Дорога к саду камней - Юлия Андреева

'Любопытно'. Вынув из ножен меч, Хидэёри приблизился к незнакомцу, готовый в любой момент отразить внезапную атаку. Человек в оранжевом не двигался.

Хидэёри подошел ближе, пытаясь угадать, дышит ли таинственный монах, воистину, было бы неразумно убивать человека, способного к столь глубокому сосредоточению. Неразумно и крайне расточительно. Много ли еще в Японии подобных людей? На всякий случай он слегка толкнул монаха ногой, но тот остался неподвижным.

Слушая, как под сандалиями трещат прошлогодние ветки, Хидэёри обошел монаха, изучая обстановку, на плечо служителю Будды села лупоглазая стрекоза, в траве прошуршала черная змейка, человек оставался неподвижным, словно статуя. Неожиданно пришло на ум странное стихотворение, которое читал ему Грюку-сан, еще когда Хидэёри был ребенком:

Дождь смыл лицоНеподвижно сидящего монаха.Девочка вышла из домаИ зонтик раскрыла над ним.Сама же встала под дерево,Боясь помешать спящему.Ветер швырнул зонтикИ пригоршней мелких ракушекПоранил кожу молчащего.Девочка желтым платьемПокрыла плечи монаху.Сама же стала поодаль.Солнце открыло мируБезликое изваяние,Странно молчавшееКряду,Тысячи лет сидящее.Вздохнув, подумала девочка:- Что я такое для вечности?Пылинка,Каким и счету нет,И имени.И век мой - короткая вспышка,Капли в море,Мелькнет и угаснет.Вздохнув, припала к камнюИ душу свою вложилаВ тысячи лет грезившее тело.И солнце разгладило лужи,И ветер смел пригоршню листьевС встававшего тихо монаха,Поющего долгим молчаниемТысячи лет кряду...

Вновь, на короткое время стихотворения, Хидэёри оказался в детстве, вспомнив игры в осакском замке, учащего его плавать высокого и красивого Токугава-сан и Алекса Глюка, обещавшего взять его к себе на корабль. Не взял. Обманул. Точнее, Хидэёри и сам бы не пошел, кто его знает, что может быть на уме у хитрожопого варвара.

Хотя с ним всегда было интересно, Арекусу Грюку был отменным рассказчиком, но его рассказы не были поучительными, как у приставленных к наследнику Тайку учителей. Токугава даже говорил, что большинство его историй неприличные, и их не подобает слушать готовящемуся управлять целой страной Хидэёри.

'Управлять страной!' Да уж лучше бы тогда он ходил в море вместе с Арекусу, лучше бы больше учился бою на мечах и стрельбе из луков, чем до бесконечности зубрить придворные ритуалы, как следует себя вести, что делать. Все равно в результате предатель Токугава забрал у него все, оставив смехотворно мало - построенный отцом осакский замок, небольшой гарнизон самураев, с которыми невозможно поднять восстание и, скинув предателя, занять его место. Законное место, полагающееся наследнику ?Тайку.

Хидэёри еще раз посмотрел на молчаливо сидящего монаха и вдруг узнал его. Как же давно это было - перед ним с бритой головой в монашеских одеждах восседал сам Тода Хиромацу, прозванный в военных кругах Железным Кулаком. Человек, долгое время являющийся правой рукой Токугава-сан и более десяти лет назад ушедший в буддийский монастырь замаливать грехи прошлого.

Долго же ему их замаливать!

Подчиняясь вдруг охватившей его злобе, Хидэёри замахнулся мечом, надеясь одним мощным ударом снести голову врага, но в последний момент что-то привлекло его внимание: внизу, в долине полыхнула какая-то белая вспышка. Хидэёри застыл с занесенным мечом, в то время как его самураи тоже начали всматриваться в странную и красивую картинку: по зеленому лугу летела белая молодая кобылка, весело играя с ветром.

- Хороший знак. - Подумав, Хидэёри опустил меч. Грациозное животное весело гонялось по лугу, уморительно подскакивая, вставая на задние ноги и чуть ли не переворачиваясь через голову. - Живи, старик. - Наследник Тайку в последний раз взглянул на так и не проснувшегося Хиромацу, вдруг представив себя ребенком, чье лишенное души тело - пригоршня осенних листьев - упало на руки каменного изваяния монаха.

Приказав своим людям следовать за ним, он повернулся к Хиромацу спиной и, нимало не опасаясь подлого удара, начал спускаться с холма. Когда они почти что выбрались на дорогу, прозвучал гром. Но дождя не было.

Глава 46

ХИДЭЕСИ

Хочешь освободиться от беспокойств, терзающих тебя? Умри.

Хидэёси родился в семье крестьянина Яэмона, в деревне Накамура, что в провинции Одавара, в конце зимы пятого или шестого года Тэнбун . Придворные льстецы убеждали Хидэёри в том, что его отец - отпрыск обедневшего самурайского рода, предки которого служили пехотинцами асигару, но Хидэёри знал наверняка, что у него крестьянские корни. Отец никогда не стеснялся признавать это. Признавать, что он, крестьянин из деревни Накамура, сумел поставить на колени всю Японию, в то время как сынки даймё были способны только сочинять стихи и переплетать ноги с женщинами.

Отец рассказывал, что после смерти его отца, деда Хидэёри, его мать вышла замуж во второй раз за злого, жестокого человека, ненавидящего пасынка.

- Отчим был хуже некуда! Я целыми днями ходил с синим опухшим лицом и разбитыми губами. Вот как он меня учил уму-разуму. Хороший был человек! - неожиданно подытоживал он, умиляясь тому, как маленький Хидэёри выпучивал на него глаза. - Отличный человек. Если бы он не бил меня каждый день, разве я додумался бы сбежать из дома и стать самураем? Так и крестьянствовал бы в деревне на нашем наделе, так бы и гнул спину на самураев. Какое-то время я нанимался то к нашему господину, то к его соседям. Соседи обычно более охотно берут к себе воинов, служащих до этого поблизости. Такие ребята отлично знают территорию предполагаемого противника, как пролезть туда незаметно, где стена в замке похуже, и друзья у них есть, и родители. Можно и в качестве шпиона послать, и если убить кого, они лучше сориентируются...

Потом в Суруге началась заварушка, а где воюют, всегда нужны новые самураи, и я, потолковав со своими ребятами, друзей к тому времени уже было с избытком, все такие же, как и я, сорвиголовы, пошли грязь дорожную месить в Суругу, под знамена клана Имагава. Правда, хозяева там больно чопорные были, как же - древний род, клан, свой герб, родственники при дворе спины гнут, крестьян не брали, брезговали. - Отец весело взъерошил челку Хидэёри. - И тебя бы не взяли. Ни за что бы не взяли, светик мой ясноглазый. Пришлось убить какого-то самурая и назваться его именем - Киносита Токитиро. Каково? - Отец смеется. - Вот под таким чудным именем и поступил я в десяток самурая Мацусита Наганори, вассала Имаґава.