Любовь на коротком поводке (СИ) - Горышина Ольга

— Я не за такого выходила! На тебе как на вешалке все висело. А тут на доску на волне не то что встать, залезть не смог… На рикшу не полез, слава богу! Не пришлось орать, что бедные индейцы не прокрутят педали с твоей жопой! Вообще не понимаю этих америкосов, зачем людей так унижать?! Можно же по джунглям прогуляться до пирамиды. Прогулялись, ничего у нас не отвалилось. Блин, как они потом доперли его тушу до машины, бедные… Вот нахрен продам твою машину. Будешь на велосипеде ездить. Мила, там Майя эти все, как на подбор, подтянутые. А этому сорока нет…

— Слушай, супер-модель! Щас костылем тебе дам в целях самообороны и самозащиты чести и достоинства!

И Макс действительно поднял костыль, но Лола не шелохнулась. Только усмехнулась:

— К соседу на реабилитацию его можно будет записать? Там велосипед есть?

— Есть, — буркнула я, глядя на неё исподлобья. — И бассейн есть.

— Мы в курсе. Он же после покупки его достраивал. Строители и нас обработать пытались, но у меня таких денег нет, которые он в эту хрень вбухал и ещё вбухает каждый месяц в электричество за фильтры.

— У него и машина электрическая, — не сумела промолчать я.

— Флаг ему в руки! Макс, слышишь, тебе завязать полезное знакомство придется, как гипс снимешь…

— Мне его ещё не надели…

— Ну ведь есть маленький шанс, что мексиканские врачи не криворукие. Агата, ты к нам так и не подойдёшь?

Она стояла за диваном: на всеобщем обозрении была только ее морда — любопытная. Сейчас, получив долгожданное внимание и услышав свое имя, она залаяла и попятилась.

— Ну вот… Что тебе вкусного дать, чтобы задобрить? — Лола обернулась к кухне. — Мила, а где миски?

— У Олега, — ещё сильнее сжимая бокал, пролепетала я хрипло.

— Значит, Олегом его зовут. Вы как познакомились вообще? Он в гости зашёл?

Допрос или простое любопытство?

— На пробежке. С собакой.

— И что ты там охраняешь? Электрическую машину?

Я прикрыла глаза.

— Ничего я не охраняю…

Пауза. Недолгая. Не похожа она была на минуту для размышления. Лола все решила или все поняла — не дура.

— Так ты сможешь за нашей собакой присмотреть или нет?

— Лола, не лезь к человеку! — тут и до Макса дошло, а я ничего ведь не сказала ещё…

— Да, наверное…

И, наверное, мне стоит поставить бокал на журнальный столик нетронутым, потому что…

— Мила, в чем дело?

Лола вскочила. Я это скорее услышала, чем увидела: мокрое лицо полностью утонуло в ладонях.

— Агата изодрала машину, когда я заперла ее в ней… — еле выдавила я из себя.

— Чью машину? Этого Олега? — Лола схватила меня за запястья и отвела руки от лица. — Мила, ты можешь с нами нормально поговорить? С нами можно, ты слышишь?

 — На козлов есть управа, — это уже был голос Макса.

Но мой я ещё не обрела, чтобы ответить, что все не так, как они себе напридумывали…

Глава 58 “Дикая Мила”

— Знаешь, когда долбанулся с пирамиды, я вспомнил, что такое плакать. И думал, это в последний раз, а сейчас снова до слёз, — хохотал Макс так, что тряслась даже его каменная рука. — Мила, это просто песня…

— Не понимаю, чего ты нашел в этом смешного!

Лола подскочила с края дивана, на который присела, чтобы выслушать мой рассказ, в котором фигурировало все, кроме наших отношений с Олегом — отношения у него были с Агатой, так что они узнали и про умение собаки плавать в бассейне, и про бег на беговой дорожке, и про игру в баскетбол — про мытье из шланга я сознательно умолчала.

— Ну, у меня никогда не было сестры и вот в сорок я ее получил. «Санта Барбара» прямо или, как там ее, «Дикая Роза»? Неее… — утирал Макс слезы здоровой рукой. — Дикая Мила. Ты там хорошо придурошную сыграла?

Да, это мое амплуа — я продолжаю играть ее изо дня в день.

— Макс! Хватит ржать! Здесь нет ничего смешного!

— Ну почему же? — сейчас он нашел в забинтованном теле силы обернуться к кухне.

Я уж решила, что Лола пошла за третьим бокалом, но она достала таблетки.

— Тебе воду принести или так проглотишь? — спросила она вместо того, чтобы объяснить Максу каменную маску на своем лице.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— К черту эти таблетки! У меня ничего не болит, кроме живота сейчас… от смеха. У меня текила есть. Мила, давай уже выпьем за Агату. Она у нас фееричная собака… И за тебя… Сказал же, что мне на придурошных везет. Другие порог моего дома не переступают!

— Макс, я сейчас тебя ударю чем-нибудь тяжелым! — почти истерично закричала Лола и пригнулась к полу.

Дверца нижнего шкафчика хлопнула, и я испугалась, что она действительно вытащит сковородку. Впрочем, чугунной у нее нет: так что голова Макса в относительной безопасности. Хотя бы пока…

— Так, меня говном называть при всех можно, а вас дурами нельзя, так что ли? Что, нафиг, за дискриминация? Блин, ну честно… Мила, что ты хочешь? Чтобы я поддерживал твою легенду про родство, пока ты не отчалишь? Я могу, мне-то чего…

— Ну, не знаю…

Мне хотелось закрыть глаза и исчезнуть: только это не решило бы никаких проблем.

— Он узнает про машину и…

— Почему он узнает? Кто ему будет говорить? Катать его на красном раке Лола не собирается. Да и какие денежные терки могут быть между братом и сестрой?

— Мы не брат и сестра…

— Да ладно тебе… — если бы Макс мог дотянуться до меня, то точно бы похлопал по плечу. Сейчас он мог сделать это только кончиком костыля, но, к счастью, воздержался от проявления братских чувств. — С соседом я тем более из-за пары штук не буду портить отношения. Вообще все отношения, начавшиеся с денег, не долговечны… Мила, ну чего ты расстроилась? Ну машина, ну порвала…

Я все еще глядела в пол.

— Мил, вот сейчас ты реально меня обижаешь. За кого ты нам принимала? Это мы взяли бешеную собаку — и она явно что-нибудь да попортила бы. Все живы и почти здоровы, это самое главное. Но если хочешь выгуливать собаку бесплатно, твое право…

— Макс, не смей! Она ничего не должна делать для нас бесплатно. И машину не должна чинить. Купим чехлы. Пассажирским сиденьем все равно никто не пользуется. И вообще Агата явно рака в мясо раздерет. Уж бампер точно поцарапает когтями, когда запрыгивать в багажник будет. Мила! — Лола вернулась к нам с вазочкой с крекерами. Без соли и сахара. И я оставалась перед ней без всего, абсолютно голой. — Ты действительно хочешь, чтобы Макс называл тебя сестрой?

Я лишь на мгновение подняла глаза, а потом снова спрятала, почувствовав вторую волну предательских слез.

— Мила, ему ведь не собака понравилась, да?

Я молчала, только нервно сжимала и разжимала пальцы.

— Мы, конечно, можем сказать ему, что ты там двоюродная… Почему бы нет? Если скажешь…

— Нет, — я нервно трясла головой. — Я слишком много наплела ему про Макса…

— Интересно, а что такого можно было про меня наплести? — Макс даже подался вперед. Я поняла это по перемещению костыля. Глаз я так и не подняла. — Я на героя романа не тяну… Если только сказки про Золушку.

— Я почти ее и рассказала, извините…

Извинялась я перед обоими.

— Это глупо, я знаю… Но я реально приняла его за грузчика, и меня покоробило его отношение, а потом… Потом я подумала, что к догситтеру он отнесется еще хуже…

— Он тебе нравится? — перебила Лола довольно грубо. Но я заслужила ее грубость. Она еще машины не видела, а уже списала мне долг за мокрые глаза. — Мила, просто так не врут? Как ты теперь правду скажешь?

— Слушайте, вы нас, мужиков, за идиотов, что ли, считаете? Полнейших? Тоже мне, тайна мадридского двора! Скажи, что ты просто знакомая, если тебе стыдно быть догситтером. Я тебя, блин, не на пятнадцать штук нанимал. Я тебя попросил присмотреть за собакой, чтобы собаке плохо не было. И чтобы Лоле плохо не было. И чтобы ее сестричке плохо не было. Я тебе, что, дал почувствовать себя вторым сортом, что ли? Когда? Когда сказал, что у тебя денег на эту собаку нет?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я молчала. Лола — нет: