое, герр лейтенант? – удивился пришедший.
– Вон там, в кустах, есть еще раненые. А остальные… – лейтенант посмотрел в сторону.
Проследив за его взглядом, Вайсмюллер увидел присыпанные землей от близких взрывов тела солдат. Он покачал головой.
– Могу я быть чем-нибудь вам полезен, герр лейтенант?
– Перевяжите мне руку! Пуля прошла вскользь, но у нас уже закончился весь перевязочный материал…
– Один момент, герр лейтенант! Лейзен, ко мне!
Снизу, придерживая на боку санитарную сумку, подбежал очкастый солдат.
– Перевяжите офицера!
– Яволь!
Минута – и всё было сделано. Тем временем, солдаты фельдфебеля подобрались к самому броневагону и уже заглядывали в дверной проем. Оттуда не доносилось никаких звуков, свидетельствующих о том, что внутри остался хоть кто-нибудь живой. Подойдя поближе, Обердорф отодвинул стоявшего на пути солдата и, ухватившись за край закопченной брони, подтянулся. Под ногами скрипнули осколки – весь пол у двери был усеян ими, вперемешку с заброшенной внутрь взрывами щебенкой. Вытащив пистолет, лейтенант шагнул внутрь. Рядом лязгнули подковки сапог – Кляйн! Держит карабин наготове, сосредоточен.
Обердорф не слишком опасался противодействия – наверняка уже все уцелевшие бойцы русских покинули вагон. Но… осторожность не помешает!
Первый убитый русский – черноволосый, и отчего-то в гражданской одежде, лежал ничком у прохода в следующее помещение. Вся грудь разворочена осколками, наверное, под гранату попал.
Около бортового пулемета нашлось сразу двое – эти были уже в форме. Надо думать, здесь постарались артиллеристы, пробоин в бортовой броне хватало.
Поднимаясь во вторую башню, откуда тянуло чем-то горелым, лейтенант задел рукой обвисшего на башенном пулемете бойца в окровавленной гимнастерке – и тот внезапно открыл глаза!
Обердорф среагировал моментально – грохнул выстрел! Снаружи загомонили солдаты.
А из разжавшейся руки русского выпала на пол граната…
Секунды вдруг стали медленными-медленными… время почти остановилось. Но шедший позади Кляйн ловко подхватил железную смерть с пола.
– Он не успел её взвести, герр лейтенант!
Кровь снова прилила к ногам офицера – он, пошатнувшись, присел на сиденье наводчика.
– Всё… здесь больше нет никого живых?
– Секунду!
Его солдат метнулся вниз.
Топот ног… лязг металла.
– Нет, герр лейтенант, тут больше никого!
– Капитан?
– Здесь только рядовые…
– Значит, это его прикрывал автоматчик… ладно! Спускаемся!
Спрыгнув на насыпь, Обердорф всей грудью вдохнул свежий воздух. И как только русские ухитрялись дышать в этом стальном гробу? Повернувшись, он увидел фельдфебеля – тот смотрел на него во все глаза.
В чем дело?
– У вас запачкан мундир, герр лейтенант! Кровью!
– А-а-а… – командир спецгруппы осмотрел рукав – точно, это когда он того русского задел. – Это русский, Вайсмюллер. Он был ещё жив – и хотел подорвать бронеплощадку.
– Не успел, как я понимаю?
– Кляйн, покажите…
Ухмыльнувшись, его солдат продемонстрировал русскую гранату.
– Там ещё и снаряды лежали!
– Но сейчас – всё в порядке?
– Да, фельдфебель. Но пусть ваши солдаты будут осторожны, осматривая вагон. И распорядитесь, чтобы вынесли моих раненых – они вон там, у трех берез. Чуть спуститесь вниз – и вас окликнут. Пусть мой человек подойдет сюда. И ещё – мне нужна ваша помощь!
– Что именно, герр лейтенант?
– Парочка русских, в том числе и офицер, успела скрыться в лесу. Наших сил недостаточно, чтобы его прочесать. Мне нужны ваши солдаты, фельдфебель!
– Увы, герр лейтенант, вам придется решать этот вопрос с командиром батальона, я имею недвусмысленный приказ – взять бронепоезд под охрану!
– И где же ваш командир?
Вайсмюллер покосился в сторону дороги.
– Где-то там…
Лейтенант призадумался. Пока он дойдёт до дороги, пока найдет там командира батальона… да и солдат, скорее всего, не дадут. По крайней мере – прямо сейчас. А русский капитан уходит всё дальше!
– Ладно, фельдфебель… Вынесите моих раненых. Кляйн!
– Я, герр лейтенант!
– Пополните запасы – солдаты вам помогут. Возьмите гранат, наши все закончились. Выдвигаемся через десять минут!
– Яволь!
Когда за спиною сомкнулись кусты, Алексей сначала и сам-то в это не сразу поверил. Неужто, ушли?
Но никто не ломился следом, стреляя по всякой подозрительной тени. Не было слышно и команд, топота ног…
– Копытов!
– Я, товарищ командир!
– Ты как там – цел?
– Чуток оглохший – но это пройдёт!
– Патроны?
– Лента полная есть. И кругляш – тоже непочатый. Ещё в сидоре патроны имеем – около сотни.
– У меня – полдиска где-то… ладно, потом дозаряжусь. Сейчас – ходу!
Отбежав вдоль дороги метров триста, Ракутин снова поднялся на насыпь и, оглядевшись, махнул пулеметчику рукой – переходим! На ту сторону, что к немцам обращена. Там-то они искать будут в последнюю очередь, подумают, скорее всего, что вглубь леса мы улепетываем. Подальше от них.
– Нет взрыва, товарищ капитан… должно, не успел Карпов-то.
Алексей не сразу понял слова своего спутника. Ах, да, взрыва-то не произошло!
– Похоже, что так… Видать убило его, как немцы из пушек палить начали.
– Так как же вагон, товарищ капитан? Немцам оставим?
– У тебя конкретные предложения есть? Взрывать его нам нечем, да и фашистов туда, поди, уже понабежало – я вас умоляю!
– Так ведь… взгреют же нас за бронепоезд-то!
– Пускай сначала тех взгреют, кто его тут целым бросил! Мы своё дело сделали – почитай, пара сотен фашистов у моста полегла!
Выдержка из рапорта…Перейдя через мост, в 16.38 подразделения подверглись массированному орудийно-пулеметному огню со стороны стоящей на высокой железнодорожной насыпи тяжелой бронированной артплощадки русского бронепоезда. По нам, с расстояния около семисот метров, вели огонь два орудия калибра 7,6 см и четыре станковых пулемета. В течение нескольких минут артиллерия русских выпустила около 40 снарядов. В первые же минуты боя был убит командир двенадцатого полевого запасного батальона майор Кречмер, и я принял командование остатками его подразделения на себя. В ходе боя мною трижды назначались офицеры, которые должны были им командовать, но двое из них были убиты в результате обстрела из бронеплощадки.
Положение усугублялось тем, что часть нашей колонны, в составе которой имелись противотанковые орудия, осталась на противоположном берегу, не успев перейти мост. Артиллерийским огнем противника эта часть наших подразделений была приведена в совершенно небоеспособное состояние. Мною были направлены к пушкам девять солдат, во главе с ефрейтором Хользеном. Им удалось привести в порядок одно орудие калибра 3,7 см и они открыли ответный огонь по артиллерийской площадке. Орудию удалось добиться одного попадания, что заставило противника сосредоточить весь огонь на наших отважных артиллеристах. Это дало остальным некоторую передышку, во время которой мы смогли перегруппироваться и вынести из-под огня часть раненых. Для поддержки Хользена солдаты обоих батальонов открыли ружейно-пулеметный огонь по русским. К сожалению, в нём не приняли участие наши минометы, так как ранее их позиция была обстреляна пушками противника. Благодаря удобной позиции артплощадки, её орудия стреляли сверху вниз и могли поражать даже тех солдат, которые нашли себе укрытие за насыпью дороги. Русские также применили шрапнельные снаряды, чем и объясняются столь высокие потери на первом этапе боя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
