Утонувший в кладезе - Николай Романецкий

Ладно, раз уж мы такие, раз уж мы ныне никому не нужны, то займемся самообразованием. Что у нас там на очереди?.. «Императорский Рим в лицах» мы закончили перед отъездом в Ключград. Значит, на очереди «История культуры Древней Греции и Рима» Джованни Пескарони, перевод с италийского Векши Седака, триста пятьдесят одна страница с рисунками и таблицами…

Однако прочесть он успел лишь введение. А потом в кабинет постучался Петр:

— Хозяин, к вам гость…

Ну наконец-то… У Света словно гора с рамен свалилась. Наконец-то я вам стал нужен, братие!

— Кто?

— Некий Лутовин Кузнец. Волшебник из Ключграда.

Так, подумал Свет. Вас, брате, я не ждал. Кстати, теперь мне и самому непонятно, почему не ждал… Но выслушаю с превеликим удовольствием.

— Просите!

Через минуту домашний колдун Нарышек сидел в кресле для гостей.

— Слушаю вас, брате…

Диковатые блуждающие глаза, но страха в ауре нет. Зато присутствуют совершенно незнакомые коричневатые оттенки.

— Вас ждут, чародей!

Так, подумал Свет. Давление другой стороны продолжается…

— Я не поеду в Ключград, брате. Кто бы меня там ни ждал!

Коричневатые оттенки усилились.

— Вам не надо в Ключград, чародей. Вас ждут здесь, в столице.

— Кто и где?

— Этого я вам сказать не могу. Но она ждет вас с нетерпением. — На слове «она» прозвучало ударение.

— А как я ее найду? — Свет, в свое очередь, сделал ударение на слове «ее».

— Буде вы сейчас пойдете со мной, я вас провожу…

— А буде я сейчас не пойду?

— Тогда назначьте время, и к оному времени я снова буду у вас. Особа, которую я представляю, вынуждена быть осторожной. Она не хочет, чтобы кто-либо знал место ее пребывания…

— Подождите, брате, — оборвал Свет. — Ответьте на один вопрос. Почему вы при нашем разговоре на балу не сообщили мне о том, что в доме все-таки произошло странное? Я имею в виду некую болезнь некоего слуги по имени Олег Лощина.

Коричневые цвета заполонили ауру Кузнеца чуть ли не полностью.

— Мне было не велено говорить об этом.

— Кем не велено?

— Мне не велено говорить об этом.

— А я вам велю!

— Мне не велено говорить об этом. — Глаза ключградского волшебника уже не видели Света. — Мне не велено говорить об этом. Мне не велено говорить об этом…

Свет вдруг понял, что Лутовин Кузнец находится под действием неизвестного заклятья. И кто знает, может быть, сейчас с волшебником произойдет то же, что вчера случилось с кучером таинственной трибуны!..

— Подождите, брате! — поспешно сказал Свет. — Передайте ей, что я не могу прийти. Вам не велено говорить, а мне — покидать дом. Если она хочет, пусть приходит сама. Думаю, ей это не составит труда…

Коричневые цвета стремительно пошли на убыль. Но совсем не исчезли.

— Хорошо, чародей. Я все передам!

Свет вызвал Петра и попросил проводить гостя.

Не прошло и получаса, как все повторилось. На этот раз гостем оказался Сувор Нарышка.

Свет уже ничему не удивлялся.

— Я к вам от отца, чародей. Он просит передать, что очень удивлен событиями последних двух дней. Мой отец не привык, когда его слуги без разрешения покидают дом. И если вы не прекратите использование Таланта с незаконными целями, он обещает вам очень большие неприятности. То, что вы член палаты чародеев, не дает вам права использовать в сыске чужих слуг без разрешения хозяев…

И так далее и тому подобное.

Развеселившийся Свет с интересом наблюдал за изменениями, происходящими с аурой молодого ключградца. Как и у Лутовина Кузнеца, коричневые цвета налились силой и тут же ослабли, едва Свет сказал:

— Я все понял, княже. Передайте своему отцу, что я немедленно отдам задание вашим слугам вернуться домой.

— И моей сестре?

— Ваша сестра тоже сбежала из дома?

Лицо Сувора побагровело. А взгляд прояснился.

— Простите, чародей, но я не потерплю такого тона по отношению к моей сестре. И буде вы немедленно не извинитесь…

Похоже, тот, в чьей власти сейчас находился князь Сувор, утратил контроль над ним. Впрочем, Свету это ничего не приносило. Окромя новых неприятностей. Не хватало еще для полного счастья оказаться вызванным на великородную дуэль.

— Я прошу прощения, княже. Я вовсе не хотел оскорбить княжну Снежану. Паче того, должен вам сказать, что и сам бы…

Договорить Свет не успел: глаза у Сувора Нарышки вновь стали диковатыми, а коричневые цвета в ауре усилились.

— Что я еще должен передать своему отцу, чародей?

Свет пожал раменами:

— Передайте вашему… кх-м, отцу, что давить на меня бесполезно. Если я ему нужен, пусть придет ко мне сам… или сама, и мы расставим точки над «и». — Им вновь овладело веселье. — Скажите, а Порей Ерга, случаем, не был вашим попутчиком по дороге в столицу?

Князь Сувор помолчал. Словно дожидался решения неведомого кукловода…

— Принципал-ехал-в-одном-поезде-со-мной! — выпалил он наконец. Будто сорвался с поводка кобель, обнаруживший метки пребывающей в течке суки…

Свет удовлетворенно ухмыльнулся.

С точки зрения стратегии такой ответ был глупым. Супротивник не должен знать, что его ждет впереди. Когда ваш следующий шаг становится супротивнику известным заранее, вы теряете стратегическую инициативу. Хоть в бою, хоть в острой беседе…

Что ж, подумал Свет, по крайней мере я не ошибся: мой оппонент не слишком терт в делах подобного рода.

— Ступайте, княже! Я жду его…

Сувор покинул дом, а Свет принялся ждать нового гостя.

Тот явился через полчаса. Однако новым гостем оказался вовсе не Порей Ерга.

— Чародей, к вам муж-волшебник Смирный, — доложил Берендей.

Свет был потрясен настолько, что аж забыл включить Зрение. Бросился к вошедшему в кабинет напарнику:

— Здравы будьте, брате Буривой! Честно говоря я не ждал вас…

— И вы будьте здравы, брате чародей! — Смирный выглядел слегка изможденным, но движения его были точными и уверенными. В руках он держал свой колдовской баул.

— Как вы себя чувствуете? Ваша болезнь оказалась для меня весьма неожиданной… Положите баул на оттоманку и садитесь.

Буривой сел в кресло, а Свет позвонил, чтобы принесли чаю.

— Когда я пришел в себя, мне сказали, вы уехали в столицу. — Буривой нервно хрустнул перстами. — Что со мной случилось, брате?

— Не знаю, брате… Но полагаю, что супротивник с помощью колдовства обрел над вами недюжинную власть.

Буривой поежился:

— Да, я оказался прав. Вы вовремя вывели меня из сыска…

Светово потрясение прошло, и он вдруг понял, что по своей воле Буривой никак не мог явиться к нему. По своей воле, обретя сознание и вернувшись в столицу, Буривой тут же направился бы в министерство. И ни Путята Утренник, ни Вышата Медонос не позволили бы ему вот так, запросто, посетить напарника. Они бы сразу посадили Смирного под домашний арест. Или бы и вовсе задержали в подвале министерства. Во избежание и до выяснения…