Лавина - Нил Стивенсон

— Почему так долго?

— Таможня, приятель. Федералы не модернизировали свои КПП, как все остальное.

Вот почему большинство курьеров сделает все, что угодно, чтобы избежать доставки в Федземлю. Но день сегодня выдался пустой, и И. В. еще не вызвали на секретное задание для мафии, к тому же, может, удастся поймать маму во время перерыва на ленч.

— Ваше имя?

— Мы имен не называем.

— Мне нужно знать, кто осуществляет доставку.

— Почему? Вы же сказали, это не важно.

Тут парень начинает волноваться.

— О'кей, — сдается он. — Забудьте об этом. Просто доставьте, пожалуйста.

Ладно, будь по-вашему, мысленно говорит она. Впрочем, она мысленно много чего еще говорит. Парень — явный извращенец. Так просто, так открыто: «Ваше имя?» Да отвали, мужик.

Имена не важны. Все знают, что курьеры — взаимозаменяемые винтики. Просто кое-кто случайно оказался намного проворнее.

Поэтому она выкатывает из офиса. Все анонимно. Нигде никаких корпоративных логотипов. Ожидая лифта, она звонит в «РадиКС», чтобы выяснить, от кого исходило задание.

Ответ приходит несколько минут спустя, когда она уже выезжает с автостоянки при офисе, запунив отличный «мерседес»: «Научно-исследовательский институт новейших технологий Райфа» НИИ НТР. Похоже, какая-то продвинутая лаборатория. Наверно, пытаются заполучить правительственный контракт. Может, пытаются продать федералам сфигмо-манометры или еще что.

А, ладно, она ведь только доставляет посылки. Тут ей кажется, будто «мерс» специально притормаживает, вынуждая ее загарпунить кого-нибудь еще, поэтому так она и делает. На сей раз ее жертва — фургон доставки. Судя по тому, как высоко он сидит на рессорах, он, наверное, пуст, так что двигаться будет довольно быстро.

Как и следовало ожидать, несколько секунд спустя «мерс» проносится по левому ряду, поэтому она запунивает его и пару миль выжимает из него все, что можно.

Поездка в Федземлю — сущее мучение. Большинство федералов ездит на крохотных пластмассово-алюминиевых машинках, которые трудно пунить. Но наконец она пришпиливает одну, крохотную мармеладку с наклеенными окнами и трехцилиндровым мотором, и та довозит ее до границы Соединенных Штатов.

Чем меньше страна, тем больше паранойя ее правительства. Теперь таможенники стали распоследними сволочами. Ей приходится подписать десятистраничный документ — и они действительно заставляют ее его читать. Утверждают, что ей понадобится, как минимум, полчаса, чтобы все прочесть.

— Но я две недели назад его читала.

— Он мог измениться, — говорит охранник, — поэтому вам нужно прочесть его снова.

Расписываясь, И. В., по сути, ручается, что она не террорист, не коммунист (что бы это ни было), не гомосексуалист, не осквернитель государственных символов, не торговец наркотиками, не паразит на государственном пособии, не носитель инфекционных заболеваний или сторонник какой-либо идеологии, ниспровергающей традиционные семейные ценности. Большая часть документа состоит из определений к словам, упомянутым на первой странице.

Поэтому И. В. полчаса сидит в маленькой комнатке, занимаясь домашним хозяйством: осматривает снарягу, меняет батарейки во всех своих мелких приборчиках, чистит ногти, прогоняет скейтборд через все процедуры самодиагностики. Потом подписывает чертов документ и отдает его парню. И вот она в Федземле.

Найти нужное место нетрудно. Типично федеральные постройки — миллион ступеней. Словно каждое возведено на вершине горы из лестниц. Колонны. В этом — федтипов гораздо больше обычного. Кругом коренастые мужики с зализанными волосами. Наверное, гнездо копов. Охранник у двери — коп до мозга костей, собирается приставать к ней, мол, внутрь с доской нельзя. Как будто у них перед входом есть безопасное место для хранения скейтов.

А коп не унимается. Ничего: И. В. все равно ему не по зубам.

— Вот конверт, — говорит она. — В свой обеденный перерыв можете сами отнести его на девятый этаж. Как жаль, что вам придется подниматься по лестницам.

— Послушай. — Он уже совершенно выходит из себя. — Это же ИОГКО. Штаб-квартира ИОГКО. Ты это понимаешь? Все, что происходит, записывается на видеопленку. В пределах видимости этого здания люди даже не плюют на тротуар. Даже не ругаются. Никто твой скейт не украдет.

— Это еще хуже. Тогда его точно украдут. А потом скажут, дескать, не крали, а конфисковали. Знаю я вас, федералов, вы всегда вечно все конфискуете.

Коп вздыхает. Потом его взгляд теряет осмысленность, а сам он на мгновение затыкается. И. В. понимает, что его вызвали по рации, крохотный наушник которой заткнут ему в ухо — клеймо истинного федерала.

— Ладно, проходи, — говорит он. — Но надо расписаться.

— Разумеется, — отзывается И. В.

Коп протягивает ей книгу росписей, на самом деле ноутбук с электронной ручкой. На экране она пишет «И. В.», после чего эти буквы конвертируются в цифровое изображение, автоматически получают штамп времени и отправляются в большой компьютер штаб-квартиры. И. В. понимает, что ей не пройти через металлоискатель, разве что догола раздеться, поэтому просто перемахивает через стол копа — а что он сделает, застрелит ее? — и со скейтом под мышкой направляется в здание.

— Эй! — слабо протестует он.

— Что, многих агентов ИОГКО ограбили и изнасиловали курьерши? — бросает она через плечо, яростно вдавливая кнопку вызова лифта.

Ждать его приходится вечность. Потеряв терпение, И. В. вместе с остальными федералами тащится по лестнице.

Коп прав: на девятом этаже, похоже, и впрямь штаб-квартира, а может, Центральное полицейское управление. Тут, кажется, все на свете жутковатые мужики в солнечных очках и с зализанными хайерами, за ухом у каждого свисает спиралька телесного цвета. Тут есть даже женщины-федералы. Эти выглядят еще страшнее мужиков. Что женщина готова сделать со своими волосами, чтобы выглядеть профессионально — срань господня! Почему бы просто не надеть мотоциклетный шлем? Его-то по крайней мере снять можно.

И все федералы — и мужчины, и женщины — носят солнечные очки. Без них они кажутся голыми. С тем же успехом могли бы просто без штанов ходить. Увидеть федералов без их стеклышек — все равно что случайно ворваться в мужскую раздевалку.

Офис 968А она находит без труда. Большая часть этажа — море столов. Пронумерованные офисы тянутся вдоль стен и снабжены дверьми с матированными стеклами. У каждого жутковатого мужика, похоже, есть собственный стол, кое-кто ошивается возле своего, остальные бегают по залу или устраивают экспромт-конференции у чужих столов. Белые рубашки у них болезненно чистые. А вот наплечных кобур меньше, чем она ожидала; большинство вооруженных федералов, наверное, послано туда, где раньше были Алабама и Чикаго, конфисковывать у «Купи и Кати» лоскутки бывшей территории Соединенных Штатов или свалки токсических отходов.

Она входит в Офис 968А. В нем — четыре федерала, вот только эти чуточку постарше остальных, лет, наверное, под сорок — пятьдесят.

— У меня посылка в этот офис, — говорит И. В.

— Ты И. В.? — спрашивает сидящий за столом главный федерал.

— Вам не полагается знать мое имя, — отвечает И. В. — Откуда вы его знаете?

— Я тебя узнал, — говорит главный федерал. — Я знаком с твоей матерью.

И. В. ему не верит. Но у федералов множество каналов получения информации.

— У вас есть родственники в Афганистане? — спрашивает она.

Мужики обмениваются взглядами, будто говоря: кто-нибудь понимает, что мелет эта девчонка? Но эта фраза не из тех, какие следует понимать. Вообще-то говоря, в комбинезон и доску И. В. загнано множество программ распознавания голоса. «У вас есть родственники в Афганистане?» — кодовая фраза, которая приказывает всей снаряге приготовиться, встряхнуться, проверить себя и навострить электронные уши.

— Вам этот конверт нужен или нет? — спрашивает она.

— Я его возьму, — говорит главный федерал и, встав из-за стола, протягивает руку.

Пройдя до середины комнаты, И. В. протягивает ему конверт. Но вместо того, чтобы взять его, он в последнюю минуту бросается вперед и хватает ее за предплечье.

В другой его руке она видит разомкнутые наручники. Ловким движением мужик надевает И. В. на запястье браслет, который со щелчком смыкается поверх манжеты комбинезона.

— Мне очень жать, что так вышло, И. В., но я должен тебя арестовать, — говорит он.

— Что, черт побери, вы делаете? — произносит И. В. Вторую руку она держит подальше от стола, чтобы он не смог сковать ей обе руки вместе, но за эту вторую руку ее уже хватает другой федерал, поэтому теперь она точно канат растянута между двух громил.

— Вы трупы, ребята, — говорит она.

Мужики как один улыбаются, будто рады поглядеть на дерзкую девчонку.