Царь горы - Вадим Панов

— Не позволим!

— Долой! — обрадовано заорали дикари.

— Да здравствует!

— Вовеки!!

Уйбуй выдержал гроссмейстерскую паузу и уверенно взялся за ведение митинга:

— Все говорят о трагедии кэш-цивилизации, мля! Весь Тайный Город нас жалеет…

— Правильно, — прошептал Умций.

— Да! — ревели Красные Шапки.

— Но кто нам, в натуре, помогает? Кто протягивает руку помощи? Что нам жалость, если наши дети забыли о Западных лесах? Хватит болтать, мля!

Умций, которому показалось, что уйбуя несколько заносит, собрался было сделать оратору замечание, но промолчал, увидев направленный в брюшко ятаган.

— Пусть говорит, — нехорошо улыбнулся Кувалда. — У него вефь получается, так?

— Так, — пискнул конец.

— Вот и пусть говорит.

А режиссер трансляции, знающий, что Копыто должен давить на жалость и требовать реальной поддержки, продолжал гнать картинку в прямой эфир.

— Докажите, что вам не все равно! Не заставляйте нас грабить банки! Мы хотим быть честными!

Большая часть собравшихся недоуменно замолчала, но Шибзичи, которым приказали поддерживать любой призыв Копыто, дружно взвыли, создав впечатление, что быть честными мечтают все дикари на свете.

— Помогите нам! — продолжал надрываться Копыто. — Помогите Фонду помощи Красным Шапкам! Наши ящики легко узнать! Они такие красные и с дырочкой! А еще у нас счет есть, он на нашем сайте написан! Дайте нам денег, и мы станем лучше…

Говорят, что отзвуки скандала, случившегося в Денежной Башне после трансляции митинга, долетели и до находящегося по правую руку от штаб-квартиры шасов Хаммер-Центра, и до стоящего слева Белого дома. Правда это или нет, достоверно никто не знает — выносить сор из избы не в традициях Торговой Гильдии. Известно только, что ближе к полудню уважаемого Юсура Томбу видели в Московской обители, куда он отправился на предмет подлечить нервы.

Поместье «Rosewood Hill»

Великобритания

17 декабря, пятница, 07.26 (время местное)

— Шасы сбежали!

Густав поднял голову от разложенных на столе бумаг, несколько секунд непонимающе смотрел на ворвавшегося в кабинет епископа, после чего тихо, но ОЧЕНЬ холодно осведомился:

— Это шутка?

— Нет, кардинал, увы.

— Не шутка?!!

Тедди машинально сделал шаг назад, но взгляд не отвел, продолжил смотреть на кардинала. Он знал о крутом нраве вожака едва ли не лучше всех в клане, но в то же время был прекрасно осведомлен, что, в отличие от двоюродного братца, Густав не впадает в бешенство, едва услышав неприятное известие. Что бы ни случилось, кардинал стремился в первую очередь сохранить спокойствие, хладнокровно обдумать ситуацию, найти выход, отдать необходимые распоряжения, а уже после определял степень вины подчиненных и переходил к экзекуции.

— Как это произошло?

— Когда я вышла на подиум и улыбнулась, зал взорвался овацией. Боже, что это было за платье! Все мужчины в зале мечтали познакомиться… Биджар, ты снова вырвал у меня волос!

— Он мне нужен, дорогая!

— Но ты уже отрезал целую прядь!

— Это последний, рыбка, обещаю, самый последний, — пробормотал Хамзи, бросая добычу в бурлящий котелок фондю и продолжая помешивать варево ложкой. — Ты, главное, рассказывай, не останавливайся.

Клюющий носом Урбек с трудом поднял голову и кивнул:

— Не молчи, детка, это очень важно.

— Неужели для вашего национального блюда требуются волосы?

— Требуются, дорогая, требуются.

— Я не стану это есть!

— Как скажешь. Ты рассказывай, рассказывай. Что там сделали все мужчины при твоем появлении?

— Восхищенно замерли. — Девушка прикрыла глаза, словно вспоминая, а может — чем черт не шутит? — она действительно была когда-то манекенщицей, и продолжила: — Даже лорд Бэллингэм поднялся с кресла и…

Урбек уронил голову на руки.

На то, чтобы вспомнить рецепт сонного зелья, шасы потратили сорок минут. Гораздо больше времени, почти три часа, они, ругаясь и споря, вспоминали обходные формулы и ингредиенты, позволяющие исключить из списка совсем уж экзотические вещи. Ибо как, скажите на милость, объяснить масанам срочную надобность в сушеной печени белой летучей мыши, пойманной в шелковые — обязательное условие! — силки и умерщвленной удушением? Или для чего могли потребоваться на ночь глядя две унции трухи столетнего кипариса? В общем, составители классических рецептов совсем не думали о том, что сонное зелье может понадобиться пленникам. К счастью для всех, маленький Биджар прилежно учился в школе и смог припомнить линию замен. Затем был разыгран нехитрый спектакль «Пленники решили повеселиться», и масаны, исполняя данное кардиналом обещание не отказывать гостям ни в чем, притащили в темницу седло молодого барашка, соль, красный перец, лаванду, чили, пророщенные зерна овса, бутылку русской водки, бутылку испанского вина, бутылку итальянского вина, бутылку родниковой воды, плитку черного шоколада, фунт лесных орехов и две сигареты с марихуаной. Крем для бритья и волосы натуральной блондинки наличествовали. Отсутствие медного котла пришлось компенсировать котелком фондю, сухой ромашкой, туалетной водой и длинным заклинанием.

— …и надо же такому случиться, что в тот самый день, когда лорд Бэллингэм собирался объявить о нашей помолвке, он подавился косточкой и умер. — Девушка утерла скупую слезу. — А ведь я могла стать такой же богатой, как Анна Николь Смит.

— Долго еще? — спросил Урбек.

Он чувствовал, что еще чуть-чуть, и придушит говорливую блондинку голыми руками. Биджар посмотрел на часы.

— Готово!

— Точно? — осведомился Кумар, недоверчиво поглядывая на булькающую кастрюльку.

— Вызывай прислугу, дружище, кто-то должен открыть нам дверь. — Биджар подошел к выходу из темницы и взял фондю наизготовку.

Кумар поговорил со стражниками по интеркому, затребовал кофе, после чего встал рядом с другом и включил фен.

Две блондинки тревожно наблюдали за героями.

— Они усыпили охрану, — виновато развел руками Тедди.

— Всю?

— Тех, кого встретили.

— У них был скрытый артефакт?

— Нет. Они… они сварили какое-то зелье.

— Из чего?

— Вчера вечером… — Епископ сбился. Ему было очень стыдно. — Вчера вечером шасы притворились, что устраивают нечто вроде вечеринки, сделали вид, что им весело, и… заказали разные продукты. Я видел список и не нашел ничего подозрительного…

— А они сварили из этой дряни усыпляющее зелье, — закончил кардинал.