Дипломатия в годы войны (1941–1945) - Виктор Исраэлян

Итак, спасая свою шкуру, Хорти дал согласие на оккупацию Венгрии германскими войсками и образование нового правительства. О характере нового правительства свидетельствовал тот факт, что «полномочный представитель и посланник Германии» в Венгрии Веезенмайер получил специальные инструкции от Риббентропа проконтролировать «назначение нового правительства, которое должно быть лояльно настроено по отношению к Германии»[521].

Таким образом, весной 1944 года Венгрия потеряла последние остатки независимости, подпав под господство гитлеровских оккупантов. Веезенмайер получил самые широкие полномочия и превратился в фактического хозяина положения в Венгрии.

19 марта в 4 часа утра германские войска начали оккупацию Венгрии с севера и юга. 21 марта северная и южная группировки без каких-либо происшествий или трудностей соединились. С вступлением германских войск в Венгрию в Будапеште были арестованы представители правительства Бадольо, ряд венгерских деятелей и «лиц, заподозренных в связях с противником». 23 марта было создано новое венгерское правительство во главе с бывшим венгерским посланником в Берлине Стояи. Состав правительства был согласован с Веезенмайером. Деятельность последнего в значительной степени сосредоточивалась на карательных функциях и в силу этого осуществлялась в тесном сотрудничестве с Кальтенбруннером, находившимся также в Будапеште.

После «наведения порядка» в стране и выполнения всех гитлеровских требований Стояи явился 6 июня к Гитлеру. Он доложил ему о том, что «в Венгрии никогда не было никакого другого настроения, как довести войну до победного конца на стороне немецкого союзника», и уверял Гитлера в том, что вступление германских войск в Венгрию приветствовалось венгерским населением. Единственная просьба, с которой Стояи обратился к Гитлеру, сводилась к некоторому ограничению деятельности гестапо в Венгрии, принявшей под руководством Кальтенбруннера фантастический размах. Просьба Стояи мотивировалась тем, что в противном случае будет нанесен ущерб авторитету Хорти, который «всегда являлся величайшим сторонником Германии и величайшим противником большевизма». Гитлер наотрез отказался удовлетворить даже скромные пожелания своего собеседника, заявив, что сейчас не время считаться с формально-юридическими соображениями относительно суверенитета.

Еще более откровенно о своей решимости превратить Венгрию в бесправного вассала Гитлер высказался в беседе с личным представителем Хорти генералом Миклошем 21 июля 1944 г., которому заявил, что как «штурман корабля «Европа» намерен управлять оккупированными странами, в том числе и Венгрией, так долго, как это он сочтет необходимым»[522].

Сотрудничество болгарских правителей с Берлином

Продолжали участвовать в фашистском блоке и правители Болгарии. Летом 1943 года в болгарской правящей верхушке обострилась борьба за власть, вызванная внезапной смертью царя Бориса. Для того чтобы подтвердить приверженность нового болгарского руководства фашистскому блоку, Гитлер пригласил болгарских регентов, а затем премьер-министра Божилова и министра иностранных дел Шишманова в свою ставку. Во время встречи с регентами, которая состоялась 18 и 19 октября 1943 г., Гитлер по обыкновению дал пространную характеристику политического и военного положения, которая, однако, базировалась не на фактах, а на основе собственных измышлений. Болгарские представители почти все время молчали. Главный вопрос, который их беспокоил, – перспективы англо-американской высадки на Балканах. Отвечая на этот вопрос, Гитлер заявил, что, по имеющимся у него сведениям, «Сталин запретил англо-американцам» осуществлять этот десант[523]. Коснувшись позиции Турции, Риббентроп в одной из бесед охарактеризовал ее как неустойчивую и ненадежную.

Встреча Гитлера с Божиловым и Шишмановым, состоявшаяся 5 ноября, также никаких практических результатов не имела. Коснувшись операций в Италии, Гитлер заметил, что ему непонятны действия или скорее бездействие англо-американского командования в районе Средиземного моря. По его утверждению, в период «переворота в Италии» англо-американцы могли бы с большими шансами на успех занять целый ряд пунктов на итальянском побережье, высадиться в районе Специа, Ливорно и Рима. Гитлер критиковал англо-американскую стратегию и вновь высказал уверенность, что нет оснований опасаться десанта английских или американских войск на Балканах. Гитлер настаивал на том, чтобы Болгария оказала Германии всю возможную помощь, в частности в экономической области, подчеркнув, что она должна предоставляться в кредит, пообещав при этом щедро рассчитаться после войны.

Ничего нового в германо-болгарские отношения не внесла и встреча Гитлера с болгарскими регентами в Зальцбурге 16-17 марта 1944 г. В длинном монологе Гитлера о военном положении заслуживало внимания лишь признание, что если бы англо-американские войска высадились осенью 1943 года на Западе, «то создалась бы тяжелая ситуация». В действительности же, продолжал Гитлер, «противник сам предоставил Германии время, необходимое для подготовки к любым возможностям»[524].

Несмотря на все возраставшее антифашистское, антигерманское движение в Болгарии, ее правители продолжали сотрудничество с нацистской Германией. Они предоставляли немцам возможности для организации на болгарской территории германских военных баз, поставляли им необходимые материалы и информацию и т. д.

Такая политика болгарских правителей вынудила Советское правительство весной 1944 года самым серьезным образом предупредить их. В ноте от 17 апреля 1944 г. Советское правительство обращало внимание болгарского правительства на несовместимость с нормальными отношениями между СССР и Болгарией таких фактов, когда, в связи со все ухудшающимся военным положением Германии, болгарские портовые города Варна и Бургас наряду с румынским портом Констанца были превращены в германские базы, где сосредоточивались германские военно-морские силы в Черном море, действовавшие против СССР[525]. Советское правительство предложило болгарским представителям немедленно прекратить использование Германией болгарской территории и болгарских портов против Советского Союза. Кроме того, Советское правительство выразило пожелание восстановить советское консульство в Варне, закрытое по настоянию болгарского правительства, а также учредить советские консульства в Бургасе и Русе.

Болгарские представители в ходе завязавшейся весной 1944 года советско-болгарской переписки стали огульно отрицать приведенные в советском заявлении факты.

Проводя враждебную Советскому Союзу политику, болгарское правительство Божилова и пришедшее ему на смену правительство Багрянова вместе с тем вновь стали искать возможности заключения сепаратного мира с Англией и США. Так, в начале 1944 года упорно муссировались слухи о том, что бывший руководитель пресс-бюро царя Бориса Севов в январе 1944 года выезжал в Стамбул и вел там важные политические переговоры. «Полагают, что эти переговоры, – доносил 23 февраля германский посланник Бекерле в Берлин, – имеют своей задачей подготовку сепаратного мира между Болгарией и союзниками»[526]. В июле 1944 года правительство США получило из официальных болгарских источников сообщение о том, что болгарское правительство готово начать переговоры о сепаратном мире. Однако все эти зондажи не привели к выходу Болгарии из войны.

Перемирие с Румынией

Вступление Красной Армии на территорию Румынии содействовало мощному подъему борьбы румынских трудящихся за прекращение войны и разрыв с гитлеровской Германией. Коммунистическая партия Румынии проводила в тот период усиленную подготовку к вооруженному восстанию.

Несмотря на то что дни военно-фашистского режима в Румынии были сочтены, германские представители в Бухаресте продолжали поддерживать диктатуру Антонеску, проявляя полное непонимание того, что происходило внутри самой Румынии. Да и сам Антонеску, продолжая верить в прочность своей власти, во время своей последней встречи с Гитлером 5 августа 1944 г. в германской ставке в Восточной Пруссии детально обсуждал с фюрером планы совместных оборонительных боев на южном участке советско-германского фронта. Немцы обещали своим румынским партнерам ввести в ближайшее время в бой мифическое «секретное оружие», которое якобы изменит весь ход войны. После возвращения в Бухарест Антонеску заявил, что не предвидит в ближайшее время никаких особых событий в Румынии. Антонеску надеялся главным образом на то, что ему удастся осуществить стратегический план, состоявший в том, чтобы организовать оборону на линии Галац – Нэмелоаса – Фокшаны, куда Гитлер обещал послать новые дивизии. Правительство Антонеску и реакционные буржуазные партии надеялись, замедлив советское наступление, дать время англо-американским войскам осуществить «балканский вариант» Черчилля, обеспечив переход балканских стран из-под германской оккупации к англо-американской. В заявлении Антонеску, переданном западным державам румынским посланником в Турции, говорилось, что «он не будет против англо-американского вторжения, и в случае, если это произойдет, он будет сотрудничать»[527].