Золото вайхов - Владимир Корн

Не ее я видел в своих мечтах, совсем не ее. А кого видел, и сам не мог понять. Скотина ты Артуа, как есть скотина. Безрогая и это тебе в утешение. Дожить до таких лет и все мечтать о принцессе! Ну не волнует Элоиза меня, совсем не волнует. Не начинает часто биться сердце, когда мы случайно соприкасаемся, я не слушаю как музыку звук ее голоса. И мне не хочется обнять ее, крепко прижать к себе и не отпускать до конца жизни.

Хорошо Коллайну, Анри исчез с половины вечера с роскошной огнегривой леди, на прощание сочувственно сказав мне пару слов. Неужели все так заметно по выражению моего лица? Наверное, все же нет, это барон у нас такой человек — всегда все знает, все видит, все слышит и все замечает. А вот к брюнеткам его интерес в последнее время совсем угас, но на эту тему я с ним никогда говорить не буду.

По окончанию вечера герцог снова принял меня в своем кабинете. На дворе стояла глубокая ночь, но это обстоятельство не слишком нас волновало. Мне, а тем более ему не нужно вставать чуть свет и спешить на работу, тем более что и день завтра был воскресным. Вот с ним я мог говорить начистоту, что и делал в течение целого часа.

Я рассказал Вандереру все подробности нашего похода, затем он сам задал мне целую кучу вопросов. По ходу моего рассказа Вандере пару раз тяжело вздохнул, и я расценил его вздохи как сожаление по поводу утраченной молодости. Видимо герцог и сам когда то был не чужд приключений — на левой руке у него нет безымянного пальца, а на лице присутствует шрам. Возможно, что и под одеждой их тоже хватает.

Помолчали, отведав весьма неплохого вина из его собственных виноградников. Незаметно разговор перешел на его дочь, Элоизу. Что ж, я был готов и к этому.

— Господин герцог, клянусь Вам, что никогда и ни при каких обстоятельствах я не сделаю Вашей дочери ничего дурного. Смею Вас заверить, что в этом Вы можете быть абсолютно уверены.-

Затем в очень осторожных выражениях дал ему понять, что не претендую на ее руку и это только лишь потому, что не испытываю к Элоизе никаких чувств, а это для меня в подобных вопросах самое важное.

Я не Анри, и не смог определить по лицу герцога доволен ли он услышанным или все же испытал разочарование.

Наконец заговорили о делах. Вандерер поинтересовался, что там с моими прожектами, сдвинулось ли дело с мертвой точки.

В ответ я раскрыл нечто вроде кофра и извлек пару свертков. Развернув один из них, передал ему письменный набор в виде шкатулки с изображенным на верхней крышке родовым гербом Вандереров. Этот набор был первым из заказов Гростару и, должен заметить, исполнение впечатляло. Впечатляло меня, а что скажет герцог, человек к подобным вещам привычный.

Вандерер осторожно откинул крышку и принялся внимательно рассматривать набор, состоящий из нескольких ручек, чернильниц, стеклянных сосудов с песком и прочего.

Я внимательно смотрел за ним, пытаясь по выражению лица определить, оставляет ли увиденное в коробке хоть какое-то впечатление, и какое именно. Молчание длилось пару минут, за которые герцог успел написать несколько слов новыми ручками на листке бумаги и внимательно рассмотреть клеймо Гростара, поставленное на всех изделиях.

— Потрясающе — наконец вымолвил он, чем заставил меня порадоваться в глубине души.

— А скажите, де Койн, вот эти широкие перья, они для чего?-

— Это на тот случай, милорд, если вам придет в голову написать что-нибудь очень крупными буквами — несколько перьев в коробке были плакатными.

— Клеймо мне совершенно незнакомо. Кто этот мастер, безусловно, талантливый? -

— Альбрехт Гростар, ваша Светлость. Буквально вчера мы заключили с ним контракт на пять лет — предупредил я следующий вопрос графа.

— Вы знаете, барон, мне пришла в голову мысль заказать с десяток таких приборов, чтобы подарить моим друзьям. Согласитесь, неплохая мысль. -

— Альбрехт уже занимается изготовлением, господин герцог. Было бы замечательно, если бы Вы дали список этих людей, чтобы он мог исполнить наборы в родовых цветах и гербах. Извините, мне не очень удобно об этом говорить, но есть один нюанс. -

— Ну-ну, смелее Артуа, прошу Вас. -

— Понимаете, идея с металлическими перьями слишком лежит на поверхности, а я еще не готов охватить весь рынок. Вот посмотрите — с этими словами я положил на стол пенал с десятком ручек. Выглядели они конечно не в пример ручкам герцога, стальное перо и деревянная, покрытая лаком держалка, назовем ее так.

— Станок мы запустили только вчера, и его производительность рассчитана нами в пятьсот штук за смену. Мне понадобится примерно месяц времени и еще пять-шесть таких станков. Вот тогда нам нечего будет скрывать. -

— Пятьсот штук в день! — поразился герцог. — Сколько же человек у вас уже работает! -

— Трое, и этого достаточно. На один станок, конечно. Штамповка прессом, сразу пять перьев за одно нажатие.-

В общем, герцог проникся ситуацией и пообещал, что не будет пока показывать шкатулку, которая, кстати, очень ему понравилась. Я в свою очередь поклялся в том, что, если у меня появится еще что-то новое, подобное этому, то в первую очередь новинку увидит он.

Кроме того, я озадачил его еще одной просьбой. Дело в том, что при Промышленной коллегии имелся небольшой отдел, который занимался рассмотрением изобретений и рационализаций, так это будет звучать, если на родной язык перевести. Вот он меня и интересовал, вернее его архивы.

Рассчитывал я увидеть в бумагах архива много интересного. Бюрократия есть бюрократия, обратился человек со своим изобретением, рассмотрели его как положено и ничего интересного не обнаружили. Но зарегистрировать необходимо, так же как и подробно описать суть предложения. Адрес автора тоже, вдруг в дальнейшем понадобится. Обращалось в этот отдел достаточно много народу, поскольку премии, положенные за удачные идеи, довольно солидные, это мне сам Коллайн рассказывал. Я же имею неоспоримое преимущество перед чиновниками, ведь то, что может им показаться нелепым или абсурдным, в моем мире давно и успешно существует.

Так вот, меня интересуют и изобретения, и, в первую очередь, сами люди, которым эти идеи пришли в голову. Теория — это отлично, но свой центр в Стенборо я мечтаю создать именно для практиков.

Взять ту же химию, повесил человек сушить на печь тряпку из хлопка, упавшую в концентрированную азотную кислоту, а она возьми и вспыхни чуть ли не со взрывом, когда высохла. В результате — бездымный порох и новая эра в развитии стрелкового оружия. Потом уже процесс был подробно описан, с формулами и всем остальным.

Вот мой кузнец из Свиничей. Отличный кузнец, чего уж там. Но съедает его страсть к изобретательству, все-то он пытается усовершенствовать. Переманил я его таки к себе. Для начала озадачил его мясорубкой. Да, да именно мясорубкой. Котлеток, видите ли, мне захотелось. Обратился к повару, тот меня понял, но рубленое мясо все же не перекрученное. Я к кузнецу, к кому же еще? Что там сложного в устройстве — корпус, бесконечный архимедов винт, четырех лопастный нож, диск с отверстиями, да ручка. Два дня он промучился, но сделал. Огромная мясорубка получилась, раза в три больше привычной, но действующая. Повар теперь во мне души не чает, настолько ему труд облегчил. Я кузнецу новую задачу подкинул и вообще, говорю, переходи работать в кузницу, что при замке. Будешь делать, что в голову придет, и о куске хлеба думать не нужно, об оплате сговоримся. Ну и об моих заказах не забывай.

Альбрехт Гростар, тот вообще Леонардо своего мира. Показывал он мне свои рисунки, хотя до вертолета дело и не дошло, но много чего интересного в них оказалось. Я к нему с конкретной просьбой, хочу, мол, бинокль, и чтоб непременно с центральной фокусировкой. Работа тонкая, ювелирная, к кому же еще, как не к нему. Объяснил, как мог, на бумажном листке нарисовал. Альбрехт увлекся задачей не на шутку, грозился сделать в скором будущем.

Сколько их еще по Империи разбросано, и как их найти? Главное в этих людях, что руки у них откуда нужно растут и мыслят неординарно. Для них у меня есть задачи, но и у них может оказаться то, что мне нужно. В этот же отдел они сами приходят, и искать их не нужно. Герцог сможет мне помочь, если захочет. После недолгого раздумья, Вандерер обещал похлопотать, но попросил неделю времени. Да мне и не к спеху, время еще ой как терпит.

На следующий вечер, уже после заката, мы подъезжали к Стенборо. Завтра наступал день, назначенный для сбора всех моих бойцов. Все, отпуск закончился, пора и за работу. А работы той начать и кончить.

Ужинали при свечах, за окном стояла темень. Капсом отсутствовал, и, в ответ на мой вопрос, управляющий сообщил, что химик частенько ночует в лаборатории, благо этот вариант мы предусмотрели и позаботились о такой возможности.

Утром, когда я зашел в башню, Капсом сидел за столом, уткнувшись в старую книгу, доставшуюся ему по наследству от прежних хозяев, одновременно что-то помешивая в стеклянном сосуде свободной рукой. Увидев меня, Капсом вскочил, и мне даже показалось, что обрадовался. Мелочь, но приятно. Мы вместе позавтракали тем, что я захватил с собой.