Договорились. Часть 2 - Ирина Воробей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Неважно, — Карина легонько толкнула Зайкина в грудь. — Главное, что я тебя люблю.
Слова дались ей легко, потому что были абсолютной правдой. Она сама удивилась, как просто получалось. Хотя впервые в жизни кому-то признавалась в любви по-настоящему, причем делала это так естественно, словно всегда могла и всегда любила.
Он чуть не споткнулся, ступив пяткой за край тротуара, и провалился, но девушка удержала его за галстук. Парень схватился за ее локти и прильнул обратно, плотнее, чем было. Кокосовый аромат стал теперь и ее запахом. Карина запаслась на все легкие одним глубоким вдохом.
— По законам жанра мы должны слиться в страстном поцелуе, — персиковые губы улыбались во всю ширь. Наконец. Заразно и заманчиво. — Я только не понял, у нас уже с интимом или все еще без?
— Ты сам говорил, что поцелуй не такой уж и интим, — она подмигнула и поиграла языком между зубами.
Парень расстроился и отшагнул в сторону, чтобы не упасть. Стер ладонью ухмылку и вернул ей синий взгляд. Уже не тяжелый, но и не легкий. Балансирующий.
— Так. Что-то вообще изменилось?
— А что должно измениться? — теперь усмехалась Карина, дразнила его лукавым взглядом и игривыми плечами.
— Нууу…
Синие глаза с надеждой бегали по ее фигуре.
— Ты рассчитывал, что мы прямо здесь и сейчас сексом займемся? — она расхохоталась.
— Мечтать не вредно, — буркнул парень без реальной обиды и развел руками.
Карина смяла улыбку и чуть вытянула лицо, чтобы не смеяться. Замерзшие пальцы сжимали картонные стаканчики. Кофе в них застывал. Новый глоток она чуть не сплюнула. Холодным миндаль ощущался приторным и горьким вперемешку. Пришлось выбросить напитки в урну.
— Опоздали, — Зайкин глянул на запястье с часами.
С начала пары прошло десять минут. Губкин, наверняка, уже был в аудитории.
— Попытаем счастье? — парень не предлагал, а действовал, схватил ее за руку и потащил в здание.
Почти бежали, насколько Карина могла на каблуках в обтягивающем платье. Три этажа по ступеням пролетели незаметно. Только у кабинета остановились и перевели дыхание. Зайкин осторожно стукнул костяшкой по двери и приоткрыл ее.
— Вон, — приказал Губкин, не глядя.
Зайкин тут же захлопнулся, оставшись снаружи, и цокнул. Карина даже в щелку не успела посмотреть.
— А сегодня, между прочим, важная лекция, — обвинял тоном.
Они встретились глазами и захихикали. Синий растаял окончательно. Девушка наслаждалась его талой теплотой. Весь мир стал легче. И жизнь. Несмотря на возможные последствия прогула, она радовалась. Хотела по-детски веселиться, беззаботно и безудержно.
— Все равно окно, поехали что ли, подготовимся к походу в бар, — озвучил он с поддельным прискорбием, глянув на закрытую дверь, за которой урывками улавливался голос профессора.
Карина кивнула, не подумав. Только в машине опомнилась, что за мероприятие сегодня намечалось.
— Куда ты меня потащишь? В секонд? — она уже в вопросе возмущенно протестовала.
Зайкин засмеялся.
— Ну, да. А что?
— Ни за что! Хоть сейчас все Полине рассказывай, я в чужие шмотки не полезу! — для показательности девушка скрестила руки и ноги и отвернулась к окну.
— Серьезно? Все так просто было что ли?!
Синие глаза выпучились на пол-лица. Хэтчбек только тронулся и тут же затормозил. Обоих качнуло. Зайкин потянулся за телефоном к держателю. Девушка его опередила и спрятала под мышкой. Глаза раскаивались.
— Я пошутила. Но, пожалуйста, только не в секонд.
— Ну, тогда эксперимент провалится, — он отпустил тормоз и спокойно выехал на переулок, развернулся почти сразу и поехал по проспекту. — Ты же именно этого стремаешься. Своей бедности. Которой уже нет.
— Хорошо. Поехали к моим родителям.
Зайкин опять удивился, на этот раз скромнее, но брови поднял.
— Я надену мамины тряпки. Это еще хуже секонда, поверь мне.
Он оценил предложение и на следующем повороте резко двинулся вправо. Карина хотела было показать ему дорогу, назвать адрес, но парень уже успел выучить маршрут за время свиданий с Полиной. Только во дворах заплутал под ее указки, потому что девушка от волнения спутала лево с право.
Родители работали, Полина училась. Квартира должна была пустовать, но она все равно нервничала.
Вылезая из машины, парень с присущим любопытством оглядывал советскую пятиэтажку — вспоминал, что был здесь более года назад. Полина близко к дому его явно не подпускала. Карине тоже не хотелось приводить его в гости. Она вообще домой никого из знакомых не приводила, даже школьных подружек. Впрочем, ни с кем и не была настолько близка. Стыд всегда перекрывал дружбу.
И сейчас было неловко наблюдать за тем, с каким интересом Зайкин разглядывал захудалые интерьеры родительской квартиры. Неухоженность и обшарпанность бросалась в глаза вопиющими дырами в линолеуме, потертостями на обоях, трещинами в мебели. Даже запахи казались непристойными. Пахло чем-то пережаренным, обветшалым и нечистым. С момента переезда уже отвыкла, а сейчас остро почувствовала всю убогость их квартиры. И тяжелая атмосфера навалилась разом. Только теперь поняла, как в тесной студии дышала гораздо свободнее.
— Вау, твоя детская комната, — разувшись, парень без спроса заглянул в первую дверь и прошел внутрь.
Карина поспешила за ним. Тапочки надевать сама не стала и гостю не предложила, хотя испугалась за его белоснежные носки. Он развернулся на все триста шестьдесят градусов и посмотрел на девушку уже красными от аллергии глазами. Пыль тут висела в воздухе плотно. Дневное солнце хорошо ее освещало в окно. В лучах плавали крупные песчинки.
— Таблетки с собой? — спросила она заботливо и строго. Как мать. Или жена.
Шмыгая носом, Зайкин уже доставал из кармана плоскую таблетницу.
— Воды?
— Да я так привык, — и проглотил с ладони.
Хозяйка смотрела с напряжением. Чувствовала себя странно, как в густой жиже, вроде могла двигаться, но с трудом. Все вокруг обволакивало. Любое действие приходилось делать с усилием. Так она стеснялась себя и своей прошлой жизни, всеми силами пытаясь этого не показывать.
— У тебя тут даже постеров никаких нет. Неужели ты ни от кого не фанатела? — удивлялся Зайкин, изучая немногочисленные предметы их с Полиной быта: полки с учебниками, сувениры, подаренные кем-то давно и просто так, иконы, которые развесила мать — единственный декор в этом доме.
— Не ищи себе кумира, — более хлесткой фразы она придумать не смогла и кивнула назад. — Нам в другую комнату.
Девушка прошла в зал, который одновременно был родительской спальней. Там стоял шифоньер из желтоватого дерева, покрытый лаком, с тремя створками и черными ручками-гвоздиками, издалека
