Запрети любить (СИ) - Джейн Анна

— Да пошло оно все! — выкрикнул вдруг Игнат, запуская пятерню в волосы. А после резко развернулся и ушел.

А я, чуть погодя, вернулась в гостиную, забрала у охраны телефон и направилась к себе в спальню. Обняла подушку и заплакала — от обиды и страха. Несколько часов я пыталась прийти в себя, отвлеклась смешными коротким видео в телефоне, которые сменяли друг друга, перепиской со Стешей, успокаивающей меня, книжкой — на ней, правда, сосредоточиться не удалось. На домашнем задании, которого было немало, сосредоточиться тоже не получилось. Я сходила к маме — у нее действительно были проблемы с давлением, оно очень упало, поэтому она лежала в кровати, бледная и разбитая. Какая-то не такая, как прежде. От нее только что ушел семейный доктор, которого пригласил отчим, и она была словно сама не своя.

— Вот козел, — сказала я тихо, держа ее за руку.

— Кто? — не поняла мама.

— Игнат. Как он только посмел?.. — начала было я, но она остановила меня.

— Не надо, Яра. Он… Он не виноват. Просто мальчик ревнует. Ему тоже больно, — вздохнула она. — Возможно… Возможно, ему просто показалось.

— Но мам! — возмутилась я. — Игнат хотел тебя подставить! А если бы Костя поверил ему? Что бы тогда было?

— Костя не настолько безумный. И пожалуйста, давай не будем об этом. Мы же одна семья, должны доверять друг другу. Твоя мечта детства сбылась, — вдруг улыбнулась мама, гладя меня по волосам. — Ты ведь так сильно хотела старшего братика. Можно сказать, Игнат стал им, да?

Ох, мама, знала бы ты, как страстно мы целовались… Никогда бы такое не сказала.

— Ты реально не злишься на него? — с недоумением спросила я.

— Нет. Он потерянный ребенок, вот и все… Костя хотел выгнать Игната, но я уговорила его не делать этого, — вдруг сказала мама.

Я сглотнула. Выгнать?..

— Нельзя так поступать со своим ребенком. Мы очень долго разговаривали. Надеюсь, Костя понял меня… Сейчас они с Игнатом разговаривают. Ох, надеюсь, все будет хорошо. — Мама прикрыла глаза, словно очень сильно устала.

— Ты слишком добрая, мам. Слишком.

— Нет, Яра, — вдруг сказала она. — Просто я не хочу, чтобы Костя страдал. Он один из лучших мужчин, которых я встречала во всей своей жизни. И он достоин самого лучшего. И так в его жизни было много плохого…

Мама вдруг закрыла глаза ладонями и заплакала. Я растерялась.

— Ты чего? — испуганно спросила я. — Ведь все хорошо. Костя знает правду! Не переживай. Ну мам…

— Прости, дочка, — прошептала мама, вытирая слезы — даже без грамма косметики она выглядела великолепно. — В последнее время я стала слишком эмоциональной.

Мы поговорили еще немного, и я вернулась к себе. Снова взяла книгу и не заметила, как погрузилась в тревожный сон, в котором мне снилось, что я снова маленькая девочка и бегу по пустым улицам, а меня преследует монстр — отец, кровь которого течет в моих жилах. Он почти нагнал меня, заставив в последний момент юркнуть в какой-то подвал, в котором хранились большие ростовые куклы. Я влезла в одну из них, надеясь, что монстр меня не заметит, но он, будто поняв, где я спряталась, стал искать меня, по очереди втыкая в ростовые куклы нож. Когда он добрался до меня, раздался странный стук. И только тогда я распахнула глаза, вырвавшись из оков страшного сна.

Стучали в дверь, и я, поднявшись, открыла ее. За нею стояла Ольга Павловна.

— Ярочка, вас ждут за столом, — смущенно сказала главная горничная. — Константин Михайлович просил позвать вас.

— Спасибо, я сейчас спущусь, — ответила я хриплым после сна голосом.

— Я передам.

— А что с Игнатом? — спросила я, вспомнив, что отчим хотел поговорить с ним. Мне все еще не хотелось верить в то, что случилось. В то, что он так поступил. Как Костя накажет его? Отправит куда-нибудь подальше? В Европу или в США? А может быть, снова лишит всех денег? Или уберет из списка наследников, как боится его мать?

Не знаю, почему меня волновал этот вопрос. Я все еще безумно зла из-за того, как грязно поступил Игнат. А если бы мама разговаривала с кем-то? Что, если бы Костя решил, что она действительно виновата? Мне не хотелось даже думать об этом.

— Сами узнаете, — быстро ответила Ольга Павловна и торопливо ушла.

Я быстро привела себя в порядок и пошла вниз, отметив, что на улице уже темно. А значит, весь день я провела в постели. Мой организм будто спасался сном. Как это называется в психологии? Реакция избегания?

В столовой были светло, ярко горели все люстры и бра, искрились бокалы, стоящие на белоснежной скатерти. Звучала неспешная музыка и пахло чем-то неуловимо вкусным. Все торжественно и красиво, будто во дворце, не хватает только почтительных официантов в ливреях, стоящих вдоль стен. За длинным столом сидели отчим, мама и Игнат, лицо которого было безразличным, как у человека, которому на все наплевать. Он даже не взглянул на меня, когда как мама встала, подошла ко мне и крепко обняла. Она вымученно улыбалась, рассматривая меня, и я поняла — что-то случилось. Только… что?

Отчим встретил меня весело, ведя себя так, словно ничего не произошло. Привычно отодвинул стул передо мной, чтобы я села, сделал комплимент, а потом вернулся на свое место во главе стола и сказал:

— Сегодня был тяжелый день. Для всех нас. Не хочу ходить вокруг да около — Игнат, скажи то, что говорил мне.

Я взглянула на сводного брата. Тот поднял на отца потемневший взгляд и тихо сказал:

— Я ошибся.

— Не слышу тебя. Повтори, — велел Костя.

— Я ошибся, — повысил голос Игнат. — Услышал разговор, не понял, о чем речь, и решил, что… что Елена слила инфу конкурентам. Я выпил лишнего, был на эмоциях и сделал неправильные выводы.

Каждое слово давалось ему с трудом — Игнат буквально заставлял себя говорить это вслух. И хотя он казался спокойным, я ощущала его ярость. Не понимаю, почему я вдруг стала так хорошо чувствовать этого человека. Может быть, мне просто кажется?

— Дальше, — жестко велел его отец.

— Я. Прошу. Прощения, — выдавил Игнат, не глядя ни на кого из нас.

Я тревожно взглянула на маму — казалось, она не знает, куда себя деть. Да и мне самой стало не по себе.

— Лена, ты прощаешь его?

— Все хорошо, — пролепетала мама. — Я и не злилась! Все правда хорошо…

— Сын, ты просишь прощения у Елены уже во второй раз, — продолжил Костя. — Давай не станем доводить до третьего. Иначе ты знаешь, что произойдет. Елена — моя жена, моя женщина. Я обещал защищать ее. И я буду делать это. — Его широкая ладонь накрыла ладонь мамы, лежащую на столе. — Так же, как я защищаю тебя, своего сына. Мы одна семья, мы должны беречь друг друга, помогать и оберегать. Если мы не будем единым целым, нас уничтожат конкуренты, понимаешь?

Игнат коротко кивнул, и мне вдруг показалось, что еще чуть-чуть — и он просто взорвется от ярости, которая переполняет его.

— Игнат показал себя незрелым, поэтому я принял решение — с понедельника Игнат работает в компании. По-настоящему, а не на бумажке, как до этого времени. Более того, карманные деньги будут заменены на зарплату, которую Игнат, как и все мои сотрудники, будет получать в определенное время.

На лице Игната показалась усмешка, но тотчас померкла под грозным взглядом отца.

— Сын, ты мой наследник, тот, кто должен был получить от меня все. И компанию ты должен знать изнутри. Знать, как никто. Только это поможет стать тебе хорошим руководителем. Поэтому высокую должность ты не получишь — у тебя ноль опыта. Начнешь с работы в главном офисе. И от того, насколько ты справишься с этой работой, зависит и твое будущее, — продолжал Костя. — Я слишком долго позволял тебе все. Теперь мой отцовский долг — научить тебя. Но не работать. А быть человеком. Чтобы не повторялось того, что произошло сегодня. Ты согласен со мной?

О нет, Игнат не был согласен. Его глаза говорили обратное — он был в бешенстве. Однако Игнат взял себя в руки и сказал:

— Да, отец.

— Вот и замечательно. Но сегодня больше плохих новостей не будет. Только хорошая. — Отчим взглянул на маму, которая почему-то засмущалась еще сильнее. — Лена, скажешь?