Сеанс в Преисподней - Глеб Лютаев

– Дозор, я Каскад, приём!

– Дозор на приёме.

– Где он?

– Там же.

– Давай координаты.

– Диктую…

Каскад наспех нацарапал произнесённые цифры на сигаретной пачке.

– Планер, я Каскад. Готовы.

– Каскад, я Енисей. Диктуй мне!

Енисей был командиром самоходного дивизиона бригады и находился в одной радиосети с комбригом. Видимо, услышав их с Планером переговоры, решил не оттягивать и как можно скорее приступить к работе, напрямую получая данные от Каскада.

«Ба-бах!» – послышался громкий взрыв, и земля в блиндаже небольшими комьями посыпалась на пол.

Офицер присел, продиктовал координаты танка, который вот уже минут пять лупил по ним прямой наводкой со стороны противника.

Каскад выскочил из укрытия, держа в каждой руке по радиостанции. Адреналин в крови зашкаливал, удары танковых снарядов оказались гораздо страшнее миномётных прилётов. Разрушительную силу танка он пока не видел, но она чувствовалась в тряске земли от взрывов, способных отправить на тот свет весь его взвод.

Каскад мельком глянул на Трупа, не задержав на нём внимания.

– Да пошёл ты! – бросил ему и побежал по отрытому по пояс окопу.

Когда достиг капонира, входить не стал. Офицер как можно ниже пригнулся к земле, в любой момент ожидая прилёта.

– Луна, ты здесь?

– Да-а.

Сержант забился в лисью нору перед входом в укрытие и теперь в позе эмбриона пережидал атаку танка.

– Бинокль у тебя?

– Да.

«Ба-бах!» – раздался очередной взрыв, и Каскада осыпало землёй, прилетевшей чёрт знает откуда. Рот наполнился пылью, и офицер дважды сплюнул. Он осмотрел себя, не прилетел ли в него какой осколок, и продолжил разговор с Луной.

– Откуда он бьёт, видел?

– Да, но только в самом начале, пока он ещё не стрелял. Ориентир пять – отдельный куст. Выехал пидор с лесополки, метров сто левее от куста.

– Давай бинокль.

«Ба-бах!» – на этот раз взрыв прозвучал далеко, видимо, танк промазал.

– Держи! Каскад, аккуратнее. Лучше переждать!

– Знаю, что лучше. Но если черти попрут, нам всем пизда! Может, там ещё кто-то есть.

Луна протянул командиру бинокль, и Каскад, переждав новый взрыв, раздавшийся где-то между НП и опорником, пригнувшись, рванул в окоп, откуда его солдаты обычно вели наблюдение за правым флангом.

Обычно.

Вот только сегодня был дьявольски необычный день. К миномётным обстрелам они уже худо-бедно приспособились, почти привыкли, но к таким ударам, привыкнуть вряд ли получится.

Каскад уставился через смотровую щель, приложил окуляры бинокля к глазам и начал осматривать местность. С фронта за возможным наступлением противника наблюдали солдаты с НП. Они тоже видели справа танк, но на их направлении было минимальное расстояние от противника до укрепа, и наиболее вероятно наступление, поэтому солдаты на Дозоре сосредотачивали усилия именно на фронтальной зоне. Слева было тихо, и наблюдатели ничего не увидели. К тому же комбриг выполнил часть обещания и в соседнюю лесополосу, тянущуюся на левом фланге, посадил взвод. По его заверениям. Но даже если там сидел не взвод, а отделение, это уже страховало позиции Каскада.

Здесь же, на правом фланге, до сих пор никого не было. И если противник это поймёт, то может начать штурм не в лоб, а в обход, по соседней лесополосе. Возможно, с такого расстояния их даже не удастся обнаружить. Вражеская пехота может спокойно пройти под прикрытием растительности, обойти с тыла и нанести удар. При координированных с артиллерией или танком действиях они вполне могут расстрелять группу Каскада прямо в окопах да в «лисьих норах»,22 пока те укрываются от обстрелов.

Очередной взрыв раздался гораздо ближе предыдущих, после чего Каскад свалился на пол, выронив бинокль из рук. Он вжался в землю так, что почувствовал себя с ней одним целым. Прочитав «Отче наш», понимая, что сейчас только сам способен продолжить наблюдение, нашёл в себе силы подняться. Он мог начать орать на подчинённых, попытаться вызвать солдата, который смотрел бы во фланг, как это и должно было быть. Но…

Но на нём и так уже лежала ответственность за троих двухсотых. Тощего он отправил с посланием, которого можно было и не давать. Бедолага взбесил Каскада и поплатился за это сначала обеими ногами, а потом и жизнью.

«Они сами виноваты», – пытался убедить себя Каскад, вспоминая двух алкоголиков, распивавших самогон во время дежурства. Но в итоге их матери, отцы, возможно, жёны и даже дети вместо своих близких получат похоронки, и никто в мире не докажет им, что их сыновья, мужья или отцы виновны в своей гибели. Для родственников эти мужики будут виноваты лишь в том, что пытались хоть как-то унять страх, порождаемый войной.

Каскад не мог поступить иначе.

Он должен был показать личным примером, что можно стойко нести службу. Сейчас солдаты видели, как он выбежал из своего блиндажа во время обстрела. Другие наблюдали, как он прыгнул в их окоп и, обсуждая обстановку с сержантом, схватил бинокль, чтобы выслеживать противника.

Всё это сыграет ему на руку как командиру. Да. Но самое главное, немного успокоит его совесть за смерть трёх солдат.

Последний взрыв Каскад не просто услышал, он прочувствовал на себе всю его мощь. Взрывная волна прошла через тело, а по голове ударил своим молотом Тор, отчего перепонки чуть не лопнули. Каскад рухнул на дно окопа, и мир вокруг стал другим, неслышным, размазанным, кружащимся и сюрреалистичным. Все посторонние звуки были подавлены протяжным писком, гулом и повторяющимися стуками в ушах. Вгрызаясь в землю, Каскад на секунду ощутил её прохладу и сырость, почувствовал облегчение от того, что больше ни за что не нужно отвечать, и в то же время внутри родилась полная опустошённость. Лица жены, сына, родителей и друзей на короткий миг всплыли в памяти отдельными картинками.

Больше он их не увидит.

Офицер закрыл глаза и погрузился в темноту.

6

Днём Рома позвонил Нике и сказал, что если она хочет взять у него мастер-класс, то этой ночью самое подходящее время. Дочка запротестовала от неожиданности, но в конечном итоге пообещала договориться с матерью.

Конечно, дочка собиралась ей соврать, но ложь эта была во благо. Роме, несмотря на их взаимоотношения с Катей, такая затея не нравилась, но другого выхода он не видел. Эта женщина ни при каких обстоятельствах не допустила бы, чтобы дочь ночевала в квартире бывшего мужа. По мнению Кати, жилище Ромы – рассадник венерических болезней.

Спорить с ней было бесполезно, а вот обвести вокруг пальца – возможно. Но это дело он доверил дочери.

По пути на встречу с Артуром Рома записал голосовое сообщение Диане:

– Привет. Диан,