Митридат - Виталий Полупуднев

– Римляне нарушили клятву дружбы! Они предатели!

– Чем хуже был преславный царь Митридат? Он помог нам оборониться от скифов, он усмирил мятежных рабов и полонил Савмака, он помогал нам, а Рим оставил нас и даже вредит нам!

– Митридат разгромил Помпея! Теперь Митридат снова станет великим царем и опять поможет нам!.. Слава Митридату!

Пантикапей раскололся на два лагеря. Архонты и люди богатые поддерживали царевича Махара. Они боялись новых потрясений и недоверчиво относились к странным слухам, продолжая называть себя друзьями и сторонниками Рима. Им противостояла масса купцов, судовладельцев и ремесленников, которые сильно пострадали от нарушения морской торговли и были готовы опять склониться перед Митридатом, признать его своим «предстоятелем». Этому способствовали все усиливающиеся слухи о поражении Помпея и торжестве Митридата. Теперь понтийский царь вновь рисовался всем, как великан, потрясающий землю. Его называли и Зевсом Громовержцем и Фениксом, восстающим из пепла. Тысячи людей теснились у храмов и возглашали ему славу и просили богов помочь им примириться с великим царем, смягчить его сердце.

Потрясенный Махар метался из угла в угол, не зная, на что решиться. В горячем самоубеждении он не верил и не хотел верить рассказам о плохих делах Помпея и новом взлете Митридата. Измученный бессонными ночами, царевич проводил долгие часы перед жертвенниками, стараясь привлечь весь пантеон греческих и восточных богов на помощь Помпею.

– Да, да! – шептал он настойчиво, как бы стараясь уверить самого себя. – Да!.. Не успеет выколоситься пшеница на боспорских полях, как Митридат и его могущество перестанут существовать! Да помогут боги Помпею! Да ниспровергнут они Митридата!.. Это будет концом великой войны, и тогда мир и благополучие воцарятся всюду!

Пожалуй, не было в то время человека на всем Боспоре, который так страстно желал бы поражения Митридата и победы римлян, как Махар. Его желание разгоралось, словно пожар, раздуваемый ветром. Этим ветром был непреодолимый страх, который испытывал царевич при одной мысли о встрече с отцом. Ему хотелось увидеться с Сервилием и узнать от него все обстоятельно. Но римский наварх пиратствовал на море и не мог появиться в пантикапейском порту, так как топил боспорские корабли, а боспорцев брал в плен и продавал в рабство. Махару это было непонятно, казалось нелепостью! Зачем потребовалось Риму опять объявлять Боспору морскую войну, если Махар заключил союз еще с Лукуллом?..

Обстановка сложилась необыкновенная. Боспор вдруг оказался вне зависимости как от Митридата, так и от римлян! Первому изменил Махар, вторые изменили Махару! Совершенно неожиданно Махар стал суверенным главой государства и теперь должен был самостоятельно принимать ответственные решения. Но никакой радости от этого не ощутил. Наоборот, почувствовал себя одиноким и покинутым. Сначала он правил Боспором от имени отца, потом от имени Рима. Эти два гиганта являлись попеременно опорой его власти, ставили его вне и выше круговорота боспорских дел. Он не зависел от боспорцев и мог смотреть на них сверху вниз, как завоеватель или ставленник завоевателей. Теперь же остался глаз на глаз с вероломными греками, стал уже не представителем понтийского или римского могущества, а местным архонтом и принужден будет искать опоры и поддержки среди той толпы, которая сейчас бушует на рыночной площади и славит Митридата. Получит ли он эту поддержку?.. Или пантикапейский демос столкнется с архонтами и жрецами и, не рискуя ничем, свергнет его власть, а его самого забросает камнями?

В распоряжении Махара была сила – набранные воины, они располагались за городом в лагерях. Но стойкой понтийской пехоты было не так уж много. А устоят ли бывшие рабы и бродяги против ополчения городов – сказать трудно. Да и что даст такая перепалка? Разрушения и смуту, которыми воспользуются таврические скифы, с целью учинить опустошительный набег.

Но это не все! Главное – в Диоскуриаде сидит его отец! Кто знает, что там произошло и что произойдет завтра…

Царевичу казалось, что боспорские архонты и жрецы, расточающие перед ним льстивые речи, как-то странно обособились от него и так же проникнуты чувством ожидания. Чего они ждут? Кто ответит на этот вопрос? Может, Неоптолем?.. Но старый вояка весь ушел в заботы о войске, плохо разбирается в тонкостях государственных дел, и если сослужит службу, то как военачальник в грозный час боевой тревоги. Или Фрасибул?.. Правда, косматый перс при всей его подозрительности и злости не обладает очень проницательным умом. Но он предан, деятелен и достаточно осведомлен о настроениях и замыслах боспорских интриганов. Его предположения иногда оказываются удачными.

II

Фрасибул вошел в дворцовую палату, опустив, по восточному обычаю, глаза и приложив руки к сердцу. Царевич сидел в раздумье за столом, на котором стояли амфора и недопитая чаша с вином.

– Скажи, Фрасибул, – начал Махар, повернув к вошедшему невеселое лицо, – почему мы ничего толком не знаем? Кто же, наконец, торжествует победу за морем? Помпей, который, как трус, внезапно отступил из завоеванных земель, или Митридат, все еще отдыхающий в Диоскуриаде?.. Была ли между ними решающая битва, и если да, то чем она кончилась?.. Почему Помпей ушел в Сирию, оставив врага недобитым? Неужели правы крикуны, что вопят на рынке о победе Митридата? Если это так, то мог ли Помпей после поражения, с расстроенным войском, пойти в новый поход?.. Неясно!

– К сожалению, и мне это неясно, царевич! Вот уже десять тайных людей отправлены в Диоскуриаду, но ни один не вернулся!.. Жду вестей со дня на день!

– Надо выяснить – жив ли Митридат и в каком состоянии его рати? Почему Сервилий топит наши корабли и не заглядывает в Пантикапей? Или Рим объявил нам войну?

– Это я стараюсь выяснить, преславный царевич. Возвратятся лазутчики, и все станет ясным.

– А что ты сам думаешь об этом?

– О царевич, трудно думать о делах таких людей, как Митридат или Помпей!.. Трудно разгадать их помыслы!

– Но все же?

– Есть у меня такая догадка: раз Сервилий объявил нам войну и топит наши корабли, значит, Митридат жив, еще в силе и находится в Диоскуриаде или где-то вблизи от нее! Сервилий стремится разъединить нас и Митридата, не дать Митридату возможности морем проникнуть на Боспор или получить из Боспора поддержку!

– Но у меня клятвенный союз с Римом, я сенатом признан другом и союзником Рима! Какую же поддержку может получить от меня Митридат?

– Прости, царевич, за смелые и грубые слова!

– Ничего, говори.

– Помпей вправе предположить два пути такой поддержки: первый путь – это примирение твое с батюшкой, которое сейчас крайне нужно Митридату и ради которого он не поскупился бы на обещания! Другое дело, как он поступил бы после примирения. Ему важно захватить Боспор.

– И второй путь? – с неожиданным раздражением перебил Махар, хмурясь.

– Не гневись, пресветлый царевич, я же говорил, что слова мои смелые и грубые. Второй путь – это примирение Митридата с Боспором, минуя тебя!

– То есть, бунт против меня и против Рима?

Фрасибул втянул голову в плечи, развел руками и закрыл глаза.

– Хитры боспорцы, не просто узнать их тайные замыслы.

– Или ты уже узнал что-то?

– Пока ничего достоверного. Но кто знает, может, и есть в Пантикапее люди, которые не прочь тайно связаться с Митридатом. Разыскиваем таких людей, но пока безуспешно!

– Ага!.. Но скажи, Фрасибул, так ли нуждается Митридат в боспорской поддержке? Ведь для него открыты пути обратно в понтийские земли! Было бы очень странно, если бы отец не воспользовался уходом Помпея и не вернулся в свое царство!

– Думал и я над этим, царевич! Хотя мы и не знаем, почему ушел Помпей из понтийских и кавказских земель, но нужно предполагать, что он получил приказ от сената. Помпей – воин, приказано идти в Сирию – он пошел! Но, уходя, сам видишь, оставил Сервилия с флотом, с целью запереть Митридата со стороны моря! И, наверное, оставил часть войск, которые должны отрезать царю все пути на юг, в свое царство! Большие эти войска или малые, а Митридату надо воевать с ними, а чтобы воевать, нужны люди, провиант, оружие! Все это он мог получить здесь, на Боспоре!

– По-твоему выходит, – с явной нервозностью заключил Махар, – что нам опять-таки надо ждать Митридата в гости? Что ж, поход на Рим через Скифию – его давняя мечта!

Фрасибул видел, что при одной мысли о возможном появлении Митридата с войском у стен Пантикапея Махар меняется в лице, и поспешил успокоить его:

– Едва ли Митридат располагает такими могучими ратями, которые были бы способны преодолеть скифские запоры, то есть, горные перевалы, занятые враждебными племенами! Он мог бы пробраться к нам морем, но Сервилий препятствует этому. Сервилий топит боспорские корабли – это плохо, но он защищает нас от вторжения Митридата – это хорошо! Вот, по моему слабому разумению, и получается, что Митридату нет пути ни на юг, ни на север! Дни его сочтены!