Безобразный Малыш - Айзек Азимов

— Я так рада, что вы позволили своему мальчику прийти сюда. Спасибо вам. Большое спасибо, доктор Хоскинс.

А он сказал только:

— Ничего, ничего. Не стоит, мисс Феллоуз.

Посещения Джерри стали входить в привычку. Через три дня он пришел к ним во второй раз, еще через четыре — в третий. Второй визит продолжался столько же, сколько и первый, третий растянулся до двух часов — и все последующие стали длиться столько же.

Мальчики больше не таращились друг на дружку, как в первый раз, и никто никого не толкал. Встретились они довольно неприветливо, когда Джерри — уже без родителей — снова перенесли через порог стасиса, но мисс Феллоуз быстро сказала: «А вот и твой новый друг Джерри», — и Тимми кивнул, признав Джерри без всяких признаков вражды. Джерри становился для него таким же фактом жизни в пузыре, как визиты антропологов или осмотры доктора Джекобса.

— Поздоровайся, Тимми.

— Здравствуй.

— Джерри?

— Здравствуй, Тимми.

— Ты тоже, Тимми, скажи: «Здравствуй, Джерри».

— Здравствуй, Джерри, — помолчав, сказал тот.

— Здравствуй, Тимми.

— Здравствуй, Джерри.

— Здравствуй, Тимми.

— Здравствуй, Джерри.

Так они и продолжали, превратив это в игру. Обоим было смешно. Мисс Феллоуз переполнило чувство облегчения. Раз мальчишки вместе дурачатся, они не станут тыкать друг друга кулаками, как только она отвернется. Раз они вместе смеются, между ними не будет ненависти.

— Здравствуй, Тимми.

— Здравствуй, Джерри.

И еще: Джерри, кажется, без труда понимает Тимми. Конечно, «здравствуй, Джерри» не Бог весть какая сложная фраза, но многие взрослые посетители вообще ни звука не могли понять из того, что говорил Тимми. А у Д жерри нет взрослых предрассудков относительно произношения, и косноязычная речь Тимми не представляет для него тайны.

— Хотите снова поиграть с кубиками? — спросила мисс Феллоуз.

Энергичные кивки. Она вынесла кубики из детской и высыпала на пол.

Мальчики быстро поделили их на две почти равные кучки и проворно принялись за работу. На этот раз они не стали расходиться по разным углам, а строили бок о бок, молча, не обращая особого внимания на то, что делает другой, но и не стесняясь своим соседством.

Очень хорошо.

Не очень хорошо было то, что кубики они поделили не так ровно, как показалось мисс Феллоуз на первый взгляд. Джерри присвоил себе гораздо больше половины — почти что две трети, и снова быстро возводил пирамиду — теперь дело у него шло легче, поскольку строительного материала было больше.

Тимми же складывал что-то вроде буквы X, но ему не хватало кубиков, чтобы завершить свой проект. Мисс Феллоуз заметила задумчивый взгляд, который он бросил на кучу кубиков Джерри, и приготовилась вмешаться в случае стычки. Но Тимми и не пытался забрать у Джерри кубики — просто смотрел на них.

Похвальная сдержанность? Вежливость хорошо воспитанного мальчика по отношению к гостю?

Или в нежелании Тимми взять у Джерри кубики есть нечто более тревожное? Начать с того, что Тимми отнюдь нельзя назвать воспитанным мальчиком — мисс Феллоуз не питала иллюзий на этот счет. Она приложила все свое умение и усердие, чтобы воспитать его вежливым и уступчивым, но было бы безумием считать Тимми образцом хороших манер. Тимми — дитя первобытного общества, где манеры в современном понимании скорее всего были неизвестны. А потом его перенесли из родного племени в изоляцию стасисного пузыря, где он не имел возможности приобрести те социальные навыки, которые обычно приобретают уже дети его возраста. Кстати, его современные сверстники вежливостью тоже не отличаются.

Если Тимми не забирает у Д жерри нужные ему кубики — свои же кубики, в конце концов, — то скорее всего не потому, что он такой хороший, а потому, что просто побаивается Джерри. Боится взять у него кубики, как сделал бы любой мальчишка на его месте.

Неужто Тимми так напугал тот толчок при первой встрече? Или есть другая причина — более глубокая, более темная, истоки которой кроются в забытой истории первых дней человечества?

Однажды вечером, когда Тимми уже отправился спать, зазвонил телефон и телефонистка компании сказала:

— Мисс Феллоуз, с вами хочет говорить Брюс Маннхейм.

С ней? — вскинула брови мисс Феллоуз. Ей сюда еще никто не звонил извне. Она по собственной воле отрезала себя от внешнего мира — иначе ей покою бы не было от журналистов, от любопытных, от ненормальных и фанатиков — и от таких, как Брюс Маннхейм. Однако вот он у телефона. Как он только ухитрился пробиться к ней за спиной у Хоскинса? Нет, он, должно быть, звонит с ведома и согласия директора.

— Слушаю, мистер Маннхейм. Как поживаете?

— Прекрасно, мисс Феллоуз, прекрасно. Доктор Хоскинс говорит, что Тимми обрел наконец друга?

— Да, мистер Маннхейм. И это сын доктора Хоскинса.

— Да, я знаю. Мы все считаем, что доктор Хоскинс поступил просто превосходно. И как же там у вас дела?

— В общем, хорошо, — чуть поколебавшись, сказала мисс Феллоуз.

— Ребята поладили?

— Да, конечно. Поначалу не обошлось без трений, как это часто бывает — и надо сказать, что виноват был не столько Тимми, сколько Джерри; Тимми принял Джерри очень радушно, хотя никогда раньше не видел своих современных сверстников.

— А Джерри, выходит, увидев неандертальца, повел себя не столь хорошо?

— Не знаю, значило ли тут что-нибудь то, что Тимми неандерталец, мистер Маннхейм. Мальчик просто нервничал. Я бы назвала это нормальной реакцией одного ребенка на другого, без всякого антропологического оттенка. Джерри мог бы так же толкнуть любого другого мальчишку. Но теперь ничего такого не бывает. Между ними полное согласие.

— Рад слышать. Тимми, должно быть, цветет?

— Да, он прекрасно себя чувствует.

Наступила пауза. Мисс Феллоуз надеялась, что адвокат не собирается сказать, будто снова добился допуска в кукольный домик с целью проверить, как Тимми общается с другом. Тимми ни к чему лишние посетители, и совсем не нужно, чтобы посторонний присутствовал при встречах Тимми и Джерри. Их отношения пока складывались мирно, как она и сказала Маннхейму, но были потенциально неустойчивы, и присутствие незнакомца могло бы их испортить.

Но Маннхейм, кажется, не собирался приходить — он сказал:

— Я просто хотел сказать вам, мисс Феллоуз, как довольны мы тем, что у Тимми такая умелая воспитательница.

— Вы очень любезны.

— Мальчик испытал опасное потрясение и все же прекрасно адаптируется — до сих пор. Честь за это следует воздать в основном вам.