Точка кипения - Фрэнк Лин

– У вас были другие дела.

– Возможно. Итак, где же факты?

– У Самима есть копия экспертного заключения, которое он отослал в полицию Солфорда. Он хранил у себя этот документ, чтоб прикрыться, если понадобится, а оригинал должен быть в архиве полиции. Он в этом уверен. Архив Солфордской полиции находится в подвале их бывшего штаба.

– А с чего это Самим решил нам помочь?

– Недавно выяснилось, что у него рак, неоперабельный. Он собирается перебраться в хоспис. Говорит, что желает встретить смерть с чистой совестью.

– Ясно, – сказал я. – В таком случае нам нужно срочно снять с него письменные показания под присягой.

– Завтра? – с надеждой в голосе спросил Питер.

– Нет, сейчас же. Если там объявились два неизвестных нам персонажа, кто знает, что может приключиться? Ты знаешь, кто эти люди?

– Нет. Медсестра не сохранила визитную карточку, которую они ей оставили. Но она утверждает, что они не из Манчестера. Манеры у них слишком изысканные.

– И это доказывает, что они не из Манчестера?

– Ну, вы же понимаете, о чем речь. Женщина решила, что они столичные юристы: парочка одетых с иголочки щеголей.

– А Самим? Он что говорит?

– Клянется, что не помнит. У него действительно избирательная память.

– Понятно. Эти люди появились у Самима сразу после того, как я отослал письмо министру. Вряд ли это совпадение. Поезжай туда сейчас же с кузеном Селесты. Запишите его показания на видеопленку с соблюдением всех юридических формальностей, а в качестве понятых пригласите нескольких дремучих чеширцев, если, конечно, сможете выдержать их присутствие в одном с вами помещении.

– Да я просто пошутил, начальник… я же не расист.

– Не волнуйся, я тебя в расисты не записал. Смешно было бы полагать, что уроженцы Чешира составляют отдельную этническую группу и могут подать на тебя в суд.

Питер поглядел на меня, не вполне понимая, шучу я или нет. Потом рассмеялся, но негромко.

– Хорошо, Питер. В общем, я доволен твоей работой. Позвони жене и предупреди, что задержишься. Когда освободишься, можешь взять отгул.

Он улыбнулся и поспешил в свой кабинет.

– Селеста! – крикнул я. – Соедини меня с твоим кузеном. Для него есть работа. Нужно съездить к свидетелю и заверить письменные показания.

– А вы сами поедете? – спросила она.

– Нет. Только Питер и Марвин. Слышала, что говорил Питер? Старик не доверяет белым.

Ожидая возвращения моих эмиссаров из чеширской глубинки, я нервничал, как никогда в последние несколько недель, и горько пожалел, что бросил курить, когда заметил, что от волнения грызу ногти. Питеру и Марвину я доверился насколько мог.

Я снова позвонил Жанин на мобильный, чтоб проверить, не прошел ли ее гнев, но она не ответила. После этого я расстроился окончательно. По крайней мере, хотя бы она должна понять: я делаю то, что велит долг.

Когда они вернулись, меня в конторе не было. Я вышел, чтоб купить сэндвичей для поддержания все убывавших сил. Спешно возвращаясь назад, я стал думать о том, что, возможно, не справляюсь с обязанностями руководителя целой команды.

Часы, проведенные в ожидании Питера и Марвина, пошли на пользу лишь в том отношении, что я успел обдумать наши дальнейшие шаги.

– Привезли! – объявил Питер. В офис они прибыли уже за полночь. – Все записано на аудио– и видеопленку и засвидетельствовано в присутствии двух человек из персонала и одного пациента. Самим дал письменные показания, Марвин их заверил. Он также отдал нам копию экспертного заключения, посланного Джонсу. Это заключение имеет и вторую подпись, младшего судебного эксперта, проживающего сейчас в Северной Дакоте в США.

Питер выложил бумаги и кассеты на стол. Я тут же схватил их и, сунув в большой конверт, запечатал, будто боялся, что материалы могут испариться. Снайдера я попросил завести этот конверт по пути домой в банк «Мидлэнд» и положить в ночной сейф.

– Марвин, а тебя я прошу составить письмо на имя его чести Джеймса Макмэхона с просьбой направить дело Кинга в Комиссию по пересмотру уголовных дел, поскольку новые материалы по этому делу доказывают, что предъявленное Кингу обвинение ошибочно.

– Вы уверены, что он отреагирует? – сказал Марвин. – Он сам участвовал в процессе, а теперь, занимая пост министра…

– Попытается прикрыть дело? – перебил его я.

– Все эти факты не в его пользу.

– Эти факты могут бросить тень на его репутацию только в том случае, если ты или Питер проговоритесь о них прессе. Макмэхон защищал человека, располагая неоспоримыми доказательствами его вины. Только теперь нам удалось выяснить, что эти доказательства были подтасованы. Если мы дадим Макмэхону возможность действовать, не пытаясь очернить его доброго имени, он не преминет восстановить справедливость. Как ни крути, мы в Англии, а не в Верхней Вольте.

– Но все же.

– Сам факт его личного участия в судебном процессе должен подстегнуть его к немедленным законным действиям. В противном случае он даст повод заподозрить себя в попытке прикрыть дело. Вот увидишь – в самое ближайшее время Кинг будет на свободе! Для его освобождения требовались лишь новые доказательства.

– Все верно, – согласился Марвин. – Хотите, чтоб я написал письмо прямо сейчас, ночью?

– Хочу. А завтра поедем навестить Кинга. Я позвоню в тюрьму «Армли» и попрошу, чтоб нам оставили два пропуска на входе.

Марвин, невысокий, круглолицый молодой человек, которому еще не было тридцати, своим обликом меньше всего походил на юриста. Прежде всего, с толку сбивала подозрительно короткая стрижка и выбритые виски. Одет он был в мешковатые голубые джинсы, красную флисовую куртку на молнии и кроссовки. Вдруг Марвин посерьезнел, снял очки и, нервно теребя их в руках, сказал:

– Видите ли, мистер Кыонан, есть одна загвоздка.

Я обомлел.

– Сами знаете, Селеста вечно преувеличивает. Она сказала вам, что я адвокат, но это не так. Я сдал экзамен на вечернем отделении и получил квалификацию, но в юридической фирме я еще не работал. Так что пока я только ассистент адвоката, но в будущем, конечно, стану адвокатом.

– Можешь считать, что получил работу, придурок! – с облегчением сказал я. – Беру тебя. Завтра обговорим зарплату.

– Спасибо, – с придыханием проговорил Марвин. Нервная гримаса исчезла с его лица.

– А то, что ты член общественного совета и полицейские пугаются собственной тени, когда ты проходишь мимо, тоже преувеличение?

– Я кандидат в члены общественного совета, – высокомерно ответил Марвин.

– Ясно.

– Боюсь, что могут возникнуть затруднения по процедурной части. – Теперь Марвин говорил уверенно, как профессиональный юрист. – У нас один свидетель, который опровергает часть улик, принятых судом, вынесшим Кингу приговор. Возможно, что апелляционный суд, пересматривая дело, сочтет оставшуюся часть улик более весомой. Я слышал, что Федерация полиции готова глотку перерезать тому, кто посмеет выпустить Кинга на свободу.

– Не забывай, что Макмэхон лично причастен к этому делу. Он сам что угодно сделает, лишь бы ни у кого не возникло впечатления, будто он пытается положить дело в долгий ящик и скрыть свою некомпетентность в далеком прошлом. Ответ, который я получил на свое первое письмо к нему, был подписан чиновником высокого ранга. Поверь мне, им теперь деваться некуда, они вынуждены действовать.

– Может, стоит подождать, когда Майкл Ко вернется из Испании?

– Тебе бы захотелось ждать, если бы ты сидел в «Армли»?

Марвин понимающе кивнул и сел за компьютер Селесты. Нам потребовалось три часа, чтоб составить письмо министру. Вариант, который меня удовлетворил, не обошелся без резкостей, но в целом получился вежливым.

– Можно отсылать? – спросил Марвин.

Я немного поразмыслил и решил действовать осторожно.

– Пока еще нет. Сначала переговорим с Кингом.

49

Под утро я возвращался к себе в Чорлтон, чтоб немного поспать, и радовался удаче, но в то же время меня одолевали подозрения: слишком уж легко далась победа. С другой стороны, мне было чем себя успокоить, ведь заключение доктора Самима пролежало без дела все эти годы, дожидаясь человека, которому оно понадобится.

Свернув на стоянку на Торнлей-корт, я был потрясен увиденным. У входа в дом стояли машины и фургоны с ярко горящими фарами, среди них суетились мужчины и женщины в форме, – там вовсю развернулся наряд полиции. Я поставил машину на обычное место, а когда вышел из нее, на мои плечи опустились две тяжелые ладони.

– Дейвид Кьюнан? – спросил сержант в форме.

Я кивнул.

– Вы арестованы по подозрению в похищении Дженнифер Элизабет Талбот и Ллойда Генри Талбота. Вы имеете право хранить молчание…

Я с недоумением прослушал стандартную фразу. Полицейские светили мне в лицо своими фонарями. Я не понимал, что происходит, точно попал в пьесу, где все актеры, кроме меня, знают свои роли наизусть. До моего сознания долетали лишь странные звуки. «Вон он!» Известие о том, что я появился на месте, прокатилось волной по многочисленным рядам стражей порядка. Мое имя повторялось, как в игре «передай другому», а в довершение картины загорелся свет в каждой квартире дома, и в окнах одно за другим стали появляться лица моих соседей.