Чумная Полли и маскарад (СИ) - Лаас Татьяна

Вик отвела от Брока взгляд.

Аквилита изменилась. Затихла, присмирнела, погрузилась в положенный Поминальной луне траур.

Все деревья были подвязаны черными креповыми бантами.

Яркие цветочные праздничные гирлянды на домах стали строгими, сплетенными только из белых цветов.

В небесах, пугая ворон, то и дело плыл печальный колокольный звон, напоминая о душе и трауре.

По улицам степенно прогуливались в черном и полутраурном сером немногочисленные горожане — толпа отдыхающих резко схлынула.

Няни везли за собой тележки с малышами, одетыми в разрешенное только детям фиолетовое, тоже траурное, но все же чуть-чуть более яркое.

Гувернантки выгуливали своих подопечных, запрещая играть — не положено. Кое-где на скамейках сидели старики, читая книги. И никаких парочек — Поминальная луна не для этого. Брак, который заключили Вик и Эван, был последним в этом году.

По парам ходили констебли — уже в синей форме и шлемах, никаких глупых пилоток, без оружия, только разрешенная в Тальме дубинка на поясе.

Аквилита перестала быть сумасшедшей, но к добру ли это?

Не изменилось только небо — все такое же ярко-синее и океан.

Вики тихо сказала, пока Эван, все так же стоя на крыльце, снимал с Брока магблокиратор:

— Дрейк вчера вернулся из Вернии. Тебе привет от Малыша.

Брок бросил на неё стремительный взгляд, тут же вновь вернувшийся к небу и солнцу, и продолжил молчать.

Эван добавил от себя, так же еле слышно:

— Я сказал: потенцозем. Я не сказал: потенцит. Поехали домой, Брок… — он рукой указал на стоящий у тротуара простой служебный паромобиль с эмблемой полиции Тальмы на капоте.

Вик, аккуратно поверяя эфир Брока и подключаясь к его точкам регенерации и обезболивания — она седьмицу училась у адеры Вифании целительству, — грустно сказала:

— Разведка Вернии нам не поверила, Эван.

Брок посмотрел на Вик, потом на Эвана:

— Нет ни единой причины рисковать своими головами за меня. Только и всего. Я не сдам за призрак свободы свою страну… Все долги я раздал, так что…

Эван приподнял бровь и напомнил:

— Ты мне серенаду должен. Это считается?

— А ты мелочный нер, — впервые улыбнулся Брок.

Эван стал спускаться по ступенькам:

— Кому сейчас легко. Пошли, Брок. Тебя еще чуть-чуть и ветер сдует.

Брок, медленно спускаясь по ступенькам бывшего Особого отдела вслед за четой Ренар, тихо сказал — он знал, что тут фиксаторов нет, но мало ли:

— Эван, ты глупо рисковал — я мог проболтаться. И тогда сидеть тебя в ближайшей ко мне камере.

— Ты профессионал, Брок. Я знал, что ты признаешься в воровстве конфет в глубоком детстве, во всех грехах вроде запачканных пеленок и салфеток в младенчестве, но никогда не проболтаешься о жиле.

Брок качнул головой:

— Зря рисковал. И мне надо к ближайшему спуску в катакомбы.

— Нет, — сухо сказал Эван, открывая перед Вик пассажирскую дверцу паромобиля. — Сперва есть, мыться, тепло одеться. Потом катакомбы. Кстати, зачем?

Вик улыбнулась Броку, садясь в паромобиль:

— Если ты за конструктором Полин, то Эван уже спускался и собрал его.

— О… Тогда точно… Домой… — Брок тоже сел, только на переднее место, рядом с шофером. Когда Эван занял свое место, шофер строго спросил:

— Нер комиссар, планы не изменились?

— Домой, — кивнул Эван. — Домой.